Изречение древних врачей: «Хорошо лечит тот, кто хорошо диагностирует», - подтверждается всем ходом развития медицинской науки и здравоохранения. Хороший диагноз – это результат как объективных условий (организация здравоохранения, использование новейшей техники и технологии), так и субъективного фактора, прежде всего умения правильно и глубоко диалектически понять сущность происходящих в организме человека процессов, дать им верную интерпретацию.

Современный (мультидисциплинарный) этап развития практической и экспериментальной медицины, для которого характерно возрастание требований к объективности результатов научного познания в условиях расширения сферы применения когнитивных принципов, породил и повышенный интерес к логико-математической и семантической стороне точности знания. Это связано с переносом центра исследований в гносеологической проблематике на само знание, а конкретно – в область отношения знания и субъекта познания, интерпретации и т. д. Отсюда следует необходимость анализа логической структуры знания, способов экспликации понятий, предпосылок, проблем и предельных оснований знания, анализа языка и фактора человека в медицинском знании.

Точность – это путь к истинному знанию в медицине. Она имеет конкретно-исторический характер. Обычно выделяют формальную и содержательную точность. Последнее приобрело особо важное значение, когда начали развиваться метатеоретические исследования и центр методологических исследований переместился с непосредственного анализа объекта и путей приближения опытного знания к нему на исследование самого знания (логическая структура, проблемы оснований и трансляции знания и др.). При анализе проблем точности в центре внимания оказываются метрическая, логическая и семантическая точность. Можно сказать, что точность – одна из основ истинности. Она закладывается в однозначности используемых в науке понятий и правильности их экспликации, в логических средствах развертывания и формализации научной теории и т. д. Еще один аспект проблемы точности медицинского знания, выявляемый при метатеоретическом исследовании, связан с логикой исторического, культурного развития медицины, с ее культурно-историческим аспектом становления и развития. Сюда относится и формирование до формирования собственного научного языка, строгих научных понятий и терминов с развитыми формами представления и понимания своего предмета. В этой связи можно отметить, что рассматриваемая проблема точности медицинского знания имеет в своей основе и анализ языковых форм культуры в широком смысле слова на уровне как метаязыка, так и предметного языка, «слова» и «понятия». Как отметил Поппер, язык превращается в существенную часть научной деятельности даже в математике, а вопросы научной компетенции могут быть решены лишь путем существенного использования его аргументативной функции. По его мнению, язык выступает более чем просто средством коммуникации. Он является средством критического обсуждения, дискуссии, поскольку объективность аргументов во всех науках, в том числе в медицине, связана с их «лингвистическим формулированием».

Язык существует объективно в речевой деятельности людей как социальный факт и наряду с другими явлениями обеспечивает существование общества, всей духовной культуры, в том числе науки. Язык, конечно, непосредственная действительность мысли, но вместе с тем это и инструмент познания. Уже формирование чувственного образа, понимание факта непосредственно связаны с языком. Язык всегда представляет собой нечто большее, чем простое озвучивание или знак. Из его сложности вырастает многообразие функций.

Из всех функций языка первостепенное значение имеют коммуникативная и когнитивная функции. Когнитивизм, в отличие от бихевиоризма и необихевиоризма с их отношением «стимул-реакция», считает, что поведение человека детерминировано его знаниями. В этом контексте когнитивизм – это изучение мышления и всей интеллектуально-духовной деятельности в связи с компьютерным этапом развития интеллектуальных технологий. Когнитивный подход к языку в медицине – это прежде всего определенный подход, интерес к проблемам организации, выражения (представления), обработки и использования знаний. Следует непременно отметить теснейшую связь когнитивной функции языка с проблемой точности знания, и, наконец, это проблема создания человеко-машинных систем решения интеллектуальных задач в медицине, компьютеризация интеллектуальной деятельности. В когнитивном плане следует подчеркнуть и роль языка в речемыслительной деятельности как функции содержательной организации знаний.

С конца XIX в. теоретико-познавательные и методологические проблемы науки тесно смыкаются с особым комплексом вопросов логики, теоретической лингвистики, семантики, т. е. в центр исследований встают проблемы языка.

В современном «лингвистическом повороте» с акцентом на язык, его синтаксис, семантику, прагматику речь идет не о мире как таковом, не о бытии в его непосредственной данности, а о правильности или неправильности языковых высказываний, об осмысленности самих вопросов, о логической корректности аргументации, понимании и интерпретации при функциональном подходе к пониманию языка: значение слова есть его употребление. Лингвистическая философия, имеющая в основе тезис «значение есть употребление», формулирует ряд важных направлений исследований: концепцию «языковых игр» и принцип «семейного сходства» Витгенштейна, принцип интенциональности с выходящими на первый план персональной или мотивационной установкой, влияющей на структуру языковой коммуникации, в том числе в психологии и психиатрии, и наконец, понимание и интерпретация в их «аналитической» и «герменевтической» традиции.

Познающие субъекты и широкий круг внеязыковых факторов создают реальные условия фунционирования языка науки. Индивидуальное когнитивное состояние субъектов познания (носителей языка), различный познавательный и жизненный опыт влияют не только на непосредственный контекст употребления языка (вербальный – невербальный, социокультурный в широком смысле), но и предполагают невозможность когнитивного единообразия этих субъектов, так же как невозможно построить один универсальный (унифицированный) язык для всего научного познания в целом, обойтись в науке без естественного языка.

В ходе анализа языка (логическом и семантическом), при анализе естественных и искусственных языков закладывались основы анализа и языка науки, в том числе медицины. Естественный (обыденный) язык наряду с научным является одним из главных компонентов социокультурного контекста, в рамках которого функционирует медицина. Врачи говорят, пишут и думают на естественном языке со всей его многоаспектностью, многоуровневостью, универсальностью, креативностью, изменчивостью и стабильностью.

Из всех знаковых систем естественный язык является самой богатой и универсальной системой человеческого общения и взаимопонимания; только на естественном языке могут быть поняты и осмыслены все другие знаковые системы. Естественный язык – семантический интерпретант всех других систем знаков и символов. Язык, речь – это открытая семантическая система, которая обеспечивает понимание действительности, генерацию творческой информации, новых смыслов и перестройку сознания людей. Язык является «инструментом понимания» во всех формах общественного сознания.

Естественный язык является источником и обязательным условием существования языка науки. Полисемия естественного языка, его универсальная гибкость, с одной стороны, и точность (относительная) языка науки – с другой, являются определенной оппозицией. Анализ языка науки – это, в частности, решение вопросов построения системы терминов/понятий, описание типов определений. Он включает в себя и описание структуры знания, построения, оценки, и применение различных видов типологий и классификаций. Как набор некоторых формальных знаковых систем с правилами интерпретации он связан с проблемами адекватности и точности знания.

Анализ языка науки – проблема прежде всего лингвистики и философии, причем общим объектом их описания является «семантическая структура науки, которая философами рассматривается как логико-понятийный аппарат науки, а лингвистами как сложная языковая структура предельных составляющих науки – терминов и их взаимосвязей» (С. Е. Никитина). Безусловно, анализ языка науки связан и с общей тенденцией рассматривать знание «сквозь семиотическую призму», равным образом как и в связи с прагматикой.

Язык науки – способ, средство объективизации научного знания. В широком смысле слова он представляет как некоторые глубинные основы научного текста, так и те аспекты языка, которые определяют его взаимоотношения с внеязыковой действительностью и прагматической ситуацией, на него опираются представления о лингвистической и экстралингвистической семантике. Анализ языка науки как основания научного знания позволяет данные сенсорного опыта свести к перцептивным высказываниям. Одним из исходных признаков такого анализа является различение (Р. Карнап и др.) двух уровней «языка науки»: «язык наблюдений», состоящий из понятий, описывающих непосредственно наблюдаемые явления и события, и «язык теорий», который включает понятия, обозначающие аналитически выведенные «явления», «идеализированные объекты». Попытка уточнить природу этих предложений вызывает значительные трудности. Если источником и обязательным условием существования языка науки является естественный язык, то наиболее действенными инструментами его формирования являются математика и логика, а также философия, лингвистика и психология. Однако применительно к медицине еще предстоит проделать большую работу, чтобы решить, насколько и при каких условиях математика, если это возможно вообще, может быть языком медицины.

Основной задачей логического позитивизма и логической семантики был анализ языка науки, прежде всего языка естественных наук, который рассматривался с точки зрения языка развитых точных наук (физика, математика), для описания которых уже широко использовался логико-математический аппарат. Поскольку, как известно, логико-математическая формализация лишь приближенно отображает содержание объекта изучения, то для более точного отображения, в конечном счете, необходимы элементы естественного языка, который, как известно, всегда включен в язык любой формализованной научной системы, а с ним в научное знание входят и проблемы точности, и элементы личностного знания-Результаты, полученные в ходе логического анализа языка науки, в настоящее время общепризнаны: уточнение структуры научных теорий; описание различных форм предложений науки и их логических взаимосвязей; формулировка логических требований к основоположениям научных теорий; исследование и классификация разнообразных способов определения научных понятий; выявление логической структуры научных объяснений и т. д. При этом, конечно, важно иметь в виду, что такой анализ в значительной мере опирается на построение и исследование искусственных, формальных языков с простой структурой и бедным содержанием. И лишь в той мере, в которой эти формальные языки отображают свойства реальных языков науки или естественного языка, результаты их исследования способны пролить свет на особенности естественного языка.

