Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. N 1-П
"По делу о проверке конституционности отдельных положений
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих
полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи
с жалобой гражданки И.П.Смирновой и запросом
Верховного Суда Российской Федерации"

Именем Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего Г.А.Гаджиева, судей Н.В.Витрука, А.Л.Кононова, Т.Г.Морщаковой, Ю.Д.Рудкина, Н.В.Селезнева, А.Я.Сливы, О.И.Тиунова, Б.С.Эбзеева, В.Г.Ярославцева,

с участием адвокатов М.А.Марова и Ю.Б.Зайцева - представителей гражданки И.П.Смирновой, судьи Верховного Суда Российской Федерации В.П.Степалина, а также постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации В.В.Лазарева и представителя Совета Федерации - адвоката А.В.Попова,

руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой , частями второй и третьей статьи 3 , пунктом 3 части второй статьи 22 , статьями 36 , 74 , 86 , 96 , 97 , 99 , 101 , 102 и 104 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",

рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела.

Поводом к рассмотрению дела явились жалоба гражданки И.П.Смирновой на нарушение конституционных прав и свобод указанными положениями УПК РСФСР, а также запрос Верховного Суда Российской Федерации.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Л.Кононова, объяснения представителей сторон, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации установил:

1. 21 марта 1997 года в процессе рассмотрения уголовного дела по обвинению Е.П.Смирновой в совершении преступления, предусмотренного частью третьей статьи 147 УК Российской Федерации, Тверской межмуниципальный (районный) суд города Москвы, руководствуясь статьей 256 УПК РСФСР, возбудил по собственному усмотрению в отношении И.П.Смирновой (сестры подсудимой) уголовное дело по признакам того же преступления - при наличии в деле постановления следователя о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях И.П.Смирновой состава преступления. Одновременно суд в соответствии с частью четвертой статьи 256 УПК РСФСР избрал в отношении нее меру пресечения в виде заключения под стражу. Возбужденное уголовное дело было соединено с делом Е.П.Смирновой и направлено в органы прокуратуры для дополнительного расследования.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации И.П.Смирнова просит проверить конституционность положений частей первой, второй и четвертой статьи 256 УПК РСФСР, нарушающих, как она утверждает, ее конституционные права, поскольку возбуждение уголовного преследования - задача специальных органов исполнительной власти, и возложение законом такой обязанности на суд противоречит его конституционной функции (природе) как независимого и беспристрастного органа, осуществляющего правосудие в состязательном процессе (статьи 10 , 118, часть 1 , и 123, часть 3 , Конституции Российской Федерации).

В Конституционный Суд Российской Федерации обратился также с запросом Верховный Суд Российской Федерации в связи с рассмотрением Судебной коллегией по уголовным делам в кассационном порядке уголовного дела О.Н.Рыбакова. Из запроса и приложенных к нему материалов усматривается, что 2 июня 1998 года при решении вопроса о назначении судебного заседания по уголовному делу в отношении группы лиц Кировский районный суд города Саратова по ходатайству представителя потерпевшей, руководствуясь статьями 108 , 109 и 232 УПК РСФСР, принял решение о возвращении дела для производства дополнительного расследования. При этом, несмотря на наличие в деле постановления следователя о прекращении уголовного преследования в отношении О.Н.Рыбакова, суд возбудил в отношении него уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьями 126 и 131 УК Российской Федерации, и дал конкретные указания следствию о сборе уличающих О.Н.Рыбакова доказательств. После проведения дополнительного расследования и предъявления всей группе привлеченных к ответственности лиц обвинений в более тяжких преступлениях Саратовским областным судом был вынесен по делу обвинительный приговор.

Верховный Суд Российской Федерации просит проверить конституционность положений пункта 6 части первой статьи 108 , , и частей первой, второй и четвертой статьи 256 УПК РСФСР, в соответствии с которыми при обнаружении признаков преступления и установлении обстоятельств, указывающих на совершение преступления лицом, не привлеченным к уголовной ответственности, суд управомочен возбудить в отношении него уголовное дело и - при невозможности выделить материалы о нем в отдельное производство - направить все дело для дополнительного расследования.

В запросе указывается на несоответствие этих норм требованиям статей 10 , 118 и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, из которых, по мнению заявителя, вытекает строгое разграничение судебной функции и функции уголовного преследования, а потому возложение на суд обязанности по возбуждению уголовного дела не совместимо с конституционным статусом независимого и беспристрастного суда, осуществляющего правосудие на основе принципов состязательности и равноправия сторон.

В обоснование своих требований гражданка И.П.Смирнова и Верховный Суд Российской Федерации ссылаются также на правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные им в постановлениях от 28 ноября 1996 года по делу о проверке конституционности статьи 418 УПК РСФСР и от 20 апреля 1999 года по делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой статьи 232 , части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 УПК РСФСР.

Учитывая, что оба заявителя ставят вопрос о конституционности одних и тех же полномочий суда в уголовном процессе, Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии со статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" соединил дела по их обращениям в одном производстве.

2. Оспариваемые заявителями полномочия суда по возбуждению уголовного дела закреплены в ряде норм уголовно-процессуального законодательства, вся совокупность которых, в силу единства их нормативного содержания, подлежит рассмотрению в данном деле.

Статьи 108 и 109 УПК РСФСР регулируют общий для всех органов уголовного судопроизводства порядок возбуждения уголовного дела и обязывают суд наравне с прокурором, следователем и органом дознания рассматривать поступившие заявления и сообщения о любом совершенном или подготавливаемом преступлении и выносить по этим заявлениям, а также в связи с непосредственным обнаружением им самим признаков преступления решение о возбуждении уголовного дела.

Названные положения конкретизируют статью 3 УПК РСФСР, согласно которой "суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию", однако при этом какие-либо условия, ограничивающие пределы указанной компетенции суда, в УПК РСФСР не установлены. Общие предписания относительно полномочий по возбуждению уголовного дела, порядка и последствий его возбуждения содержатся также в статьях 112 и 115 УПК РСФСР, которые, как и статья 3, не могут не применяться во всех случаях при принятии такого решения, в том числе судом. Поэтому несмотря на то что данные общие нормы не были указаны в правоприменительных актах по уголовным делам И.П.Смирновой и О.Н.Рыбакова, они фактически были применены в этих делах, послуживших поводом для обращений в Конституционный Суд Российской Федерации и, по существу, оспариваются в настоящем деле как неотъемлемая составная часть процессуального регулирования института возбуждения судом уголовных дел публичного обвинения.

Полномочия суда по возбуждению уголовного дела закреплены и в оспариваемых частях первой и второй статьи 256 УПК РСФСР, которые предусматривает, что при установлении в ходе судебного разбирательства обстоятельств, указывающих на совершение преступления лицом, не привлеченным к уголовной ответственности, суд возбуждает в отношении этого лица уголовное дело и направляет его отдельно или вместе с рассматриваемым делом для производства расследования. Суд вправе также, возбуждая уголовное дело в отношении нового лица, применить к нему меру пресечения (часть четвертая статьи 256 УПК РСФСР) по правилам статей 89 , 91 и 92 УПК РСФСР, предусматривающих применение мер пресечения только к обвиняемым.

Такие же полномочия регулируются, в частности, статьей 255 и частью третьей статьи 256 УПК РСФСР, согласно которым суд при установлении обстоятельств, указывающих на совершение преступления, по которому обвинение ранее не предъявлялось, возбуждает уголовное дело, а также пунктом 10 части первой статьи 5 УПК РСФСР, закрепляющим принадлежащее исключительно суду право возбуждать уголовное дело при наличии неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении дела по тому же обвинению и в отношении того же лица. Указанные нормы составляют часть рассматриваемого в настоящем деле единого процессуального института возбуждения судом уголовных дел публичного обвинения.

По мнению Верховного Суда Российской Федерации, изложенному в его запросе, положение пункта 4 части первой статьи 232 УПК РСФСР, предусматривающее направление судом при назначении судебного заседания дела на дополнительное расследование для привлечения к уголовной ответственности нового лица, также допускает возбуждение судом в отношении него уголовного дела.

По смыслу части второй статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", перечисленные выше нормативные положения оцениваются Конституционным Судом Российской Федерации в их объективной взаимосвязи, а также исходя из их места в системе норм, определяющих критерии разграничения основных уголовно-процессуальных функций. Поэтому предметом рассмотрения в настоящем деле являются единые по своему нормативному содержанию положения УПК РСФСР, возлагающие на суд на любом этапе производства в суде обязанность в каждом случае обнаружения им признаков преступления возбудить уголовное дело, в том числе в отношении лица, не привлеченного к уголовной ответственности по рассматриваемому делу, а также закрепляющие неразрывно связанные с этим полномочия суда по избранию меры пресечения в отношении указанного лица и направлению дела для дополнительного расследования.

При этом в силу части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации, как и другие правоприменители, правомочен определять аналогичность оспариваемым нормативным положениям иных, не примененных в делах заявителей правовых норм, тем более если они объединены единым правовым содержанием.

3. Некоторые аспекты полномочия суда по возбуждению уголовного дела уже были предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. В постановлении от 28 ноября 1996 года Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации содержавшиеся в статье 418 УПК РСФСР положения, предписывавшие суду возбуждать уголовное дело по материалам, подготовленным органом дознания в протокольной форме.

Однако в предусмотренной статьей 418 УПК РСФСР процедуре суду надлежало не только возбудить уголовное дело, но также сформулировать и предъявить обвинение, после чего приступить к рассмотрению дела по существу, что отличало указанный порядок от установленного оспариваемыми в настоящем деле положениями. Вместе с тем в названном постановлении были изложены правовые позиции, которые имеют значение для их оценки. Так, Конституционный Суд Российской Федерации признал, что на суд не может быть возложено выполнение каких бы то ни было функций, не согласующихся с его положением органа правосудия, что возбуждение уголовного преследования и поддержание обвинения перед судом является задачей специальных органов - дознания, предварительного следствия и прокуратуры, тогда как суд обязан объективно оценивать законность и обоснованность выдвигаемого против лица обвинения, проверяя результаты их деятельности, а также рассматривая жалобы на действия и решения должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство на досудебных стадиях.

Кроме того, в постановлении указывается, что конституционный принцип состязательности предполагает такое построение судопроизводства по уголовным делам, при котором функция правосудия (разрешения дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон обвинения и защиты. Суд же обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций, в том числе полномочий по возбуждению уголовного дела.

В постановлении от 20 апреля 1999 года Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующим Конституции Российской Федерации полномочие суда по собственной инициативе направлять дело для дополнительного расследования ввиду невосполнимой в судебном заседании неполноты проведенного дознания или следствия, а также при наличии оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения ( УПК РСФСР), так как при этом суд фактически должен был выполнять несвойственную ему обвинительную функцию, что противоречит статьям 49 , 123 (часть 3) , 46 (часть 1) и 52 Конституции Российской Федерации. Однако признанные в указанном постановлении Конституционного Суда Российской Федерации противоречащими Конституции Российской Федерации положения не предполагали возможность возбуждения уголовного дела судом в отношении новых лиц при решении вопроса о направлении его для дополнительного расследования, что не исключается в случаях, предусмотренных оспариваемым пунктом 4 части первой статьи 232 УПК РСФСР.

Таким образом, правовые позиции, содержащиеся в приведенных решениях Конституционного Суда Российской Федерации и сохраняющие свою юридическую силу, охватывают не все аспекты института возбуждения уголовных дел судом и, следовательно, не препятствуют рассмотрению вопросов, постановленных заявителями в настоящем деле.

4. В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством возбуждение уголовного дела является начальной, самостоятельной стадией уголовного процесса, в ходе которой устанавливаются поводы и основания к возбуждению уголовного дела, в том числе достаточность данных, указывающих на признаки преступления, их юридическая квалификация, обстоятельства, исключающие возбуждение уголовного дела, а также принимаются меры по предотвращению или пресечению преступления, закреплению его следов, обеспечению последующего расследования и рассмотрения дел в соответствии с установленной законом подследственностью или подсудностью и т.п.

Актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием и создаются правовые основания для последующих процессуальных действий органов дознания, предварительного следствия и суда. В соответствии с этим правила о порядке возбуждения дела предваряют регулирование расследования, т.е. той досудебной стадии уголовного процесса, в ходе которой на специальные указанные в законе органы и должностных лиц возлагаются обязанности по раскрытию преступлений, изобличению виновных, формулированию обвинения и его обоснованию для того, чтобы уголовное дело могло быть передано в суд, разрешающий его по существу и тем самым осуществляющий правосудие.

Возлагая на суд в уголовном процессе исключительно задачу осуществления правосудия, Конституция Российской Федерации не относит к его компетенции уголовное преследование, посредством которого реализуются закрепленные, в частности, за исполнительной властью конституционные полномочия по охране общественного порядка и борьбе с преступностью.

5. Конституционный принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной власти и самостоятельности органов каждой из них (статья 10 Конституции Российской Федерации) в уголовном судопроизводстве предполагает разграничение возлагаемых на соответствующие органы функций, а именно конституционной функции осуществления правосудия и функции уголовного преследования.

Осуществление правосудия в Российской Федерации в соответствии со статьей 11 (часть 1) и главой 7 Конституции Российской Федерации возлагается на суды как органы судебной власти, которые рассматривают и разрешают в судебном заседании конкретные дела в строгом соответствии с установленными законом процедурами конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства (статья 118, части 1 и 2 , Конституции Российской Федерации).

6. Наделение суда полномочиями по возбуждению уголовного преследования не согласуется с конституционными положениями о независимом правосудии (статьи 18 , 46, часть 1 , и статья 120 Конституции Российской Федерации). Из такого же понимания статуса суда исходят Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 14 ), провозглашающий, что каждый, кому предъявлено уголовное обвинение, имеет право на справедливое разбирательство его дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным и действующим на основе закона, а также одобренные резолюцией Экономического и Социального Совета ООН 1989/60 от 24 мая 1989 года Процедуры эффективного осуществления основных принципов независимости судебных органов, согласно которым, в частности, ни от одного судьи нельзя требовать выполнения функций, не совместимых с его независимым статусом. Это обеспечивается также конституционным принципом состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3 , Конституции Российской Федерации).

На суд как орган правосудия не может возлагаться выполнение несвойственной ему процессуальной функции возбуждения уголовного преследования (статья 3 УПК РСФСР) - тем более при наличии неотмененного акта следствия об отказе от уголовного преследования и прекращении уголовного дела (пункт 10 части первой статьи 5 УПК РСФСР). Вместе с тем суд вправе осуществлять по делам публичного обвинения судебный контроль за законностью и обоснованностью возбуждения уголовного дела, отказа в его возбуждении или прекращения дела, который реализуется лишь путем рассмотрения в судебном заседании материалов, представленных ему органами государственного обвинения, в том числе по жалобам заинтересованных лиц, чьи конституционные права этими актами были нарушены.

Таким образом, возбуждение уголовного дела как проявление функции уголовного преследования, которое должно осуществляться одной из сторон в состязательном процессе, а именно государственным обвинителем и (или) потерпевшим, не относится к судебной деятельности по осуществлению правосудия и не может быть возложено на суд, так как это противоречит принципам независимости, объективности и беспристрастности в судопроизводстве.

По этим же причинам в любом случае на суд не должно возлагаться и принятие решения о возбуждении уголовного дела в качестве возможного условия для направления им дела на дополнительное расследование в случае возникновения оснований для привлечения к уголовной ответственности нового лица, как это предусмотрено частью второй статьи 256 и допускается в соответствии с пунктом 4 части первой статьи 232 УПК РСФСР.

Не имеет конституционных оснований и содержащееся в части четвертой статьи 256 УПК РСФСР полномочие суда при возбуждении уголовного дела в отношении нового лица применить к нему меру пресечения, поскольку в таких случаях это сопряжено непосредственно с обоснованием самим судом подозрения в совершении преступления, что является всецело функцией уголовного преследования. Принятие судом решения по вопросу о применении меры пресечения возможно лишь на основании собранных и представленных ему органами дознания, следствия и прокуратуры материалов, проверка которых является судебной гарантией права на свободу и личную неприкосновенность, предусмотренной статьей 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации.