Если исходить из того, что семиотика состоит из синтактики (изучение синтаксиса знаковых систем и их отношений друг к другу), семантики (изучение знаковых систем как средств выражения смысла, отношение знаков к тому, что знаки обозначают, к объектам действительности и понятиям о них, интерпретация знаков и знаковых сочетаний) и прагматики (изучение отношений между таковыми системами и людьми, которые их воспринимают, интерпретируют и используют, т. е. пользуются языком), то предметом нашего анализа являются семантико-прагматические аспекты языка в медицине. Медицинская наука на современном этапе наиболее тесно связана с семантикой и прагматикой, причем в ней используются знаковые системы как искусственных, так и естественных языков, а семиотика в медицине известна со времен Гиппократа. На стыке общетеоретических исследований по семиотике и различных семиотических дисциплин разрабатываются многочисленные описания алгоритмических языков и языков программирования, реализующие на достаточно высоком уровне абстракции (но в применении к совершенно конкретным знаковым системам) общие принципы семиотики и математической логики. Различные знаковые системы в семиотике трактуются как модели определенных фрагментов действительности, строящиеся в ходе познавательной и практической деятельности людей (В. К. Финн).

В медицине семиотика определяется как учение о признаках болезни, считается разделом практической медицины, изучающим при помощи методов врачебного исследования симптомы заболеваний, их диагностическое значение, механизмы возникновения, а также определенное их сочетание. В XIX в. М. Я. Мудров писал о науке врачевания: «Кто хочет успеть в сей науке предведения, коей нет труднее, полезнее и славнее для врача, тот имеет для сего два средства: первое – изучение семиотики, или науки о знаках, о днях хороших и дурных, о числе клиническом, о переломах и др. Второе есть ежедневное наблюдение перемен при постели больного». В медицине семиотика определяется и как «учение о признаках болезни, раскрывающее их содержание и проявление... важная составная часть диагностики». Наконец, Ю. К. Субботин специфической задачей медицинской семиотики считает «различение, выявление диагностического значения и обозначения терминами медицинского языка чувственно воспринимаемых врачом признаков человеческого организма, связанных с определенной патологией». Реально, конечно, дело обстоит гораздо сложнее, поскольку и сами «чувственно воспринимаемое» признаки человеческого организма, само их получение связаны с целым рядом опосредований, и процесс диагностики связан с конкретными концептуальными схемами, стилем мышления, дисциплинарностью и т. д. И в первом, и во втором случае встает проблема точности в семантическом и прагматическом аспектах: «чувственное восприятие» как отражательный акт «теоретически нагружено», а переход от симптома (единичного) к нозологии (общее) осуществляется и проверяется в том же концептуальном пространстве, которое выступает теоретической предпосылкой чувственного восприятия.

Еще одно важное направление семиотических исследований – решение проблем клинико-диагностического плана в широком (диагностика как познавательный процесс) и узком (психопатология) смысле слова. Логические структуры естественных языков содержат многозначность (неопределенность) значений понятий и теоретических построений на основе таких языков. Такое их несовершенство и одновременно преимущество перед искусственными (формализованными) языками обеспечивает возможность их развития и полифункциональности.

В логическом позитивизме существовала отчетливая тенденция преувеличения роли точности и строгости в развитии научного знания. В частности, логико-математическая точность рассматривалась логическими позитивистами и их исследователями как одна из высших ценностей научного познания, однако с начала 60-х годов нарастала критика преувеличенных представлений логических позитивистов о точности знания, в свою очередь сменившаяся новыми подходами, претендующими на своеобразный синтез логической строгости неопозитивистов, точных методов языка науки с постпозитивистским историзмом и культурно-социологическим подходом к анализу структуры и роста научного знания. В этом контексте анализ обыденного языка выявляет «фоновые» знания о мире, характер редукции смысловых компонентов, некоторые общие соответствия смыслов и значений совершаемых поступков и действий, речевых актов и т. д. В медицине особенно отчетливо видна роль языкового контекста, связь языка с внеязыковым контекстом его употребления, без чего невозможно решить вопросы значения как употребления и другие проблемы, связанные с контекстной теорией значения. Именно поэтому адекватность или неадекватность контексту деятельности, а с другой – глубина и обоснованность языковых выражений – важные аспекты клинического диагноза и тестирования.

Язык медицины имеет сложное строение. Его основой, как и любого языка, является естественный язык. Его центральное ядро – собственный понятийный аппарат для выражения эмпирической и теоретической медицинской информации (язык наблюдения, эмпирических и теоретических конструктов), философских категорий, лежащих в основании той или иной теоретической системы медицинского знания, а также понятий смежных, взаимодействующих с медициной наук (химия, физика, биология, математика, психология и др.), выполняющих специфические гносеологические функции. С гносеологической точки зрения, язык медицины является производным от естественного языка образованием, имеющим глубокую познавательно-языковую специализацию, с особым развитием вербально-терминологической компоненты.

Анализ языка медицины – это широкий круг вопросов различных наук. Поэтому для методологического анализа важны, в первую очередь, проблемы логического анализа языка и решение философских вопросов анализа языка теоретического знания в медицине. Конечно, в этом случае наряду с новыми вопросами актуализируются и традиционные, которые конкретизируются в связи с анализом языка медицины. При решении теоретико-познаватель-ных проблем в медицине, бесспорно, должны быть привлечены и семантические аспекты проблемы, особенно в связи с общим контекстом исследования проблем точности знания. Таким образом, особенности современного медицинского знания (и познания) породили проблему языка медицины.

Язык медицины создается прежде всего для фиксации и передачи научной информации: в нем на первый план выходит когнитивная функция. Слова и понятия – это реальности культурного и профессионального сознания, тот уровень, с которого начинается первоначальная фиксация знания, его понимание и интерпретация. Здесь в медицинском мышлении возникает первый слой противоречий – «слова» и «вещи», разрешение которого ведет к важному условию точности медицинского знания – образованию слов-терминов с определенной смысловой структурой (по возможности однозначной), эмпирически выверенной и теоретически глубоко обоснованной.

В медицине проблема языка – «это решение вопроса о ее «языковом каркасе», о логическом и понятийном строе, о том, насколько достоверно наше знание, и с какой точностью, однозначностью и полнотой способен его выразить созданный для этой цели язык». Объективные основания точности и определенности языка медицины кроются в характере самого медицинского знания – в соотношении эмпирического и теоретического (язык наблюдения и язык теории), в возможностях и пределах формализации ее языка, ограничений такой формализации спецификой языковой системы, предметной областью и уровнем развития медицинского знания. Язык медицины как семиотическая система базируется на естественном языке и в то же время имеет существенные отличия от него благодаря большому удельному весу специальной терминологии.

Как известно, идеалом языка науки являются точность и строгость, которые достигаются, во-первых, путем введения символических обозначений (при этом сохраняется достаточно отчетливо выраженная «размытость» смысла), и, во-вторых, путем построения исчислений (при этом также не достигается абсолютная точность).

Исходя из природы логической точности, как в случае формализации медицинской теории или ее элементов, так и в диагностическом мышлении, следует иметь в виду, что признак как исходный элемент эмпирического познания и симптом как элементарная теоретическая структура не могут привести к заключению (диагнозу), верному в большей мере, чем верны они сами, т. е. корректность логического вывода в самом общем виде предполагает, что из истинных посылок должны выводиться только истинные заключения (конкретный истинный диагноз, точное подведение под нозологическую единицу).

С некоторой долей условности можно утверждать, что задача любого диагностического исследования включает точное объяснение установленных фактов. Путь к достижению этого – использование логического аппарата, языка медицины, понимания и интерпретации. Для этого, конечно, нужно иметь хорошо разработанную систему понятий, терминов, позволяющих в процессе познания продвигаться от явления к сущности, от эмпирического к теоретическому, измерять и оценивать квалитативные и квантитативные отклонения, создавать цельную систему знаний.

Прагматический аспект точности в медицине имеет неограниченный спектр, связанный с семантическим анализом, пониманием и интерпретацией в патологии от признака до нозологической единицы (признак – симптом – симптомокомплекс – синдром – нозологическая единица). Переход от одной ступеньки к другой является одновременно переходом от единичного к общему и от эмпирического к теоретическому. Это путь от чувственного восприятия признака к абстрактно-логическому исследованию болезни как комплексного процесса.

Медик неизбежно выходит за рамки «клиники», это неизбежно, поскольку в ее ткань вплетена «прагматика» и «семантика» в виде проблемы «смысла» и точности знания, ибо логика диагноза и клиники не формальна, а содержательна.

Языковый каркас теоретического знания в медицине опирается на научные теории, которые являются, по мнению В. Н. Карповича, «построениями, исходные элементы которых – понятия, суждения, логические отношения и т. п., принципиально отличаются от самих изучаемых предметов и явлений и взаимосвязей между ними». Поэтому вопрос о детерминантах развития языка медицины, о связях его с научными революциями, научными картинами мира, теоретическими и концептуальными схемами в медицине заслуживает самого пристального внимания. Тем более что он выступает как специфическая семантическая система, связан с проблемой истинности и точности медицинских знаний, с процессами их интеграции и дифференциации.

Развивающийся метатеоретический анализ медицинского знания показывает, что перспективы развития медицины как науки во многом зависят от рационализации, упорядочения, унификации уже имеющихся понятий и терминологических систем. Термин – это не особое слово, а только слово в особой функции, функции наименования специального понятия, названия специального предмета или явления. Отсюда понятны относительность и условность существования термина.

Термины – это не только слова естественного языка, они принадлежат различным наукам, как термины имеют различное содержание и уровень абстрактности. Их природа, общие закономерности их понимания и истолкования являются предметом пристального внимания многих философских направлений XX в. Они играют важную роль в формировании и развитии медицинского знания. В медицине смена одной концептуальной схемы другой ведет к изменению значения медицинских терминов, а в рамках исследовательских программ возникают новые термины; в дисциплинарных единицах знания также происходит как изменение, так и возникновение новых терминов. Следовательно, значение всех предметных терминов медицинской теории детерминируется всем контекстом теории и изменяется с изменением этого контекста под влиянием практики.