Из изложенного следует, что в случаях, когда суд в процессе рассмотрения уголовного дела приходит к выводу о наличии фактических данных, свидетельствующих о признаках преступления, он должен, воздерживаясь от утверждений о достаточности оснований подозревать конкретное лицо в совершении этого преступления и от формулирования обвинения, направлять соответствующие материалы для проверки поводов и оснований к возбуждению уголовного дела в органы, осуществляющие уголовное преследование, которые обязаны в этих случаях немедленно реагировать на факты и обстоятельства, установленные судом, и принимать необходимые меры.

Таким образом, единые по своему нормативному содержанию положения, закрепленные в статье 3 , пункте 6 части первой статьи 108 , частях первой, второй и пункте 1 части третьей статьи 109 , статьях 112 и 115 , пункте 4 части первой статьи 232 , частях первой, второй и четвертой статьи 256 , а также в , статье 255 и части третьей статьи 256 УПК РСФСР, в той части, в какой они предусматривают правомочие суда возбуждать уголовное дело по признакам преступления, влекущего публичное уголовное преследование, в том числе в отношении нового лица, и применять к нему меру пресечения, не соответствуют статьям 10 , 120 и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

7. Данным выводом не затрагивается установленный УПК РСФСР порядок возбуждения судом уголовных дел частного обвинения по жалобе потерпевшего, на что неоднократно указывалось Конституционным Судом Российской Федерации в его определениях, в частности в официально опубликованном определении от 26 января 1999 года по запросу Ванинского районного суда Хабаровского края.

Процессуальный институт производства по делам частного обвинения по жалобам потерпевших предполагает разграничение функции отправления правосудия, возложенной на суд и функции обвинения, реализуемой потерпевшим. Жалоба потерпевшего не только признается исключительным поводом к возбуждению уголовного дела частного обвинения, но и в качестве обвинительного акта, в рамках которого осуществляется уголовное преследование, вручается подсудимому для подготовки им своей защиты в судебном заседании. Таким образом, основополагающий признак состязательности, а именно разграничение полномочий по разрешению дела и поддержанию обвинения, под сомнение не ставится. Суд не вправе по собственной инициативе вынести решение о возбуждении уголовного дела частного обвинения и о принятии его к своему рассмотрению. Не наделяется он по делам данной категории и какими бы то ни было иными полномочиями, выходящими за пределы осуществляемой им в силу Конституции Российской Федерации функции правосудия.

Предусмотренное в УПК РСФСР полномочие суда возбуждать уголовные дела этой категории, по существу, означает лишь его право и обязанность принять к своему рассмотрению жалобу потерпевшего. Возбуждение судом уголовных дел частного обвинения по жалобе потерпевшего, таким образом, имеет иной юридический смысл, чем возбуждение уголовных дел публичного обвинения.

Именно поэтому возбуждение уголовного дела судом может быть признано имеющим соответствующим конституционным нормам смысл только в той части, в какой оно относится именно к особому, предусмотренному статьей 27 УПК РСФСР институту возбуждения уголовных дел частного обвинения по жалобе потерпевшего.

8. В постановлении от 20 апреля 1999 года Конституционным Судом Российской Федерации сформулирована правовая позиция, согласно которой суд по собственной инициативе не вправе направлять дело для дополнительного расследования ввиду невосполнимой в судебном заседании неполноты проведенного дознания или следствия, а также при наличии оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения (пункты 1 и 3 части первой статьи 232 УПК РСФСР). Эта правовая позиция применима и к положениям пункта 4 части первой статьи 232 и части второй статьи 256 УПК РСФСР, устанавливающим также полномочие суда по собственной инициативе возвращать дело для дополнительного расследования - в случае, если имеется основание для привлечения к уголовной ответственности других лиц при невозможности выделить о них материалы дела. С учетом выводом, содержащихся в пунктах 4 - 6 мотивировочной части настоящего Постановления, решение суда о возвращении дела для дополнительного расследования не может быть обусловлено его обязанностью возбуждать уголовное дело в отношении нового лица, поскольку эту функцию осуществляют органы, на которые возложено публичное уголовное преследование.

Содержащиеся в пункте 4 части первой статьи 232 и в части второй статьи 256 УПК РСФСР положения - в части, предусматривающей полномочие суда по собственной инициативе возвращать дело для дополнительного расследования в случае, если имеется основание для привлечения к уголовной ответственности других лиц, материалы в отношении которых невозможно выделить в отдельное производство, - являются аналогичными ранее признанным Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации. Поэтому в силу части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" указанные положения не могут применяться судами. На эту же позицию ориентирована и судебная практика (пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 8 декабря 1999 года "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования").

Следовательно, в соответствии со статьей 68 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", согласно которой Конституционный Суд Российской Федерации прекращает производство по делу в случае, если в ходе заседания будут выявлены основания к отказу в принятии обращения к рассмотрению, настоящее дело в части проверки конституционности пункта 4 части первой статьи 232 и части второй статьи 256 УПК РСФСР подлежит прекращению, поскольку по этому же предмету Конституционным Судом Российской Федерации ранее было вынесено постановление, сохраняющее свою силу.

Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71 , статьями 72 , 74 , 75 , 87 , 100 и 104, а также статьей 68 и пунктом 3 части первой статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 10 , 46 , 49 , 120 и 123 (часть 3) , единые по своему нормативному содержанию статью 3 , , , статьи 112 и 115 , и части первую, вторую и четвертую статьи 256 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в той части, в какой они предусматривают или допускают полномочия суда возбуждать уголовное дело, в том числе в отношении нового лица, и применять к нему меру пресечения.

В силу части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" содержащиеся в пункте 10 части первой статьи 5 , статье 255 и части третьей статьи 256 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР нормативные положения, не соответствующие Конституции Российской Федерации в той части, в какой они также предусматривают полномочие суда возбуждать уголовное дело, не могут применяться судами.

2. Прекратить производство по проверке конституционности пункта 4 части первой статьи 232 и части второй статьи 256 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в части, касающихся положений, предусматривающих полномочие суда по собственной инициативе возвращать дело для дополнительного расследования при наличии оснований для привлечения к уголовной ответственности других лиц, материалы в отношении которых невозможно выделить в отдельное производство, поскольку эти положения являются аналогичными ранее признанным не соответствующими Конституции Российской Федерации в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, сохраняющем свою силу. Согласно части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" названные положения не могут применяться судами.

3. В соответствии с частью второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" дело гражданки И.П.Смирновой во всяком случае подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке.

4. Настоящее Постановление является окончательным, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

5. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в "Собрании законодательства Российской Федерации" и в "Российской газете". Постановление должно быть опубликовано также в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

Конституционный Суд Российской Федерации

Особое мнение судьи Конституционного Суда
Российской Федерации Н.В.Витрука
по делу о проверки конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР,
регулирующих полномочия суда
по возбуждению уголовного дела,
в связи с жалобой гражданки И.П.Смирновой
и запросом Верховного Суда Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 14 января 2000 года пришел к выводу, что суд не только не обязан, но и не правомочен возбуждать уголовное дело, в том числе в отношении лица, не привлеченного к уголовной ответственности, и применять к нему меру пресечения. При этом он исходил из того, что указанное правомочие суда противоречит его природе как органу правосудия, не обеспечивает его независимость, объективность и беспристрастность, а также соблюдение принципов состязательности и равноправия сторон в уголовном судопроизводстве.

На наш взгляд, такая интерпретация положений УПК РСФСР о правомочии и обязанности суда по возбуждению уголовного дела, содержащихся в статьях 3 , 5 , 108 , 109 , 112 , 232 , 255 , 256 УПК РСФСР и ставших предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации, является односторонней и не учитывает необходимости их истолкования и применения в настоящее время в духе требований Конституции Российской Федерации и ранее сформулированных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации. Упоминание в указанных статьях (как и в других, например в статье 20 УПК РСФСР) суда наряду с органами, осуществляющими дознание и предварительное следствие, как указывал ранее Конституционный Суд Российской Федерации, не означает, что между ними поставлен знак равенства.

Не все положения, содержащиеся в упомянутых выше статьях УПК РСФСР, непосредственно обращены к суду. Естественно, на суд не распространяется устанавливаемая статьей 3 УПК РСФСР обязанность компетентных органов "принимать все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию". В равной мере не могут быть поводом к возбуждению уголовного дела судом заявления и письма граждан, статьи, заметки, опубликованные в печати, и иные сообщения о совершенном или подготавливаемом преступлении (часть первая статьи 108 УПК РСФСР), и на суд не распространяется предусмотренная статьей 109 УПК РСФСР обязанность принимать подобного рода заявления и сообщения и принимать по ним решения.