В этой связи отметим, что между словом и термином в медицине огромная логико-гносеологическая разница: от слов «языка-наблюдения» к слову-понятию, к эвристическому слову-концепту, меняющему свой смысл в различных контекстах научного медицинского знания (темперамент, рефлекс, боль, псора и т. д.). Проблема уточнения медицинских понятий остается постоянной, содержательной задачей на каждом этапе развития медицины, а смысл, содержащийся в них, зависит не только от уровня ее развития, но и развития общества, характеризует эпоху, цивилизацию (понятия древнекитайской, гуморальной и двух теоретических схем в медицине). Такое понимание смысла уточнения языка и терминов медицины вытекает из того, что эта процедура в действительности является не просто семантической проблемой, но и метатеоретической проблемой ее оснований. Семантический анализ показывает, что термины в медицине возникают как результат развертывания конкретной исследовательской программы ее развития, когда то или иное понятие становится содержательно наполненным и обретает статус научного термина путем присвоения «имени» этому установившемуся понятию. Как известно, проблема семантической точности есть прежде всего проблема осмысленного употребления языка науки. Уточнение языка медицины, ее понятийного аппарата не только языковая, но и в существенной мере метатеоретическая проблема ее оснований, т. е. уточнение языка медицины – это уточнение ее оснований через строгое определение соответствующих понятий (уточнение «темперамента», «кровообращения»; уточнение в связи с микроскопом в эпидемиологии, соотношение структуры и функции; уточнение как отказ от натурфилософских понятий, таких как «витализм»; уточнения, связанные с принятием формы дисциплинарной науки). В силу обусловленности развития медицины и ее языка философским, естественнонаучным и социогуманитарными процессами оказывается невозможным исчерпывающее уточнение смысла понятий. Так, например, с изменением представлений о рациональности медицинского знания в связи со сменой парадигм и научных программ возникают новые метатеоретические проблемы обоснования этого знания и проблема уточнения понятий.

Научные термины осмысливаются не в субъективно-личностных значениях, а в контексте общественной, интерсубъективной рациональности, абстрагирующейся от индивидуальности субъекта. Последняя, конечно, существует и в форме «субъективного тезауруса» как организованного знания, «которым обладает субъект о словах и других вербальных символах, об их значениях, об отношениях между ними и о правилах, формулах и алгоритмах, используемых для манипулирования этими символами, понятиями и отношениями» (Б. М. Величковский). Из того обстоятельства, что язык концептуальной медицинской теории и язык повседневного общения не совпадают и соответственно они выполняют различные функции, вытекает ряд важных методологических следствий, в частности коммуникативный характер установления значения признаков в психопатологии на основе вербального поведения, хотя коммуникативный характер имеют и поведенческие акты пациента, получающие свои «значения» в вербальных интерпретациях клинициста; значение концептуальных терминов всегда определяется на основе вербализованной информации.

Разработка концепции научного медицинского термина в семантическом аспекте связана с анализом его сущности и изменением его значения в связи с исторической реконструкцией медицинского знания, с вопросами соотношения значения термина и теории, научного термина и указываемого им объекта, семантика как раз изучает отношение языковых выражений к обозначаемым объектам и выраженному содержанию.

Следует иметь в виду, что поскольку анализ медицинских понятий и терминов ведется в контексте «восхождения» от обыденного (предметного) языка к теории и клинической практике, то в этом случае выделяется ряд проблем, имеющих отношение к точности медицинского знания. Например, актуальными в этом смысле слова становятся исследования соотношения теоретических терминов с терминами наблюдения, анализ теоретических средств описания объекта теории (например, реальность меридианов в чжен-цзю терапии, теоретические основы гомеопатии и др.). С изменением идеала научного знания в медицине (логическая и историческая преемственность от гуморальной и солидарной теоретических концептуальных схем, или от ятрохимической и ятрофизической научных программ к современной мультидисциплинарной медицине), с усилением роли социогуманитарного знания, становлением генетического, ценностного, структурно-функционального подходов становится насущным метатеоретическое исследование не только «роста» медицинских знаний, но и его «трансляции», перехода и взаимодействия различных концептуальных систем в медицине и происходящих в связи с этим изменением значений понятий. Проблема точности встает и в связи с анализом соизмеримости различных теорий (например, иерархия и сменяемость теорий онкогенеза и др.). При этом заметно усиливается роль логических идей и лингвистики с соответствующими требованиями к точности как предметного, так и метаязыка. Здесь следует отметить связь проблемы точности и с известными идеями о двух уровнях языка науки, тезиса о теоретической нагруженности эмпирического опыта, а также с двумя аспектами «значения» – референцией и смыслом, как они понимаются в логике и лингвистике. Одно из условий точности в этом смысле – контекстно зависимый подход к референции. Сложилась внешне парадоксальная ситуация, когда трудно отличить логические исследования от лингвистических, обоюдно касающиеся вопросов семантики и прагматики естественных и предметных языков.

В процессе смены теоретических концептуальных схем происходит и изменение в языке медицины. При этом языковая структура медицинского знания многослойна и обладает различной степенью устойчивости своих элементов в ходе концептуальных изменений в самой медицине. При изменении языка следует видеть, прежде всего, изменение определенной части фундаментальных понятий, которые вербально и семантически становятся чужеродными новой теоретической концептуальной схеме и, более того, в ее контексте лишены прежнего смысла. Конечно, и в новой теории возникают определенные фундаментальные понятия, заимствованные из языка старой теории, но они семантически трансформируются таким образом, что правила их функционирования в контексте нового знания становятся не совместимыми с правилами, по которым эти понятия функционировали в языке предшествующей теоретико-концептуальной схемы. В новой концептуальной схеме формируются и новые категории, понятия и термины, которые отражают изменения круга изучаемых явлений, новые теоретические конструкты и изменение понимания предмета медицины.

По мере роста зрелости научных медицинских концепций и расширения компьютерной обработки информации в медицине вопросы точности и однозначности медицинских терминов, языка медицины привлекают все большее внимание. Так, в аспекте точности знания в медицине следует, в частности, принять в расчет также лингвистические моменты, как знания о дискурсе, иерархические знания, прагматические знания об общих для участников представлениях и действиях, знания о предметной области и др. Возлагая надежды на сопутствующую компьютеризации формализацию языка, нельзя забывать, что это дает повышение точности лишь в рамках данной концептуальной схемы, исследовательской программы и т. д.

Исследование языковых средств медицинского теоретического знания способствует разрешению ряда актуальных проблем, корректная формулировка и анализ которых требуют собственно медицинских, естественнонаучных, математических, социальных и других знаний. Язык медицины конкретно-историчен, и поэтому его понимание предполагает понимание медицинских терминов, категорий, схем, правил и т. д., которые очерчивают границы и внутреннюю структуру языкового мира как конечной исторически ограниченной модели, способной в известных пределах эффективно описывать реальность.

Добрый день! Сегодня мы познакомимся с латинским языком, узнаем, для чего он нужен врачу в любой стране, а также попробуем выучить несколько важных латинских терминов.

Итак, латинский язык. Если честно, мне его очень нравилось учить по ряду причин:

• На парах по этому предмету создавалось ощущение, будто я прикасаюсь к каким-то тайным древним знаниям. Это объяснимо, ведь речь идёт о языке, на котором говорили великие врачи античности;
• вы будете учить именно на латинском языке. Поэтому хорошие знания латинского сделают заучивание анатомии для вас относительно несложным делом;
• Латинские термины (особенно медицинские) очень, очень круто звучат;
• К месту употреблённый термин на латинском в ходе беседы или доклада красноречиво указывает на вашу эрудицию. Может это и не совсем так, но у меня всегда создавалось такое впечатление.

Для чего нужен латинский язык? Медикам он нужен для того, чтобы врачи, говорящие на разных языках, всегда смогли друг друга понять. Конечно же, анатомию невозможно представить без латыни. Биологам, химикам и фармацевтам он необходим из-за использования единой терминологии , которая значительно облегчает классификацию лекарственных средств, видов животных и др.

Клиническая терминология также строится на латинском языке. Например, если название какого-либо лекарства заканчивается на «ин», мы можем с высокой долей вероятности предположить, что речь идёт об антибиотике — амоксициллИН, ципрофлоксацИН. Если названии болезни имеется суффикс «ома», то говорят, безусловно, про опухоль — геменгиОМА, саркОМА, липОМА. Если же присутствует суффикс «ит» — это воспаление. Например, стоматИТ, бронхИТ, колИТ.

Изучение латинского языка для медиков имеет свою специфику. По окончанию курса этого предмета в медуниверситете вы навряд ли сможете побеседовать на латыни с вашим другом по телефону. Вы также, скорее всего, не сможете с лёгкостью произносить на новом выученном языке в вашем арсенале фразы вроде «Я хоть и любитель комиксной вселенной Марвел, но режиссёр Зак Снайдер настолько хорош, что я полюбил фильмы про Супермена и Бэтмена больше всех остальных». Всё, что вам нужно от этого предмета — уметь понимать и называть по памяти анатомические термины , диагнозы болезней, а также уметь выписывать рецепты на латинском.

По своему опыту скажу — латинские термины, заученные заранее, перед началом учёбы в медицинском университете, дают сразу несколько преимуществ:

1. Во-первых, вы намного быстрее осваиваетесь в предмете и новые темы для вас намного проще.
2. Во-вторых, вы быстро завоюете хорошее отношение преподавателя к себе. Ваш преподаватель по латинскому точно будет считать вас способным студентом, если вы будете лучше всех отвечать на первых парах.
3. Ну и в третьих, имея хороший словарный запас, вы в какой-то мере сможете скомпенсировать своё отставание по грамматике, если такое вдруг случится. Именно так было и у меня — по словарному запасу я был весьма неплох, а вот грамматика давалась очень тяжко. Но я попал в списке претендентов на заветный «автомат» именно из-за словарного запаса — по крайней мере, мне так сказала преподаватель.