Поэтому суд при выполнении задач и реализации правомочий и обязанностей, сформулированных в указанных нормах уголовно-процессуального закона , должен, обеспечивая соблюдение основных прав и свобод граждан, руководствоваться Конституцией Российской Федерации. Такая правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации была сформулирована в его постановлениях от 28 ноября 1996 года , от 20 апреля 1999 года (см.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 50. Ст.5679; 1999. N 17 Ст.2205), в определении от 1 июля 1998 года об отказе в принятии к рассмотрению запроса Волжского городского суда Республики Марий Эл о проверке конституционности статей 3 , 20 , 79 (пункт 1) и 288 УПК РСФСР (см.: Архив Конституционного Суда Российской Федерации 1998 года).

Иными словами, содержание статей УПК РСФСР, в которых суд поставлен в один ряд с прокурором, следователем, органом дознания, должно интерпретироваться применительно к суду лишь в той мере, в какой они отвечают природе суда как органа правосудия, его назначению в уголовном процессе, исходя из положений статей 118 , 120 , 123 Конституции Российской Федерации. На это ориентирует непосредственно и уголовно-процессуальный закон.

Статья 3 УПК РСФСР устанавливает, что суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию. Статья 112 УПК РСФСР предусматривает, что при наличии повода и основания к возбуждению уголовного дела прокурор, следователь, орган дознания, судья обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело.

Компетенция суда по возбуждению уголовного дела строго ограничена, она предусмотрена УПК РСФСР в исключительных случаях.

Анализ положений, содержащихся в пункте 10 части первой статьи 5 , в пункте 6 части первой статьи 108 УПК РСФСР, а также в пункте 4 части первой статьи 232 и в части первой статьи 256 УПК РСФСР в их системном виде, показывает, что суд возбуждает уголовное дело лишь в случаях, когда уголовное дело находится в его производстве и при непосредственном обнаружении судом в действиях лица признаков преступления. Именно такие случаи предусмотрены статьей 256 УПК РСФСР. Поэтому нельзя согласиться с общим выводом, содержащимся в рассматриваемом постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, о том, что какие-либо условия, ограничивающие пределы компетенции суда по возбуждению уголовного дела, в УПК РСФСР не установлены.

В постановлении Конституционного Суда Российской Федерации не учитывается стадийность уголовного процесса, содержание и назначение стадии возбуждения уголовного дела.

Возбуждение уголовного дела - начальная, самостоятельная стадия уголовного процесса, которая не связана с формулированием и предъявлением обвинения. На этой стадии уголовного процесса компетентным органом, включая суд, фиксируется лишь факт обнаружения признаков преступления, что является законным основанием для проведения предварительного расследования. Понятие признаков преступления не тождественно понятию состава преступления. Только в ходе предварительного расследования устанавливается состав преступления, все его элементы, и в этом случае формулируется и предъявляется компетентным органом, кроме суда, обвинение конкретному лицу, и в конечном итоге уголовное дело передается в суд либо орган предварительного расследования фиксирует факт отсутствия состава преступления и прекращает уголовное преследование.

Поэтому справедливо Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своем постановлении от 8 декабря 1999 года N 84 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования" разъяснил судам, что в соответствии со статьями 118 и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации суд осуществляет при рассмотрении уголовных дел исключительно функцию отправления правосудия и не вправе подменять государственные органы и должностных лиц, формулирующих и обосновывающих обвинение (см.: "Российская газета". 1999. 16 декабря). Суд при возбуждении уголовного дела не формулирует и не обосновывает обвинение.

На наш взгляд, суд не обязан возбуждать уголовное дело при непосредственном обнаружении в действиях лица, не привлеченного к уголовной ответственности, признаков преступления, но суд не может быть лишен этого права. Такое положение не противоречит природе правосудия и конституционным принципам уголовного судопроизводства. При возбуждении уголовного дела в порядке требований статьи 256 УПК РСФСР суд не выступает в качестве органа предварительного следствия, органа уголовного преследования, формулирующего и предъявляющего обвинение конкретному лицу. Актом возбуждения уголовного дела суд фиксирует лишь обнаружение признаков преступления (но не состава преступления, всех его элементов). Возбуждение уголовного дела не предрешает последующие процессуальные действия как суда, так и тех компетентных органов, которые самостоятельно осуществляют предварительное расследование, а тем более вынесение итогового решения по уголовному делу - приговора суда.

Нельзя согласиться с выводом Конституционного Суда Российской Федерации о том, что суд, возбуждая уголовное дело и применяя меру пресечения, сам обосновывает подозрение относительно совершения лицом преступления и формулирует обвинение (пункт 6 постановления Конституционного Суда Российской Федерации). Обнаружение обстоятельств, фактических данных, свидетельствующих о возможном совершении лицом преступления, происходит объективно в ходе судебного заседания с участием сторон и с соблюдением всех принципов уголовного судопроизводства. Реально появляется подозреваемое (но не обвиняемое) лицо в совершении преступления, что и позволяет суду принять решение о возбуждении уголовного дела в отношении этого лица. Но суд не формулирует и не обосновывает обвинение.

Тем более нельзя лишить суд права возбудить уголовное дело, если суд встречается с фактами неисполнения своих обязанностей органами, призванными осуществлять уголовное преследование, игнорирования ими принципа неотвратимости юридической ответственности, злоупотребления своими правами.

Возбуждение уголовного дела судом не нарушает принципы независимости суда, его объективности, беспристрастности, а также принципы состязательности и равноправия сторон в уголовном судопроизводстве. Действие этих принципов обеспечено на всех последующих стадиях уголовного процесса, в том числе возможностью осуществления в полном объеме процессуальных прав обвиняемого и подсудимого в уголовном судопроизводстве (права на отвод суда, правом обжалования заинтересованными лицами постановления о возбуждении уголовного дела, чьи конституционные права этим актом были нарушены, а также других процессуальных действий суда), правилами подсудности и другими гарантиями, закрепленными уголовно-процессуальным законом.

Пункт 4 части первой статьи 232 УПК РСФСР, предусматривающий правомочие судьи направлять дело для дополнительного расследования в случае наличия оснований для привлечения к уголовной ответственности по данному делу других лиц при невозможности выделить о них материалы дела, не находится в какой-либо связи с частями первой и второй статьи 256 УПК РСФСР, предусматривающими аналогичные действия суда в ходе судебного разбирательства, так как эти действия суда осуществляются на разных стадиях уголовного судопроизводства: первые - на стадии предания суду, вторые - на стадии судебного разбирательства. В описанной ситуации на стадии предания суду уголовно-процессуальный закон не требует от суда возбуждения уголовного дела. Если отдельные суды при этом выносят постановления о возбуждении уголовного дела, то такие случаи можно рассматривать как правоприменительные ошибки, которые могут быть исправлены вышестоящими судебными инстанциями. Хотя и в этом случае, на наш взгляд, за судом может быть оставлено право на возбуждение уголовного дела и направление материалов дела на дополнительное расследование.

Таким образом, право суда возбуждать уголовное дело в отношении лица, не привлеченного к уголовной ответственности, и применять к нему меру пресечения на основании и в порядке, предусмотренным статьей 256 (части первая, вторая и четвертая) УПК РСФСР, не противоречит Конституции Российской Федерации и правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации.

Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Б.С.Эбзеева

Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 10 , 46 , 49 , 120 и 123 (часть 3) , единые по своему нормативному содержанию статью 3 , пункт 6 части первой статьи 108 , части первую, вторую и пункт 1 части третьей статьи 109 , статьи 112 и 115 , пункт 4 части первой статьи 232 и части первую , вторую и четвертую статьи 256 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в той части, в какой они предусматривают или допускают полномочия суда возбуждать уголовное дело, в том числе в отношении нового лица, и применять к нему меру пресечения, а также возвращать в связи с этим дело для дополнительного расследования. Тем самым Суд, продолжая и развивая ранее сформулированные им правовые позиции, в настоящем постановлении по существу упразднил институт возбуждения судом уголовных дел публичного обвинения в целом.