Когда я создавал эту подборку латинских слов, я ориентировался, прежде всего, на самое начало первого семестра первого курса. Поэтому если вы уже точно поступили, но хотели узнать, как подготовится к медицинскому университету заранее — эта статья для вас. Ведь лучше всего в такой ситуации начинать свою подготовку с латыни.

Собственно, урок латыни

Давайте попробуем запомнить несколько простых слов с произношением. Сразу оговорюсь, что в нашей первой подборке я не буду указывать род, вариацию написания слова в родительном падеже или во множественном числе, как принято делать в словарях.

Для нашего первого урока по латинскому языку я предлагаю запомнить два простых правила, которые мы будем использовать прямо сейчас:

1. В латинском языке ударение на последний слог не ставится НИКОГДА;
2. Звук буквы «Л» всегда смягчается. Слово «clavicula» (ключица) никогда не прозвучит «клавикула». Мы прочитаем её как «клявикуля». Точно также, как и «scapula» (лопатка) — правильно звучать она будет вот так: «скапуля».

Итак, начинаем учить латинский язык для медиков. Наш лексический минимум на это занятие:

• Caput (ка́пут)- голова;
• Cranium (кра́ниум) — череп. Довольно часто встречающееся слово. Существует даже наука краниология, которая изучает строение человеческого черепа в норме;
• Basis cranii (ба́зис кра́ни) — основа черепа;
• Fornix cranii (фо́рникс кра́ни) — свод черепа, то есть крышка черепа;
• Maxilla (ма́ксиля) — верхняя челюсть. Не забываем наше второе правило и читаем как «максиля»;
• Mandibula (манди́буля) — нижняя челюсть. Правильно звучать будет «мандибуля»;

Я использовал классическую иллюстрацию Да Винчи, чтобы показать вам то, о чём шла речь. Красной пунктирной линией я разметил границу между сводом черепа (fornix cranii) и его основанием (basis cranii). Округлая часть сверху — это свод. Ниже — основа.

Голубым цветом я выделил верхнюю челюсть (maxilla), а зелёным — нижнюю челюсть (mandibula) .

• Cervix (це́рвикс) — шея;
• Vertebra (ве́ртебра) — позвонок;
• Columna vertebralis (колю́мна вертебра́лис) — позвоночный столб. Именно он и состоит из позвонков;
• Сorpus vertebrae (ко́рпус ве́ртебрэ) — тело позвонка. Запоминать латынь очень просто на ассоциациях — часто, особенно в спорте, тело человека называют «корпус». Боксёры так и говорят: «удар по корпусу»;
• Arcus vertebrae (а́ркус ве́ртебрэ) — дуга позвонка. Также неспроста архитектурная фигура в виде дуги называется «арка»;

Вот так выглядит позвоночный столб:

Следующий блок слов:

• Thorax (то́ракс) — грудь. Этим же термином называется грудная клетка — анатомические образование, внутри которой находится грудная полость.
• Cavum thoracis (ка́вум то́рацис) — грудная полость. Она ограничена грудиной, рёбрами и позвонками, то есть грудной клеткой.
• Sternum (стэ́рнум) — грудина. Одна из самых классных костей в плане изучения. Всего несколько элементов нужно запомнить, основной — это…
• Corpus sterni (ко́рпус стэ́рни) — тело грудины. Думаю, вы уже знаете перевод этого слова, по аналогии с телом позвонка;
• Costa (ко́ста) — ребро;
• Caput costae (ка́пут ко́стэ) — головка ребра. Да, я сам сначала думал, что человеческая голова и головка какого-либо анатомического образования имеют разные названия, оказывается, нет
• Corpus costae (ко́рпус ко́стэ) — тело ребра. Думаю, вы уже хорошо запомнили, что такое corpus;

На этой иллюстрации вы можете видеть грудную клетку, вид спереди. Грудина — это длинная вертикальная кость, расположенная спереди. Здесь даже подписано тело грудины, только на английском языке — body of sternum. Кстати, латинский и английский имеют большое количество похожих слов.

И последний на сегодня блок латинских слов.

• Сingulum membri superioris (ци́нгулюм ме́мбри суперио́рис) — пояс верхней конечности. Слово superior, как и его противоположность, inferior, будет вам встречаться очень часто на протяжении всей анатомии.
• Superior (супе́риор) — верхний. Простая ассоциация. «Супер» — выше всех остальных;
• Inferior (инфе́риор) — нижний. Тоже несложно запомнить. «Инферно» — это другое название ада. «Инфернальный» — адский, дьявольский. Стереотипный ад всегда находится внизу;
• Scapula (ска́пуля) — уже разобранное сегодня слово. Как вы помните, это переводится как «лопатка»;
• Clavicula (кляви́куля) — ключица. Мы это тоже разбирали. Кстати, для меня на анатомии было очень удивительно, что пояс верхних конечностей состоит всего из двух костей — лопатки и ключицы. Я думал, что туда входит полно костей.

Ключицу я выделил красным, а лопатку — зелёным.

Вот такой списочек. Я бы рекомендовал вам учить его частями. Напишите несколько раз каждый термин, проговорите его вслух, а затем расскажите несколько выученных терминов с переводом на русский вашим домочадцам или другу по телефону (я периодически рассказывал коту).

На этом мы закончим наш первый (надеюсь, не последний) урок по латинскому языку для медиков. Если вы будете учить по нескольку выражений в неделю до начала учёбы, вы станете очень скилловым студентом на парах по латыни. Всем удачи, изучайте и любите науку!

Абс. абсолютный авт. автономный автомоб. автомобильный агр. аграрный акад. академик алгебр. алгебраический альп. альпийский алюм. алюминиевый АН Академия наук анат. анатомический анс. ансамбль арт. артиллерийский, артист арх. архипелаг археол.… … Естествознание. Энциклопедический словарь

- … Википедия

Это служебный список статей, созданный для координации работ по развитию темы. Данное предупреждение не устанавливается на информационные списки и глоссарии … Википедия

- … Википедия

- … Википедия

Начинающим · Сообщество · Порталы · Награды · Проекты · Запросы · Оценивание География · История · Общество · Персоналии · Религия · Спорт · Техника · Наука · Искусство · Философия … Википедия

Сокращение НЗЛ может означать: Неспецифические заболевания лёгких (см. Список медицинских сокращений) Новая Зеландия Новое в зарубежной лингвистике … Википедия

МЕДИЦИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА - МЕДИЦИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Содержание: I. Медицинская литература научная....... 54 7 II. Список мед. журналов (1792 1938)...... 562 III. Медицинская литература популярная..... 576 (цветники), лечебники (целебники, врачебники), фармакопеи (аптеки).… … Большая медицинская энциклопедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Аббревиатура (значения). Аббревиатура (итал. abbreviatura от лат. brevis краткий) или сокращение. В старинных рукописях и книгах сокращённое написание слова или группы слов,… … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Севастополь (значения). Город Севастополь укр. Севастополь Флаг Герб … Википедия

Книги

• Кунпан-дудзи. Полезный для всех экстракт амриты. Большой рецептурный справочник Агинского дацана , Сумати Праджня. "Кунпан-дудзи"-самый поздний источник по тибетской медицине, изданный ксилографическим способом в Агинском дацане. Содержит рецептуру, адаптированную к ресурсам лекарственногосырья…
• Угрожающие жизни состояния в практике врача первого контакта , А. Л. Костюченко. В справочнике приведена достаточно полная информация об угрожающих жизни состояниях исходя из специфики деятельности врача первого контакта. На современном уровне освещены направления,…

В каждом языке есть своя терминология - язык науки, где значение слов не должно меняться, ведь в термине, слове, обозначающем точное научное понятие, главное - неизменность.

Сохранение научной латинской терминологии придает особое значение изучению латинского языка, как необходимого в практической работе, а не только как языка одной из древнейших культур. Поэтому хотя латинский и греческий языки и принято называть «мертвыми», однако для медицинских работников это живые языки, необходимые для повседневной работы.

Терминология современной медицины представляет собой одну из самых сложных терминологических систем. Общее количество медицинских терминов неизвестно - по оценкам специалистов, терминологический фонд современной медицины превышает 500 тысяч медицинских терминов. Если еще сто лет назад образованный врач хорошо ориентировался в современной ему терминологии, то в настоящее время овладеть несколькими сотнями тысяч медицинских терминов практически невозможно. Даже просто заучить их не удавалось ещё никому, поэтому, в латинском, как и в любом другом языке не обойтись без систематики и правил словообразования терминов из определённых элементов. Если освоить эти правила, можно научиться понимать даже новые термины.

Медицинская терминология различается по трем направлениям:

1)Анатомическая терминология. Она является неотъемлемой частью медицинского образования, так как все анатомические термины изучаются на латинском языке, параллельно на кафедре анатомии и латинского языка. Здесь две кафедры рассматриваются в двух точек зрения:

· с точки зрения анатомии термин важен для реальной связи с предметом, анатомическим образованием, названным этим термином (где располагается огран, его функции).

· с точки зрения латинского языка термин важен в связи с языком (какое ударение, окончание, словосочетание).

Поэтому можно сказать, что анатом занимается содержанием, а латинист - формой термина.

2) Клиническая терминология. Это терминология, используемая в клинической практике. Большинство клинических терминов представляют собой сложные слова, образованные из словообразовательных элементов. Основную роль в усвоении клинической терминологии играют греко-латинские терминообразующие элементы - терминоэлементы. Овладение системой греко-латинских терминоэлементов - это, своего рода, терминологический ключ к пониманию базовой медицинской клинической терминологии. Общее количество клинических терминоэлементов - свыше 1500, однако они обладают различной степенью частотности. Количество наиболее активных терминоэлементов составляет около 600. Ядро клинической терминологии составляют 150 терминоэлементов, из которых образована основная часть медицинского словаря.