Не ставя под сомнение рациональность решения Суда в целом и будучи убежден, что избавление от любых проявлений инквизиционных начал в отечественном уголовно-процессуальном праве и утверждение подлинной состязательности - насущная задача упрочения конституционности, полагаю возможным обратить внимание на неадекватное истолкование нормативного содержания отдельных положений Конституции Российской Федерации и "О Конституционном Суде Российской Федерации", что может в дальнейшем потребовать корректировки сформулированных им же позиций, а также представлений о конституционно-правовой природе самого Суда.

1. Главный аргумент, положенный в основу постановления от 14 января 2000 года, заключается в том, что конституционный принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной власти и самостоятельность органов каждой из них (статья 10 Конституции Российской Федерации) в уголовном судопроизводстве предполагает разграничение возлагаемых на соответствующие органы конституционных функций, а именно функций осуществления правосудия и уголовного преследования. В общем плане такое утверждение не вызывает возражений. При этом, однако, следует учитывать, что каждый из этих органов может выполнять и в практике конституционного регулирования Российской Федерации действительно выполняет отдельные полномочия, с точки зрения доктринальных представлений о разделении властей долженствующих входить в компетенцию других органов, и такое выполнение не противоречит принципу разделения властей, как он закреплен в статье 10 Конституции Российской Федерации и конкретизируется в ее последующих положениях.

Правосудие в Российской Федерации, если под ним в рассматриваемом аспекте понимать только рассмотрение уголовных дел, действительно осуществляется только судом (статья 118, часть 1 , Конституции Российской Федерации), но суд осуществляет не только правосудие. Во всяком случае Конституция Российской Федерации не дает оснований для отождествления понятий правосудия и судебной власти, оставляя известный простор для решения вопроса о возложении (или отказе от такого возложения) на суд выполнения некоторых иных функций, связанных с осуществлением правосудия, что, отнюдь, не влияет на независимый статус судьи. Полагаю, что функциональная характеристика суда как органа государственной власти и судьи как ее носителя, определение их функций как объективно необходимых направлений их деятельности и способов их реализации входит в полномочия законодателя, который в принимаемых им актах и в допускаемых Конституцией Российской Федерации параметрах детализирует принцип разделения властей, в том числе путем определения круга и пределов полномочий соответствующих органов.

Точно так же не являются аргументом в пользу выраженной в настоящем постановлении правовой позиции принципы состязательности, а также независимого объективного и беспристрастного суда. На это, в частности, обращалось внимание и самим Конституционным Судом в его постановлении от 28 ноября 1996 года по делу о проверке конституционности статьи 418 УПК РСФСР, согласно которому "с объективностью и беспристрастностью суда, который в качестве органа правосудия выносит приговор по делу, не согласуется наделение его в этом же процессе полномочиями возбуждать уголовное дело и формулировать по нему обвинение". Содержащаяся в постановлении оговорка "в этом же процессе" не случайна, ибо судебная власть в Российской Федерации в отличие, например, от иных федеральных властей (Президент Российской Федерации, Федеральное Собрание Российской Федерации, Правительство Российской Федерации) воплощается не в одном органе, а во многих органах, которые при осуществлении правосудия не находятся в иерархическом соподчинении.

Следовательно, действующая Конституция Российской Федерации допускает различные варианты решения рассматривавшегося вопроса, выбор одного из которых - прерогатива законодателя, а не Конституционного Суда. При этом выбор законодателем любого из допускаемых Конституцией и не противоречащих ей вариантов нормирования или их сочетание не может считаться антиконституционным.

2. В связи с цитируемым положением также возникает сомнение в допустимости преодоления указанной правовой позиции постановлением палаты Конституционного Суда, а не Конституционным Судом в целом в его пленарном заседании, как это установлено статьей 73 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации". При этом не имеет юридического значения то, что данная правовая позиция была сформулирована той же палатой Конституционного Суда, которая выработала и приняла постановление от 14 января 2000 года.

3. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации И.П.Смирнова просила проверить конституционность положений частей первой , второй и четвертой статьей 256 УПК РСФСР. Верховный Суд Российской Федерации просил проверить конституционность положений пункта 6 части первой статьи 108 , частей первой, второй и пункта 1 части третьей статьи 109 , пункта 4 части первой статьи 232 и частей первой, второй и четвертой статьи 256 УПК РСФСР.

В резолютивной части постановлении, однако, Суд этот перечень дополнил также статьями 3 , 112 и 115 УПК РСФСР. Тем самым Конституционный Суд Российской Федерации вышел за рамки установленных Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" пределов проверки и по существу, по собственной инициативе рассмотрел ряд положений УПК РСФСР, которые не являлись предметом обращения. Разделяя с теоретической точки зрения такой подход Суда, на мой взгляд, вполне укладывающийся в правовую природу этого органа судебного конституционного контроля, выполняющего наряду с собственно судебной и иные (координационную, интеграционную, правотворческую, политическую) функции, полагаю, что он противоречит предписаниям указанного Федерального конституционного закона, который не предусматривает возможность возбуждения конституционного судопроизводства по собственной инициативе. Именно против такой возможности применительно к судам общей юрисдикции, соответствующим образом интерпретируя положения Конституции Российской Федерации и раскрывая содержание принципов состязательности, независимого объективного и беспристрастного суда, как раз и выступает Конституционный Суд в данном постановлении. Иными словами, данным постановлением начат процесс "развязывания" инициативы Суда, и это не может не влиять на деятельность Суда в аспекте интерпретации его полномочий в настоящем и будущем.

Кроме того, Суд, если оценивать его постановление сквозь призму жалобы И.П.Смирновой, подменил конкретный нормоконтроль абстрактным и конституировал жалобу гражданина в защиту так называемого общего частного интереса, что также не укладывается в нормативное содержание части 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации и противоречит императивным, как представляется, предписаниям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

1. Заявления и письма граждан, как повод к возбуждению уголовного дела (п. 1

ст.108 УПК РСФСР), представляют собой деятельность отдельных физических лиц по осведомлению прокурорско-следственных органов о готовящемся или совершенном преступлении.

Заявления и письма граждан могут исходить как от одного человека, так и от

группы лиц, исключение составляет запрет для военнослужащих подавать групповые

жалобы, что вызвано условиями несения военной службы. 11.

Письма граждан в смысле ст.108 п.1 УПК РСФСР следует рассматривать, как письменные заявления, полученные по почте. Сообщения о преступлениях в виде заявлений, помимо письменной формы, могут быть устными, переданными по телефону, телеграфу, радио, телевидению. Хочется отметить, что в Уставе уголовного судопроизводства, изданного до революции, отмечалось, что «... подача жалобы по телеграфу не может быть допущена, ибо это есть не жалоба, а простая бумага, которая подлежит возвращению.».

Сейчас с этим, конечно нельзя согласиться. Закон не создает никаких трудностей для подачи заявления, сообщения о преступлении. Заявления граждан могут быть как устными, так и письменными в любой форме. От заявителя не требуется сообщения причин общественно-опасного происшествия, его юридической оценки. Важно, чтобы было сообщено о самом факте случившегося.

Устное заявление заносится в протокол, который подписывается заявителем и лицом принявшим заявление. Заявителю должна быть разъяснена ответственность за заведомо ложный донос, о чем делается отметка в протоколе заявления. Если к заявлению прилагаются материалы, подтверждающие сведения, изложенные в нем, то об этом также указывается в принятом заявлении. В некоторых случаях граждане не только вправе сообщать о преступлении, но и обязаны это делать. Законодатель в ст. ст88 1 , 190 УК РСФСР, устанавливая уголовную ответственность за недонесение о достоверно известных

готовящихся или совершенных наиболее опасных преступлениях, возложил на граждан юридическую обязанность сообщать об этих преступлениях в органы милиции, прокуратуры, суда или в другие государственные органы.

На практике встречаются иногда случаи, когда в органы милиции, прокуратуры, суда поступают жалобы, заявления, авторы которых пожелали остаться неизвестными, что

требует более осторожного подхода, т.к. на практике заявления такого рода зачастую являются клеветническими.

Предусматривая уголовную ответственность за клеветнические измышления и за

ложный донос, законодатель, тем самым устанавливает серьезные гарантии правильности подачи заявлений и сообщений о преступлении, дает правовую возможность вести борьбу с лицами, злоупотребляющие правом подачи жалоб и заявлений.