3) Фармацевтическая терминология. Она также использует в основном греческие и латинские слова или их части, из которых составляются искусственно новые термины и названия. Названия лекарственных средств образуются стандартных латинских и греческих элементов слов, что позволяет по одному только названию лекарственного средства получить сведения о принципе его действия, химическом составе, основных компонентов и так далее.

Со временем врачи и другие медицинские работники в профессиональном общении перешли на национальные языки, однако доминирование по-прежнему принадлежит греко-латинским элементам, словам и словосочетаниям, в первую очередь благодаря их универсальному национальному характеру, поэтому названия болезней, диагностик и лечений узнаются на любом языке.

Латынь в наше время используется как международный научный язык в ряде медико-биологических дисциплин и номенклатур, что изучают и используют врачи и медицинские работник и со всего мира. Поэтому является абсолютно очевидным, владение любым специалистом, работающим в области медицины, принципами образования и понимания латинской медицинской терминологии.

Во всех медицинских науках: в анатомии, гистологии, эмбриологии, микробиологии, микробиологии, патологической анатомии и клинических дисциплинах, а также в фармакологии эта традиция номинации никогда не прерывалась и продолжается по сей день.

Но не только в медицине латинские слова сохранили свою функцию международного средства для терминологии и номинации. Латинскими и латинизированными греческими словами и элементами слов пользуются все языки во всех областях жизни - от бытовых названий «BonAqua» и «автомат» до узконаучных научных терминов «Томограф», «Синхрофазотрон» и общественно-политической терминологии.

Латинский язык имеет и большое общеобразовательное значение, так как помогает лучше и глубже анализировать русский язык, в который перешли многие латинские корни, создав ряд новых слов, например: коммунизм, президиум, консилиум, кворум, университет и т. д.

История полупрофессионального и профессионального врачевания насчитывает несколько тысячелетий. Некоторые сведения о достижениях медицины древнейших цивилизаций в распознавании и лечении болезней можно почерпнуть из вавилонских клинописных записей и из древнеиндийских вед, из египетских папирусов и китайских иероглифических рукописей. В первую очередь, вавилоно-ассирийской и египетской культурам многим обязана древнегреческая медицина, достигшая в древности наиболее высокой степени самостоятельности как область профессионального знания, обладающая известной естественнонаучной глубиной. В сочинениях древнегреческих врачей содержится свод знаний, накопленных древней медициной. Наиболее ранними из дошедших до нас источников являются несколько фрагментов медицинских текстов Алкмеона Кротонского (VI в. до н. э.). Свыше 100 медицинских сочинений той эпохи собрано в так называемом «Гиппократовом сборнике». Они приписываются по традиции величайшему врачу древности Гиппократу.

Хотя связь греческой медицины с культурами Египта и Месопотамии несомненна, в сочинениях сборника нельзя найти почти никаких языковых данных, которые свидетельствовали бы о такой связи. Все предметы и явления, описываемые в сборнике названы, за крайне редкими исключениями, греческими словами, без какого бы то ни было намека на иноязычные заимствования. Гиппократ и его преемники унаследовали медицинскую лексику, применяемую многими поколениями народных врачевателей; о ней в известной степени можно судить уже по «Илиаде» Гомера. В гомеровском эпосе представлена значительная доля тех анатомических и нозологических обозначений, которыми пользовался Гиппократ и без которых не обходятся современные врачи. Из греческой народной речи главным образом черпались слова для названий медицинских предметов и явлений. Специальных медицинских слов, соответствующих современному понятию термина и употребляемых только врачами, в «Гиппократовом сборнике» сравнительно немного. Один и тот же предмет обозначен в нем нередко разными словами. Основное языковое богатство сборника представлено наименованиями болезней и их симптомов, а анатомическая лексика представлена слабее.

От «Гиппократова сборника», часто при посредстве последующей латинизации, научная медицина унаследовала множество наименований, например: Акромион, Амблиопия, Апофиз, Бронх, Герпес, Диапедез, илеус, Кахексия, Карцинома, Кифоз, Кома, Лихен, Лохии, Лордоз, Нефрит, Нома, olecranon, Опистотонус, Парез, perineum, peritoneum, Полип, Симфиз, Тиф, Уретра, Холера, Экзантема, Эктима, Экхимоз, Эмфизема, Эпидемия, Эритема.

Значительный вклад в медико-биологическую лексику внес греческий философ и ученый Аристотель. К его сочинениям восходят, например, такие наименования, как Алопеция, Аорта, Глаукома, Диафрагма, Меконий, Лейкома, Нистагм, Трахея, фаланга, Экзофтальм. Аристотель уточнил специальные значения ряда уже существовавших в медицинском лексиконе слов, например содержание слова mзninx, mзningos (оболочка) сузил до значения «мозговая оболочка».

С началом эпохи эллинизма (конец IV--I в. до н. э.) центр научной медицины переместился в столицу одной из эллинистических монархий -- Александрию. Здесь сложилась известная во всем мире и предопределившая на многие столетия вперед развитие медицины Александрийская медицинская школа. Она прославилась деятельностью главным образом двух выдающихся врачей -- Герофила и Эразистрата, оставивших заметный след в медицинской, особенно анатомической терминологии. Если в предшествующую эпоху медицинский лексикон обогащался в основном путем заимствования слов разговорного языка, то александрийцы смело вводят неологизмы -- искусственные, специально созданные наименования. Герофилу (около 300--250 гг. до н. э.) приписывается авторство таких дошедших до наших дней терминов, как Простата, Диастола и Систола, mзninx pacheia и mзninx leptз (твердая и мягкая мозговая оболочка. К нему восходит термин dodekadaktylon (двенадцатиперстная кишка), от dodeka (двенадцать) и daktylos (палец); а в латинской средневековой передаче -- duodenum от duodecim (двенадцать). Герофил впервые обратил внимание на существование лимфатических узлов, но принял их ошибочно за железы и поэтому назвал adзn -- железа. Это наименование продержалось в медицине почти до середины XX в., когда было заменено термином lymphonodus (лимфатический узел).

Однако заблуждение Герофила до сих пор дает о себе знать; терминоэлемент Аден - входит в состав таких терминов, как аденопатия, Лимфаденит и др.

Эразистрату принадлежит авторство таких неологизмов, как, например, Паренхима, Плетора, Булимия, Анастомоз, сохранившихся до сих пор, хотя и существенно изменивших со временем свое значение. Эразистрату современная медицина обязана также такими терминами, как neura aisthзtika и neura kinзtica (чувствительные и двигательные нервы), triglфchines hymenes (трехстворчатый клапан; от tri- три + glфchis, glфchinos острие, зубец), более известным в латинском переводе как valvula tricuspidalis, от tri- три + cuspis, cuspidis острие, зубец.

Александрийцы немало сделали для упорядочения и нормализации медицинского языка. Герофил был, вероятно, первым научным редактором сочинений Гиппократа, критически проанализировавшим приписываемые ему тексты, уточнившим и модернизировавшим изложение.

Весь дальнейший путь развития медицинской терминологии был в значительной мере ориентирован, как на модели, на термины, апробированные, кодифицированные, аннотированные александрийскими врачами. Именно у них медицинский язык приобрел черты стройности и научной точности, которые заметны даже с позиций современной науки.

Вплоть до кризиса античного мира греческий язык фактически выполнял функцию международного языка медицины, служил средством профессионального взаимопонимания для врачей разных этнических групп.

В этот период латинский язык не оказывал какого-либо влияния на развитие медико-биологической лексики, даже несмотря на установление римского господства над Грецией (146 г. до н. э.) и ее бывшими владениями. На протяжении всей своей истории латинский язык испытывал сильное влияние греческого. Имевшиеся у римлян незначительные медицинские и биологические знания не выдерживали конкуренции с греческой медициной и наукой о природе, прежде всего о природе живого. Латинский язык по гибкости уступал греческому, обладавшему удивительной способностью облекать в языковые формы новые идеи, с легкостью создавать все новые и новые наименования посредством различных способов словообразования, особенно путем сложения основ слов. Некоторое представление об исконно латинской специальной лексике, в частности анатомической, можно составить по поэме поэта-философа Лукреция Кара «О природе вещей». Он испытывал большие затруднения, излагая на латинском языке естественнонаучные воззрения греков. Описывая строение человеческого тела, Лукреций пользовался как словами литературного латинского языка, так и латинизированными заимствованиями с греческого. Некоторые наименования, использованные в поэме, употребляются в современной Международной анатомической номенклатуре, например латинские слова membra (конечности), palatum (нёбо) или заимствованное brachium (плечо). Подобно греческим анатомам, обозначавшим и артерии, и вены словом phleps, phlebos в общем значении «жила», Лукреций пользовался эквивалентным лат. словом vena, а для обозначения нервов, сухожилий и связок -- словом nervus, от греч. neuron жила, примененным для той же цели еще Гиппократом и Герофилом.

Ссылками на авторитет греческих врачей, прежде всего Гиппократа, Герофила и Эразистрата, пестрят страницы единственного сохранившегося полностью медицинского сочинения римлян «О медицине»). Это сочинение, представлявшее собою часть не дошедшего до нас обширного энциклопедического труда, было написано на латинском языке Авлом Корнелием Цельсом в I в. н. э. Оно пролежало несколько веков в пыли монастырской библиотеки, было извлечено на свет только в 1443 г. и лишь тогда стало доступным европейской медицине. Цельс широко использовал греческие наименования как самые авторитетные и точные. Весьма часто он сопровождал существующие латинские наименования греческими. Дублирование исконно латинских слов латинизированными, т.е. приспособленными к нормам латинского языка греческими заимствованиями, составляет и по сей день одну из примечательных черт медицинского лексикона.