2. Сообщения общественных организаций как повод к возбуждению уголовного дела (п.2 ст.108 УПК РСФСР) представляет сообщения профсоюзных и других общественных организаций. Эти сообщения следует отличать от заявлений, исходящих от случайной группы лиц. Общественными организациями могут быть общественные инспекции, кооперативные организации, культурные, спортивные, научно-технические общества и другие. Практика подтверждает положительную роль общественности в борьбе с преступностью.

3. Сообщения учреждений, предприятий, организаций и должностных лиц закон также называет в числе поводов к возбуждению уголовного дела. Сущность этого повода к возбуждению уголовного дела заключается в том, что различного рода учреждения, торговые организации, учебные заведения через своих руководителей, а равно должностные лица этих учреждений, предприятий или организаций уведомляют органы дознания, следствия, прокуратуры или суда о готовящемся или совершенном общественно-опасном деянии. В учреждениях, организациях, предприятиях должны приниматься меры к обеспечению законности. Поэтому их руководители и другие должностные лица обязаны сообщать

о преступлении, обнаруженном по месту их работы. Как пишет Здир Я.А. « в данном случае должностные лица не предупреждаются об уголовной ответственности за ложный донос. В случае сообщения заведомо ложных сведений они несут ответственность как за должностные преступления».

Должностные лица учреждений, предприятий, организаций не вправе по своему усмотрению решать вопрос о наличии или отсутствии преступления. Сообщения учреждений, предприятий организаций и должностных лиц должны быть сделаны в письменной форме (ч.3 ст.110 УПК РСФСР).

к возбуждению уголовных дел (п.4 ст.108 УПК РСФСР). Сообщения о преступлении, опубликованные в печати, в отличие от других поводов обращены не только к органам, лицам, управомоченным на возбуждение уголовных дел, но и к широкому кругу общественности, ко всем читателям. Нельзя допускать, чтобы по одному и тому же сообщению в печати возбуждалось несколько уголовных дел.

5. Явка с повинной.

На практике встречаются случаи, возбуждаемые и по такому поводу. Например, в органы КГБ явился с повинной агент американской разведки А.М. Новиков, которому было поручено собирать разведывательную информацию о Советском Союзе.

Сущность явки с повинной заключается в добровольном сообщении прокурорским, следственным или судебным органам о совершении преступления самим виновным, если такое сообщение сопровождается фактической добровольной передачей себя во власть органов, должностных лиц, управомоченных на возбуждение уголовных дел.

6. Непосредственное обнаружение органом дознания, следователем, прокурором или судом признаков преступления (п.6 ст. 108 УПК РСФСР). Сущность этого повода к возбуждению дела заключается в том, что органы дознания, следователь, прокурор, судья или суд при осуществлении своих полномочий вне зависимости от чьего либо заявления, сообщения сами непосредственно обнаруживают признаки преступления и решают вопрос о возбуждении уголовного дела.

Но наличие одного повода еще не достаточно для принятия решения о возбуждении

уголовного дела. Для возбуждения дела необходимо и такое условие как основание к возбуждению уголовного дела.

В законе сказано, что дело может быть возбуждено только в тех случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления (ч.2 ст.108 УПК РСФСР). Эти данные в уголовно-процессуальном законе именуются основаниями к возбуждению уголовного дела (ч.1 ст. ст. 112;113; ч.2 ст.116 УПК РСФСР), наличие которых обуславливает обоснованность вынесения акта о возбуждении уголовного дела.

Законодатель указывает на две стороны основания к возбуждению уголовного дела

Фактическую и юридическую. Фактическая сторона - наличие объективно существующих фактических данных, указывающих на признаки общественно-опасного деяния. Юридическая сторона основания к возбуждению дела есть наличие признаков преступления. В данном случае речь идет только о преступном деянии, о его противоправности и общественной опасности.

Закон в основания к возбуждению уголовного дела не включает отсутствие обязательств, исключающих производство по делу (ст.5 УПК РСФСР). Этим понятием придается самостоятельное значение. В ст.113 УПК РСФСР сказано, что в случае отсутствия оснований к возбуждению уголовного дела, а равно при наличии обстоятельств, исключающих производство по делу, прокурор, следователь, орган дознания и судья отказывают в возбуждении уголовного дела.

А.Р. Михайленко считает, что несмотря на разный смысл этих понятий, между ними существует тесная взаимосвязь. Само отсутствие оснований, к примеру, не может порождать вопрос об обстоятельствах, исключающих производство по делу, ввиду его беспредметности. В свою очередь, очень многие из обстоятельств указанные в ст.5 УПК РСФСР, вообще не имеют отношения к фактической стороне основания к возбуждению дела и в некоторых случаях могут устанавливаться после решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Например, акт амнистии или помилования может быть издан, когда уже возбуждено уголовное дело и ведется расследование или судебное производство.

Ф. БАГАУТДИНОВ

Ф. Багаутдинов, прокурор г. Казани, кандидат юридических наук.

В появилось принципиально новое положение о том, что уголовное дело публичного обвинения возбуждается следователем, дознавателем с согласия прокурора.

В соответствии со ст. 146 УПК РФ дознаватель, следователь при наличии повода и основания, предусмотренных ст. 140 УПК РФ, выносит постановление о возбуждении уголовного дела, которое незамедлительно должно быть направлено прокурору. К постановлению прилагаются материалы проверки сообщения о преступлении, а в случае производства отдельных следственных действий по закреплению следов преступления и установлению лица, его совершившего (осмотр места происшествия, освидетельствование, назначение судебной экспертизы), - соответствующие протоколы и постановления. Прокурор, получив постановление, незамедлительно дает согласие на возбуждение уголовного дела либо выносит постановление об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела или о возвращении материалов для дополнительной проверки. О решении прокурора следователь, дознаватель в тот же день уведомляет заявителя, а также лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело.

Что касается дел частно - публичного обвинения, то они возбуждаются только по заявлению потерпевшего. Производство по таким уголовным делам ведется в общем порядке, т.е. постановление следователя, дознавателя о возбуждении уголовного дела при наличии заявления потерпевшего также должно быть согласовано с прокурором.

В связи с введением процедуры согласования с прокурором постановления о возбуждении уголовного дела возникает вопрос: не является ли это нововведение серьезным умалением принципа процессуальной самостоятельности следователя? Думается, для такого вывода нет оснований. Следователь не лишен права возбуждать уголовное дело, изменен лишь порядок возбуждения. Новым УПК введено только требование о получении согласия на возбуждение дела. С учетом того, что УПК разрешил проведение отдельных следственных действий до возбуждения уголовного дела и до получения согласия прокурора, можно сделать вывод о том, что фактически речь идет о получении согласия на продолжение уже начатого расследования.

К тому же и ранее прокурор имел право отменить постановление следователя о возбуждении уголовного дела в тех случаях, когда дело возбуждено без достаточных оснований. Естественно, что сегодня такого полномочия прокурора в УПК РФ уже нет, поскольку оно трансформировалось, изменилось и в определенной степени вошло в новое полномочие прокурора - дачу согласия на возбуждение.

В некотором отношении права следователя и, соответственно, его процессуальная самостоятельность даже расширены. Например, по новому УПК () следователь (дознаватель) получил право возбудить уголовное дело (с согласия прокурора) о любом преступлении частного и частно - публичного обвинения и при отсутствии заявления потерпевшего, если данное преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами. Прежде такое право принадлежало исключительно прокурору.

В то же время некоторые прокуроры и их заместители не считают требование закона о возбуждении уголовного дела с согласия прокурора для себя совершенно новым и незнакомым. Они уже и ранее предъявляли такое требование к органам внутренних дел - докладывать материалы проверок и перспективы возбуждения уголовных дел. Это было одной из форм надзора. Особенно часто такое требование предъявлялось по материалам проверок служб милиции по борьбе с экономическими преступлениями. Связано это было с тем, что нередко дела по материалам проверок ОБЭП возбуждались преждевременно, без полной проверки, без проведения ревизии и т.д., в результате чего расследование затягивалось, допускалась волокита, дела зачастую прекращались. Если по УПК РСФСР до возбуждения уголовного дела можно было провести единственное следственное действие - осмотр места происшествия, то сегодня, кроме осмотра, УПК РФ, можно полагать, разрешил производство освидетельствования и назначение судебной экспертизы. Виды экспертиз, которые возможно назначить, закон не определяет. Это означает, что следователь, дознаватель вправе назначить любую экспертизу, результаты которой могут содействовать закреплению следов преступления и установлению лица, его совершившего.