После вторичного рождения сочинения Цельса в XV в. его лексика (нередко с уточненными или измененными значениями слов) почти полностью вошла в словарь профессиональной медицины, стала неотъемлемой частью международных анатомических номенклатур конца XIX и середины XX в. К Цельсу восходят такие наименования, как, например, abdomen -- живот, anus -- задний проход, articulus -- сустав, caecum intestinum -- слепая кишка, cartilage -- хрящ, cervix -- шея, cubitus -- локоть, digitus -- палец, fauces -- зев, femur -- бедро, hlimerus -- плечевая кость, index -- указательный палец, inguen -- пах, intestinum -- кишка, jejunum intestinum -- тощая кишка, lien -- селезенка, manus -- кисть руки, maxilla -- верхняя челюсть, medulla. -- мозг, occiput -- затылок, oculus-- глаз, omentum--сальник, patella -- надколенник, pectus -- грудь, pollex -- I палец руки, pulmo -- легкое, radius -- лучевая кость, ген -- почка, scrotum -- мошонка, tibia -- большеберцовая кость, tonsilla -- миндалина, tunica -- оболочка, uterus -- матка, ventriculus -- желудок, vertebra -- позвонок, vc. sica -- мочевой пузырь, vulva -- вульва.

В значительно меньшей степени в существующую медицинскую терминологию вошли латинские наименования болезней и их симптомов. Среди них такие как acutus morbus -- острое заболевание, cancer -- рак, cicatrix -- рубец, delirium -- бред, febris -- лихорадка, fractura -- перелом, hernia -- грыжа, pannus -- паннус, papula -- папула, remissio -- ремиссия, scabies -- чесотка, suppuratio -- нагноение, tumor -- припухлость, опухоль, tussis -- кашель, varix -- расширение, вздутие вены, verruca -- бородавка.

Некоторый вклад в расширение медицинской лексики внес римский писатель-компилятор Плиний Старшийсвоим сочинением «Естественная история». Он ввел слово tinea (червь) в качестве наименования некоторых кожных заболеваний, латинизировал греческие слова, например сохранившийся до наших дней термин Парацентез.

Греческий и латинский -- территориально и исторически взаимодействующие индоевропейские языки, поэтому недостающие обозначения заимствовались латинским языком из греческого и легко в нем ассимилировались. При этом ряд грецизмов полностью сохранял свою форму, будучи транскрибирован средствами латинского алфавита с учетом особенностей определенных греческих звуков.

Среди греческих слов, латинизированных еще в римской литературе и сохранившихся до наших дней, можно указать, например, следующие: brachium -- плечо, bronchus -- в первоначальном значении -- дыхательная трубка, carpus -- запястье, clitoris -- клитор, hepar -- печень, larynx -- гортань, meconium -- меконий, meninges -- мозговые оболочки, necrosis -- омертвение, oesophagus -- пищевод, pancreas -- поджелудочная железа, paralysis -- паралич, perinaeum -- промежность, pharynx -- глотка, propolis -- пчелиный клей, splen -- селезенка, splanchna -- внутренности, thorax -- грудная клетка.

Заимствования укоренялись довольно быстро, чему немало способствовало то обстоятельство, что большинство практикующих в Риме врачей были греками.

Из них большой интерес к вопросам медицинской терминологии проявил Руф Эфесский. Он написал для изучающих анатомию небольшое учебное пособие «О назывании частей человеческого тела». Руф ввел наименование «diploe» для обозначения губчатой сердцевины костей. Другому греческому врачу Аретею Каппадокийскому приписывается введение в медицинский лексикон слова Диабет. Наименования Экзема и Трахома впервые встречаются в сочинениях Диоскорида Киликийского.

Медицинские и философские интересы самого выдающегося из практиковавших в Риме врачей Клавдия Галена неизменно переплетались с филологическими. Гален составил словарь и комментарии к сочинениям Гиппократа. Он ввел немало новых греческих наименований, уточнил значения старых, возродил некоторые почти забытые или малопонятные для его современников гиппократовские обозначения. Он стремился, чтобы состав и внутренняя форма слова правильно ориентировали в отношении обозначаемого предмета, а анатомические наименования -- и в отношении функции, выполняемой соответствующим органом. Он считал особенно важным, чтобы каждое специальное слово имело однозначное применение и толкование. В подходе Галена, как в зародыше, заключались основные требования, которые в науке нового времени стали предъявляться к терминам, в том числе к медицинским.

Гален свел применение слова diaphragma до единственного значения «грудобрюшная преграда», закрепил за словом ganglion, обозначавшим опухолевидное образование, также и анатомическое значение -- «нервный узел».

Галену удалось сделать однозначным наименование sternon -- грудина. Он уточнил формальную и содержательную стороны термина anastomфsis. Ему принадлежит авторство наименований thalamos -- латынь thalamus (зрительный бугор мозга), phleps azygos -- латынь vena azygos (непарная вена), cremaster (мышца, поднимающая яичко), peristaltikз kinзsis -- перистальтика и др.

После падения Западной Римской империи основным наследником поздней античной культуры, в т.ч. и медицины, стала Византия. Здесь продолжала развиваться литература на греческом, вернее, на среднегреческом языке. В Византии IV--VII вв. протекала деятельность многих известных врачей конца античности и раннего средневековья, чья профессионально-языковая культура формировалась в традиционных медицинских школах.

Сочинения Орибазия, Немезия, Аэция Амидийского, Александра Тралесского, Павла Эгинского и некоторых других византийских врачей-энциклопедистов представляли собой в значительной мере компиляции из трудов Галена, Руфаи представителей Александрийской медицинской школы, дополненные тонкими наблюдениями и выводами из собственной практики; они во многом способствовали ознакомлению последующих поколений врачей со сложившейся терминологией.

Высшим достижением медицины эпохи феодализма является медицина народов арабского Востока, включая Иран и Среднюю Азию. Исторической заслугой арабоязычной медицины является сохранение богатейшего наследия медицины античного мира.

В IX--X вв. на арабский язык с греческого были переведены почти все сочинения Гиппократа и Галена. На этой базе началось становление арабоязычной медицинской литературы. Поначалу это были главным образом компилятивные обработки греческих сочинений, но постепенно появляются и выдающиеся самостоятельные произведения, написанные арабскими врачами. К ним относятся прежде всего труды Абу Бакра Рази и особенно Али Ибн-Сины, или Авиценны. В их трудах утверждалась арабская медицинская терминология.

Язык европейской медицины того времени был крайне пестрым и противоречивым. В то время как знание греческого языка было достоянием одиночек, латинский язык подвергался качественной трансформации. И раньше, в римский период, существовало два различающихся между собой социальных диалекта: литературный, ориентированный на классическую латынь язык высших, образованных слоев римского общества и разговорный язык, так называемый народный, или «деревенская» латынь.

В VIII--IX вв. народно-разговорный латинский язык стал «мертвым», т.е. перестал быть понятным для народов, начинающих говорить на новых, национальных языках Европы, романских: французском, итальянском, испанском и др. Основой для их образования к IX в. послужила народная латынь. Однако «мертвая» латынь оказалась особым языком: на протяжении ряда столетий она оставалась письменным, книжным языком, понятным всей ученой и учащейся Европе.

Приобщение западноевропейских врачей к греческому наследию могло осуществляться только через посредство латинских переводов арабских переводных сочинений с греческого.

Первые латинские переводы с арабского были выполнены в II в. Константином Африканским -- преподавателем Салернской медицинской школы, обучение в которой велось на латинском языке. Свыше 70 переводов с арабского на латинский выполнил в XII в. Герард Кремонский, им, в частности, был сделан первый перевод «Канона врачебной науки» Ибн-Сины, снабженный подробным словарем специальных выражений. Латинский перевод «Канона...» преобладал в преподавании медицины в Европе почти до XVII в.

Средневековая «варварская» латынь значительно отличалась от классического латинского языка. С одной стороны, она помогала европейской медицине как бы заново воссоздавать классическую терминологию; с другой стороны, этому серьезно мешало неудовлетворительное качество латинских переводов. Особенно страдала из-за многократных и многоступенчатых переводов с одного языка на другой терминология. Многие переводчики плохо знали арабский язык и медицинскую терминологию, а также неправильно обращались с арабской транскрипцией греческих слов. Немало ошибок возникало и по вине переписчиков. Специальную лексику в арабских переводах с греческого можно было бы правильно истолковать только при наличии греческих оригиналов, но поскольку они были утеряны, трудности интерпретации становились почти непреодолимыми.

Интересно, что, несмотря на многовековое преобладание арабского языка, а также на засоренность средневековой латыни сотнями арабизмов, арабская медицина почти не оставила следа в современной медицинской терминологии. Сохранились лишь единичные арабизмы, главным образом в названиях лекарственных препаратов; например: Калий и алкалоид,восходящие к арабскому слову al_qali (растительная зола), от которого произошло латинское alkali (щелочь); алкоголь--от арабского al_kohl (тонкий порошок сурьмы); эликсир, от арабского -- al-iksir (философский камень); бура -- от арабского buraq.

В анатомической латинской номенклатуре уцелело лишь одно слово арабского происхождения nucha, которое ныне употребляется в значении Выя -- задняя сторона шеи. Оно восходит к «Канону...» Ибн-Сины, где означало «спинной мозг», а заднюю сторону шеи Ибн-Сина называл иначе. Такое смещение обозначений можно объяснить ошибкой переводчика Герарда Кремонского. Латинским переводам «Канона...» медицинская лексика обязана также неологизмами albugineum (белочный), ileum (подвздошная кишка). С неверным пониманием переводчиками арабских наименований связан и латинский неологизм retina, впервые появившийся в переводе «Канона...». В классической латыни такого слова не было; сходно звучащее греческое слово rhзtinз (камедь) не имело никакого отношения к анатомии. В арабском подлиннике слову retina соответствовало слово rescheth. Ошибочное отождествление его с латинским словом rete (сеть) и явилось причиной создания переводчиком неологизма retina (сетчатка). Странное с анатомической точки зрения наименование латеральной подкожной вены руки «vena cephalica» (головная вена), вероятно, также является результатом этимологической ошибки переводчика. В арабском подлиннике стояло слово al_kifal (внешний, наружный), а переводчик отождествил его с греческим kephalз (голова).

Использование метафор, особенно «семейных» образов, для обозначения предметов -- характерная черта арабской поэзии. Этим можно объяснить появление необычных для греческого языка и классической латыни средневековых латинских обозначений твердой и мягкой оболочек мозга -- dura mater и pia mater, представляющих собой метафоры. Латинское слово mater означает «мать», следовательно, подлинный смысл этого обозначения -- мать мозга, т.е. оболочка выступает как «мать -- защитница мозга».

При этом pia буквально означает «любезная, нежная», что хорошо сочетается со словом «мать». У греков мозговые оболочки назывались прямо и точно -- mзninx sklзra или mзninx pacheia (твердая или плотная оболочка) и mзninx leptз (тонкая, нежная оболочка). Арабы передали эти понятия с помощью метафор, а переводчик пытался сохранить те же образы в латинской передаче.

Начиная с XIV в. влияние арабской медицины начало ослабевать, но развитию европейской медицины мешала невероятная терминологическая путаница: медицинский лексикон представлял собой смесь латинизированных арабизмов, гебраизмов (древнееврейских слов), арабизированных грецизмов, неверно калькируемых, часто неправильно понятых переводчиками. Появилось огромное количество синонимов, по выражению А. Везалия, -- «мириады наименований». Все это служило питательной средой для схоластических споров, в которых не считалось обязательным строгое и последовательное определение терминов посредством дефиниций. Европейской медицинской науке угрожало «терминологическое удушение».

Становилось очевидным, что без расчистки «авгиевых конюшен» терминологии, нельзя развивать медицину. Европейские врачи больше не доверяли арабизированному Галену и желали вернуться к неискаженным греческим подлинникам. Повсеместно возрождался интерес к классической греческой медицине. Этот процесс совпал с началом новой эпохи -- переходного периода от средневековья к новому времени, известному в истории стран Западной и Центральной Европы как эпоха Возрождения (XV--XVI вв.). Около 1443 г. было найдено сочинение «О медицине» Авла Корнелия Цельса, а в 1478 г. оно впервые было издано во Флоренции. И европейские врачи увидели, какая пропасть лежит между классическим латинским языком с терминологией Цельса и средневековой латынью. С этих пор язык сочинения Цельса надолго признается образцом терминологической точности.

Развертывается целенаправленная борьба за языковое единство медицинской терминологии, за сокращение количества синонимов, за очищение от непонятных арабизмов и варваризмов. Формируется новая латынь -- латынь Возрождения, претендующая на роль международного научного языка в европейском регионе. В ее обновлении активную роль сыграли анатомы, поскольку XVI в. был веком анатомических открытий, а анатомическая терминология в то время была запутанной. Многие выдающиеся анатомы эпохи Возрождения вынуждены были стать одновременно филологами.

Огромный вклад в анатомическую терминологию на латинском языке внес Андреас Везалий -- основоположник современной анатомии. Взяв за основу наименования, введенные Цельсом, он придал анатомической терминологии единообразие, выбросил, за крайне редкими исключениями, все средневековые варваризмы. Одновременно Везалий свел до минимума грецизмы, что в какой-то мере можно объяснить его неприятием многих положений галеновской медицины. Это имело и отрицательную сторону, т.к. некоторые восходящие к классической греческой медицине краткие наименования Везалий заменил многословными латинскими терминами-описаниями. В некоторых случаях он применял наименование, данное Цельсом, совсем для другого анатомического объекта. Подобные издержки реформаторской деятельности Везалия в ряде случаев спровоцировали последующий возврат терминологии к грецизмам и варваризмам. За сохранение грецизмов в медицинской терминологии выступали менее склонные к языковому пуризму представители французской медицинской школы.

К числу сохранившихся в современной анатомической номенклатуре наименований, введенных Везалием, относятся: atlas -- атлант, crista galli -- петушиный гребень, incus -- наковальня, malleolus -- лодыжка, os ilium -- подвздошная кость, scapula -- лопатка. Сохранились также некоторые термины, введенные учениками Везалия, например Фаллопием-- tuba uterina -- маточная труба, labyrinthus -- лабиринт внутреннего уха; Р. Коломбо -- pelvis -- таз. При создании новых терминов некоторые анатомы прибегали к метафорическим наименованиям. Так, Аранций ввел термин cornu Ammonis или hippocampus -- аммонов рог или гиппокамп (морской конек), а Северин (около 1643) -- caput Medusae -- голова медузы.

Вклад анатомов Возрождения в развитие словаря анатомических терминов был огромным. К концу XVIII в. число анатомических наименований превысило 30 000, в то время как от древних греков их было унаследовано лишь около 700.

Научная революция XVII в. вызвала бурный прогресс медицинской науки, характеризующийся становлением новых научных дисциплин и фундаментальных научных направлений, что сопровождалось созданием множества новых терминов. Уже с периода позднего Возрождения происходило постепенное приспособление языка медицины к потребностям развития живых национальных языков. Так, французский хирург Амбруаз Паре, нарушая традицию, писал свои сочинения на разговорном французском языке. Однако в XVIII в. латынь еще оставалась международным языком биологии и медицины, на котором издавались научные труды, велось преподавание, происходили научные диспуты. Латынь гармонично уживалась с национальными языками как со своими равноценными и равноправными преемниками в каждой отдельной стране. К середине XIX в. положение в корне меняется. Латынь окончательно уступает место (в разных странах -- в разное время) национальным языкам, и теперь они становятся средством письменного и устного научного общения, а за латынью сохраняется лишь номинативная функция, т.е. функция называния изучаемых объектов в некоторых медико-биологических классификациях (в анатомии, гистологии, ботанике, зоологии и др.).

Латинский язык относится к группе италийских мертвых языков. Становление литературного латинского языка происходило во II-I вв. до н. э., а наибольшего совершенства он достиг в I в. до н. э., в период так называемой классической, или «золотой», латыни. Он отличался богатейшей лексикой, способностью передавать сложные абстрактные понятия, научно-философской, политической, юридической, хозяйственной и технической терминологией. Высокое развитие различных литературных жанров характерно для этого периода (Цицерон, Цезарь, Вергилий, Гораций, Овидий и др.).

За этим периодом следует постклассическая, или «серебряная», латынь (I-II вв. н. э.), когда окончательно упрочились нормы фонетики и морфологии, были определены правила орфографии. Последним периодом существования латыни античного времени была так называемая поздняя латынь (III-VI вв. н. э.), когда стал усиливаться разрыв между письменной, книжной, латынью и народно-разговорной.

По мере захвата римлянами обширных территорий на западе и на востоке латинский язык распространялся среди подвластных Риму племен и народов. Однако статус и роль латинского языка были неодинаковыми в разных римских провинциях.

В странах Западного Средиземноморья к концу II в. до н. э. латинский язык завоевывал положение официального государственного языка, способствуя тем самым романизации кельтских племен, проживавших в Галлии (нынешние Франция, Бельгия, частично Нидерланды и Швейцария), а к концу I в. до н. э. – племен иберов, кельтов и лузитанов, населявших области Пиренейского полуострова (нынешние Испания и Португалия).

Начиная с 43 г. н. э. и вплоть до 407 г. под властью Рима находились и кельты (британцы), населявшие Британию.

Если на западе Европы латинский язык в его разговорной форме распространялся, почти не встречая сопротивления племенных языков, то в глубине Средиземноморского бассейна (Греция, Малая Азия, Египет) он столкнулся с языками, имевшими более длительную письменную историю и имеющими уровень культуры значительно выше, нежели латинский язык римских завоевателей. Большое распространение в этих регионах еще до прихода римлян получил греческий язык, а вместе с ним – греческая, или эллинская, культура.

Да и само латинское письмо, которым пользовались древние римляне и которое затем легло в основу языков многих народов мира, восходит к греческому алфавиту. Возможно, оно возникло на рубеже IX-VIII вв. до н. э. благодаря контактам италийцев с городами-колониями греков на юге Апеннинского полуострова.

С самых первых культурных контактов между римлянами и греками и на протяжении всей истории античного Рима последний испытывал в хозяйственной, государственной, общественной и духовной областях жизни постоянно возрастающее влияние высокоразвитой греческой культуры.

Образованные римляне, как правило, читали и разговаривали на греческом языке. В разговорный и литературный латинский язык входили заимствованные греческие слова, особенно активно после того, как под власть Рима во II-I вв. до н. э. попали Греция и страны эллинизма. Со II в. до н. э. Рим начал усваивать лексику греческой науки, философии и медицины, частично заимствуя вместе с новыми понятиями и обозначающие их термины, слегка латинизируя их.

Вместе с тем более активно развивался и другой процесс – образование латинских слов научного содержания, т. е. терминов. «Основным приемом использования греческой научной и философской терминологии является у римлян калькирование, как словопроизводственное – образование нового латинского слова по греческому образцу, так и семантическое – сообщение латинскому слову тех специальных значений, которыми обросло греческое» (И. М. Тройский).