В то же время нечеткие формулировки закона не позволяют однозначно ответить на ряд вопросов. Например, проведение указанных выше следственных действий возможно только после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, не дожидаясь согласия прокурора на возбуждение уголовного дела? Далее, не ясно, вправе ли следователь после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, но до получения согласия прокурора производить по делу другие следственные действия (допросы, очные ставки, следственный эксперимент и др.)? Также не ясно, что будет с протоколами следственных действий, если прокурор откажет в даче согласия на возбуждение уголовного дела? На наш взгляд, в законе должны быть четкие и ясные ответы на эти вопросы.

Кроме того, следовало бы установить срок для получения следователем, дознавателем согласия прокурора на возбуждение уголовного дела. Думается, 24 часов для этого вполне достаточно. Понятие "незамедлительно" - относительное, и посему необходимо установить точный срок. Например, законодатель установил срок (24 часа) для направления прокурору и заявителю копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.

В соответствии со УПК РФ следователь вправе представить уголовное дело вышестоящему прокурору с письменным изложением своих возражений в случае несогласия с некоторыми решениями или указаниями прокурора. Отказ прокурора в даче согласия на возбуждение уголовного дела не может быть обжалован следователем.

Но, с другой стороны, такой отказ может быть обжалован заявителем - лицом, подавшим заявление с просьбой о возбуждении уголовного дела, в соответствии со ст. 125 УПК РФ.

Статья 146 УПК РФ также предусматривает, что при возбуждении уголовного дела капитанами морских и речных судов, находящихся в дальнем плавании, руководителями геолого - разведочных партий или зимовок, удаленных от мест расположения органов дознания, главами дипломатических представительств или консульских учреждений РФ прокурор незамедлительно уведомляется указанными лицами о начатом расследовании. В данном случае постановление о возбуждении уголовного дела и материалы передаются прокурору незамедлительно - при появлении для того реальной возможности.

Очевидно, что в указанном случае прокурор уведомляется о начатом расследовании различными способами связи: письмом по почте, сообщением по телефону, по факсу и т.д. И между моментом начала расследования и реальным получением прокурором постановления о возбуждении дела и материалов может пройти значительное время.

Из бесед со следователями возникает и другой вопрос: как получить у прокурора согласие на возбуждение уголовного дела, если преступление совершено в отдаленной местности, следователь ведет расследование с выездом на место совершения преступления и не может оттуда отлучиться в связи с большим объемом работы и т.д.? Очевидно, что в таких случаях допустимо получение предварительного согласия прокурора на возбуждение уголовного дела в устной форме - например, по телефону, с оформлением согласия в письменной форме при появлении такой возможности.

Еще один чисто практический вопрос: как быть с делами, которые возбуждены до 1 июля 2002 г. (т.е. без согласия прокурора), а в суд направляются (либо по ним принимается другое решение) после 1 июля 2002 г.? Не исключено, что суды будут рассматривать это как нарушение закона со всеми вытекающими негативными последствиями. Основания для такого опасения есть. Вспомним, как одно время суды, ссылаясь на отсутствие разъяснения обвиняемому, подозреваемому положений ст. 51 Конституции РФ (о праве не свидетельствовать против себя, родных), стали возвращать для дополнительного расследования дела, расследованные и даже рассмотренные задолго до введения в практику этого требования. Были случаи отмены по этому основанию приговоров, вынесенных несколько лет назад, когда разъяснение ст. 51 Конституции РФ вообще не практиковалось. Таким образом, суды придали обратную силу этой практике. Не исключено, что такой вариант может повториться и в данном случае.

Выход нам видится в следующем.

После 1 июля 2002 г. по каждому делу, возбужденному ранее и не законченному расследованием, принимать самостоятельное (в виде отдельного постановления) решение прокурора о даче согласия на возбуждение дела. Это не противоречит закону (как УПК РСФСР, так и УПК РФ).

Необходимо обратить внимание и на ряд новых положений, касающихся отказа в возбуждении уголовного дела. В ст. 148 УПК РФ указано, что при отсутствии основания для возбуждения уголовного дела прокурор, следователь или дознаватель выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Отказ в возбуждении уголовного дела за отсутствием в деянии состава преступления допускается лишь в отношении конкретного лица.

Если УПК РСФСР указывал на возможность отказа в возбуждении уголовного дела следователем, прокурором и органом дознания, то в УПК РФ вместо органа дознания указан дознаватель. Таким образом, из смысла ч. 1 УПК РФ можно сделать вывод, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела не могут выносить другие работники органов внутренних дел, за исключением дознавателя (например, участковые уполномоченные, сотрудники уголовного розыска, ОБЭП, ГИБДД и т.д.).

Вряд ли такое решение правильное. Оно приведет к тому, что на следователя, дознавателя обрушится вал материалов проверок по малозначительным фактам, по которым придется отказывать в возбуждении уголовного дела. Тем более, законодатель противоречит себе, когда в ч. 1 ст. 148 УПК РФ употребляет термин "дознаватель", а в ч. 2 этой же статьи говорит об органе дознания.

Введение процедуры согласования с прокурором постановлений о возбуждении уголовного дела потребует принятия районными (городскими) прокурорами определенных организационных мер. Думается, не должен каждый следователь бегать каждый раз с постановлением о возбуждении дела к прокурору. Целесообразно определить такой порядок, когда прокурор или надзирающий за следствием и дознанием заместитель прокурора в заранее определенное время, например, перед началом рабочего дня или в конце его, придет в помещение отдела внутренних дел или следственного отдела, отдела дознания. Именно здесь прокурор или его заместитель изучит возбужденные в течение последних суток уголовные дела либо материалы, подготовленные для возбуждения уголовного дела, и решит вопрос о даче согласия на возбуждение уголовного дела по каждому делу или материалу. Такой порядок будет удобен как для прокурора, так и для следователей, дознавателей. Эту работу можно совместить и с проверкой прокурором (заместителем) изолятора временного содержания (ИВС), комнаты доставленных и дежурной части.

В заключение подчеркнем, что с введением в действие УПК РФ на прокурора дополнительно возлагается огромный объем работы и, соответственно, ответственности. Ведь законодатель ввел в УПК требование о возбуждении уголовного дела с согласия прокурора в целях усиления роли прокурорского надзора именно в начальной стадии расследования - при возбуждении уголовного дела, чтобы исключить необоснованное возбуждение уголовных дел. Тем самым прокурору предоставлена возможность пресечь нарушения закона в самом зародыше.