При сравнении двух классических языков видны их существенные различия. Латинский язык заметно уступал по своим словообразовательным потенциям греческому, обладавшему замечательной способностью облекать в языковые формы впервые открываемые, описываемые явления, факты, идеи биологического и медицинского содержания, с легкостью создавать почти прозрачные по значению все новые и новые наименования посредством различных способов словообразования, особенно путем основосложения и суффиксации.

Слово «термин» (terminus) – латинское и когда-то имело значение «предел, граница». Термином считается слово или словосочетание, служащее для однозначного и точного обозначения (называния) специального, научного понятия в определенной системе специальных понятий (в науке, технике, производстве). Как и любое нарицательное слово, термин имеет содержание, или значение (семантику, от греч. semantikos – «обозначающий»), и форму, или звуковой комплекс (произношение). В отличие от всей остальной нарицательной лексики, которая обозначает обыденные, житейские, так называемые наивные представления, термины обозначают специальные научные понятия.

Философский энциклопедический словарь определяет понятие так: «Мысль, отражающая в обобщенной форме предметы и явления действительности и связи между ними посредством фиксации общих и специфических признаков, в качестве которых выступают свойства предметов и явлений и отношения между ними». Понятие имеет содержание и объем. Содержание понятия – это совокупность отраженных в нем признаков предмета. Объем понятия – это множество (класс) предметов, каждому из которых принадлежат признаки, составляющие содержание понятия.

В отличие от обыденных житейских понятий специальное научное понятие – это всегда факт научной концепции, результат теоретического обобщения. Термин, являясь знаком научного понятия, играет роль интеллектуального инструмента. С его помощью формулируются научные теории, концепции, положения, принципы, законы. Термин часто является вестником нового научного открытия, феномена. Поэтому в отличие от нетерминов значение термина раскрывается в дефиниции, определении, которое обязательно приписывается ему. Дефиниция (лат. definitio) – это формулирование в сжатой форме сущности терминируемого, т. е. обозначаемого термином, понятия: указывается лишь основное содержание понятия. Например: онтогенез (греч. on, ontos – «сущее», «существо» + genesis – «порождение», «развитие») – совокупность последовательных морфологических, физиологических и биохимических преобразований организма от его зарождения до конца жизни; аэрофилы (лат. аёr – «воздух» + philos – «любящий») – микроорганизмы, получающие энергию только от реакции окисления кислорода в окружающей среде.

Как видим, дефиниция не просто поясняет значение термина, а устанавливает это значение. Требование определить, что означает тот или иной термин, равносильно требованию дать дефиницию научного понятия. В энциклопедиях, специальных толковых словарях, в учебниках впервые вводимое понятие (термин) раскрывается в дефинициях. Знание дефиниций тех понятий (терминов), которые входят в учебные программы по дисциплинам, является обязательным требованием для студента.

Специальное понятие (термин) не существует само по себе, изолированно от других понятий (терминов). Оно всегда – элемент определенной системы понятий (системы терминов).

Терминология – это совокупность терминов в рамках определенного профессионального языка, но не простая совокупность, а именно система – терминосистема. Каждый термин в ней занимает свое строго определенное место, а все термины вместе так или иначе, прямо или опосредованно взаимосвязаны или взаимообусловлены. Вот некоторые примеры дефиниций, подтверждающие такое утверждение. «Серотонин – биологически активное вещество из группы биогенных аминов; содержится во всех тканях, преимущественно пищеварительного тракта и центральной нервной системы, а также в тромбоцитах; играет роль медиатора в некоторых синапсах и в развитии некоторых аллергических реакций». «Нерасхождение хромосом – нарушение процесса мейоза, или митоза, заключающееся в отхождении гомологических хромосом или хроматид во время анафазы к одному и тому же полюсу, может служить причиной хромосомной аберрации».

Понимать значение термина – значит знать место соотносимого с ним понятия в системе понятий данной науки.

Современная медицинская терминология – это система систем, или макротерминосистема. Вся совокупность медицинских и парамедицинских терминов, как отмечалось, достигает нескольких сотен тысяч. План содержания медицинской терминологии очень разнообразен: морфологические образования и процессы, характерные для организма человека в норме и при патологиях на различных стадиях их развития; болезни и патологические состояния человека; формы их течения и признаки (симптомы, синдромы), возбудители и переносчики болезней; факторы окружающей среды, влияющие положительно или отрицательно на человеческий организм; показатели гигиенического нормирования и оценки; методы диагностики, профилактики и терапевтического лечения болезней; оперативные доступы и хирургические операции; организационные формы оказания лечебно-профилактической помощи населению и санитарно-эпидемиологической службы; аппараты, приборы, инструменты и другие технические средства, оборудование, мебель медицинского назначения; лекарственные средства, сгруппированные по принципу их фармакологического действия или терапевтического эффекта; отдельные лекарственные средства, лекарственные растения, лекарственное сырье и т. д.

Макротерминосистема состоит из множества пластов. Каждый пласт представляет собой самостоятельную субтерминосистему, обслуживающую отдельную медицинскую, биологическую, фармацевтическую науку или область знания. Каждый термин – элемент определенной субсистемы, например анатомической, гистологической, эмбриологической, терапевтической, хирургической, гинекологической, эндокринологической, судебно-медицинской, травматологической, психиатрической, генетической, ботанической, биохимической и т. д. Каждая субтерминосистема отражает определенную научную классификацию понятий, принятую в данной науке. Вместе с тем термины из разных субсистем, взаимодействуя друг с другом, находятся в определенных смысловых отношениях и связях на уровне макротерминосистемы. Это отражает двойственную тенденцию прогресса: дальнейшую дифференциацию медицинских наук, с одной стороны, и их усиливающиеся взаимообусловленность и интеграцию – с другой. В XX в. значительно увеличилось число узкоспециализированных субтерминосистем, выражающих понятия, связанные с диагностикой, лечением и профилактикой болезней, поражающих преимущественно отдельные органы и системы (пульмонология, урология, нефрология, сексопатология, артрология, гастроэнтерология, абдоминальная хирургия, нейрохирургия и др.). За последние десятилетия достигли внушительных размеров узкоспециальные словари кардиологии, онкологии, рентгенологии, иммунологии, медицинской вирусологии, наук гигиенического профиля.

В рамках макротерминосистемы едва ли не ведущая роль принадлежит следующим подсистемам:

1) анатомической и гистологической номенклатурам;

2) комплексу патолого-анатомической, патолого-физиологической и клинической терминосистем;

3) фармацевтической терминологии.

Именно эти подсистемы являются объектами изучения в курсе латинского языка и основ медицинской терминологии.

Фармацевтическая терминология – это названия лекарственных форм, средств растительного и химического происхождения. Каждое новое лекарственное средство получает одновременно русское и латинское названия. Последнее используется врачом при выписывании рецепта на латинском языке.

Арсенал лекарственных средств, применяемых сегодня в мире, производимых в России и импортируемых из-за рубежа, насчитывает десятки тысяч названий. Это наименования химических веществ неорганического и органического происхождения, в том числе синтетических и полусинтетических, наименования лекарственных растений и т. д.

Изучение курса латинского языка в медицинском институте преследует сугубо профессиональную цель – подготовить терминологически грамотного врача. Однако для усвоения любого языка необходимо повышать свой культурно-образовательный уровень, расширять кругозор. В этом отношении полезны латинские афоризмы, изречения, выражающие в лаконичной форме обобщенную, законченную мысль, например: Fortes fortuna juvat – «Смелым судьба помогает»; Non progredi est regredi – «Не идти вперед – значит идти назад». Интересны также пословицы типа: Omnia mea mecum porto – «Все мое ношу с собой»; Festina lente – «Спеши медленно» и др. Многие афоризмы – это отдельные строчки, высказывания знаменитых античных писателей, философов, политических деятелей. Немалый интерес представляют афоризмы на латинском языке, принадлежащие ученым Нового времени: Р. Декарту, И. Ньютону, М. Ломоносову, К. Линнею и др.

Большинство латинских афоризмов, изречений и пословиц, включенных в материал отдельных занятий и представленных списком в конце учебника, давно стали крылатыми выражениями. Они используются в научной и художественной литературе, в публичных выступлениях. Отдельные латинские афоризмы и изречения касаются вопросов жизни и смерти, здоровья человека, поведения врача. Некоторые из них представляют собой медицинские деонтологические (греч. deon, deonios – «должное» + logos – «учение») заповеди, например: Solus aegroti suprema lex medkorum – «Благо больного – высший закон врачей»; Primum noli nocere! – «Прежде всего не вреди!» (первая заповедь врача).

В интернациональном словарном фонде многих языков мира, особенно европейских, значительное место занимают латинизмы: институт, факультет, ректор, декан, профессор, доктор, доцент, ассистент, аспирант, лаборант, препаратор, студент, диссертант, аудитория, коммуникация, кредит, дискредитация, декрет, кредо, курс, куратор, курировать, прокурор, курсант, курсировать, конкурент, конкурс, экскурсия, экскурсант, градус, градация, деградация, ингредиент, агрессия, конгресс, прогресс, регресс, юрист, юрисконсульт, консультация, интеллект, интеллигент, коллега, коллегия, коллекция, петиция, аппетит, компетенция, репетиция, репетитор, консерватор, консерватория, консервировать, обсерватория, резерв, резервация, резервуар, валентность, валериана, валюта, девальвация, инвалид, превалировать, эквивалент, статуя, монумент, орнамент, стиль, иллюстрация и др.

Только за последние несколько лет на страницах газет и журналов, в выступлениях депутатов замелькали новые для нашей политической жизни слова латинского происхождения: плюрализм (pluralis – «множественный»), конверсия (conversio – «превращение», «изменение»), консенсус (consensus – «согласие», «договоренность»), спонсор (sponsor – «попечитель»), ротация (rotatio – «круговое движение») и др.