В соответствии со ст. 145 УПК РФ по результатам рассмотрения сообщения о преступлении принимается одно из следующих решений: - о возбуждении уголовного дела; - об отказе в возбуждении уголовного дела; - о передаче сообщения по подследственности или подсудности. Правом возбуждения уголовного дела публичного и частно-публичного обвинения наделены только правоохранительные органы государства, осуществляющие процессуальную функцию уголовного преследования (органы уголовного преследования), орган дознания, дознаватель и следователь (ч. 1 ст. 146 УПК РФ), причем каждый - в пределах своей компетенции. Возбуждение уголовного дела лицом, в чью компетенцию не входит принятие данного важнейшего процессуального решения (ненадлежащий субъект правоотношения), является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим признание юридически ничтожным как самого факта возбуждения уголовного дела, так и всех собранных по нему материалов, даже если расследование производилось надлежащим должностным лицом. Более того, Верховный Суд РФ считает, что аналогичные последствия должны наступать и в случае, когда уголовное дело возбуждено лицом, которое по своей должности имело право принять такое решение, однако приняло его при наличии бесспорных оснований для отвода от участия в производстве по данному делу. В советском уголовном процессе правом возбуждения таких уголовных дел пользовался суд. От этой не свойственной органу правосудия функции суд общей юрисдикции был избавлен еще до принятия действующего УПК РФ целой серией решений Конституционного Суда РФ. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 3. С. 13, 14. Уголовное дело возбуждается постановлением, в котором указываются: - дата, время и место его вынесения; - кем вынесено постановление; - повод и основание для возбуждения уголовного дела; - пункт, часть, статья УК РФ, на основании которых возбуждается дело. Согласно ч. 4 ст. 146 УПК РФ постановление следователя, дознавателя о возбуждении уголовного дела незамедлительно направляется прокурору. При возбуждении уголовного дела капитанами морских или речных судов, находящихся в дальнем плавании, руководителями геологоразведочных партий или зимовок, удаленных от мест расположения органов дознания, главами дипломатических или консульских учреждений Российской Федерации прокурор незамедлительно уведомляется указанными лицами о начатом расследовании. В данном случае постановление о возбуждении передается прокурору при появлении для этого реальной возможности. В случае если прокурор признает постановление о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, он вправе в срок не позднее 24 часов с момента получения материалов отменить постановление о возбуждении уголовного дела, о чем выносит мотивированное постановление. О принятии решения следователь и дознаватель незамедлительно уведомляют заявителя, а также лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Этой нормой, введенной в действие Федеральным законом от 5 июня 2007 г., положен конец прежней, просуществовавшей целых пять лет конструкции, согласно которой возбуждение уголовного дела допускалось только при наличии предварительного согласия прокурора и которая вызвала массовую критику и со стороны практиков, и со стороны ученых. Законодатель возвратился к выверенному сорокалетней практикой порядку, действовавшему на основании УПК РСФСР 1960 г. Дальнейшее движение уголовного дела после его возбуждения зависит от того, кем оно возбуждено. Согласно п. 2 ст. 149 УПК РФ следователь, возбудивший уголовное дело своей законной подследственности, приступает к производству предварительного следствия. Однако и здесь нужно иметь в виду, что руководитель следственного органа, исходя из соображений равномерного распределения следственной работы, опыта и специализации подчиненных следователей и других обстоятельств, вправе поручить предварительное следствие по уголовному делу, возбужденному одним следователем, другому следователю, а также принять данное уголовное дело к своему производству. Уголовное дело, возбужденное органом дознания, по поручению начальника органа принимает к своему производству дознаватель и в зависимости от того, обязательно ли по данному делу производство предварительного следствия, производит или неотложные следственные действия, или же расследование в форме дознания в полном объеме. После выполнения неотложных следственных действий, не позднее 10 суток со дня возбуждения уголовного дела, по которому обязательно производство предварительного следствия, орган дознания направляет его начальнику следственного органа (ч. 3 ст. 149, ч. 3 ст. 157 УПК РФ) в соответствии с правилами о подследственности, установленными ст. 151 УПК РФ. По УПК РСФСР 1960 г. в особом порядке возбуждались уголовные дела о заведомо ложных показаниях свидетеля и потерпевшего, а также о заведомо ложном заключении эксперта (ст. 307 УК РФ). Из содержания ч. 3 ст. 256 УПК РСФСР 1960 г. вытекало, что дела данной категории могут быть возбуждены, во-первых, только судом (судьей), рассматривавшим по первой инстанции уголовное дело, по которому свидетель или потерпевший дали заведомо ложные показания или эксперт дал заведомо ложное заключение, а во-вторых, только одновременно с постановлением приговора. Эти особенности обусловлены тем, что окончательная оценка доказательств производится лишь судом и юридически значимый вывод о том, чьи показания достоверны, а чьи ложны, а также вывод о достоверности или недостоверности экспертного заключения могут содержаться только в судебном приговоре. В действующем УПК РФ об этих особенностях не упоминается. То, что никакое уголовное дело теперь не может быть возбуждено судом, - общее, не знающее исключений правило; значит, уголовное дело по признакам ст. 307 УК РФ может возбудить только орган уголовного преследования. Зато вторая особенность, думается, сохраняется и сейчас. Орган расследования, усмотрев, что по уголовному делу, находящемуся в его производстве, свидетель или потерпевший дали заведомо ложные показания или эксперт дал заведомо ложное заключение, не вправе ни возбудить по данному поводу новое уголовное дело, ни предъявить по ст. 307 УК РФ обвинение лицам, выступавшим свидетелем, потерпевшим, экспертом, но вправе оценить их в обвинительном заключении. Не будь таких правил, в процессе могло бы сложиться ненормальное положение, когда, например, лицо, привлекаемое к уголовной ответственности за лжесвидетельство, окажется в двойном процессуальном положении - обвиняемого и свидетеля по одному и тому же делу. Верховный Суд РФ расценивает подобную ситуацию как результат существенного нарушения уголовно-процессуального закона органом расследования. Значит, возбуждение органом уголовного преследования уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, в отношении свидетеля, потерпевшего, эксперта возможно только по вступлении в законную силу приговора суда по уголовному делу, по которому вышеперечисленные участники уголовного судопроизводства давали свои показания или заключение. См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ по делу Молодежева и Ивановой // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 3. С. 14, 15. 1.1.

Введение 2

Глава 1. Общеправовая характеристика возбуждения уголовного дела 5

1.1. История института возбуждения уголовного дела 5

1.2. Понятие, содержание и субъекты стадии возбуждения уголовного дела 9

1.3. Судебная практика по возбуждению уголовного дела 13

Глава 2. Правовые основы возбуждения уголовного дела. 18

2.1. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела 18

2.2. Порядок возбуждения уголовного дела 24

2.3. Порядок отказа в возбуждении уголовного дела 27

Заключение 30

Литература 33

Введение

В данной работе рассматривается проблема законности и обоснованности возбуждения уголовного дела.

Актуальность выбранной темы не вызывает сомнений.

Самым существенным (хотя не всегда должным образом оцениваемым) поворотом в развитии отечественного уголовного судопроизводства, его теоретических основ и практики является переход от советского уголовного процесса к российскому уголовному судопроизводству.

Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года и УПК РСФСР 1960 года определяли советский уголовный процесс как установленный советскими законами "порядок производства по уголовным делам" (ст.1). Ныне же в ст.1 УПК РФ 2001 года прямо указывается, что этим законом устанавливается "порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации".

Совершенно ясно, что между "порядком производства по уголовным делам" и "порядком уголовного судопроизводства" существует принципиальное различие вовсе не терминологического свойства. Как известно, в советском уголовном процессе основной, определяющей была его досудебная часть. При этом суд был не более чем инстанцией, оформляющей материалы предварительного расследования в обвинительный приговор. Фактически вопросы виновности человека, представшего перед судом, уже были предрешены еще на досудебных стадиях - иногда даже до возбуждения уголовного дела на основании оперативно-розыскных материалов. Поэтому-то в судах за редчайшим исключением не выносились оправдательные приговоры (они и сейчас крайне редки, менее 0,5-1,0% от рассмотренных судами уголовных дел). Фактически обвиняемого признавали виновным на стадии предварительного расследования: суду оставалось определить вид и размер наказания. Такова неоспоримая реальность недавнего прошлого.

Поэтому одной из важнейших задач реформы уголовного судопроизводства стало реальное включение суда в досудебные стадии уголовного процесса с самого его начала, с тем чтобы все основные процессуально значимые решения - и прежде всего решения о применении к лицам, вовлеченным в орбиту уголовного судопроизводства, различных мер уголовно-процессуального принуждения - принимались судом. В связи с этим новое значение и особую актуальность приобретают вопросы, связанные с самым началом процедуры уголовного судопроизводства.

При обсуждении проблем возбуждения уголовного дела порой высказываются суждения о том, что эту стадию уголовного судопроизводства вообще нужно аннулировать, а правоохранительные органы, приняв сообщение о преступлении или проведя какое-либо процессуальное действие, приняв процессуальное решение, тем самым начинают официальную процессуальную деятельность.

Такая позиция представляется недостаточно обоснованной. Поскольку судопроизводство, в том числе предварительное расследование, связано с возникновением определенного рода правоотношений, порождающих процессуальные права и обязанности как стороны обвинения, так и стороны защиты, необходим специальный процессуальный акт, точно фиксирующий время возникновения таких правоотношений, то есть момент начала судопроизводства. Иное неизбежно приводит к недопустимой неопределенности в этих правоотношениях, чреватой как нарушением прав, так и неисполнением сторонами судопроизводства своих обязанностей.

Поэтому возбуждение уголовного дела - акт не формальный, а весьма значимый и важный.

Цель данной работы всесторонний правовой анализ законности и обоснованности возбуждения уголовного дела.

Объектом исследования выступают основания для возбуждения уголовного дела, предметом исследования выступают правовые нормы, регламентирующие порядок возбуждения уголовного дела.

Во-первых, рассмотреть общеправовую характеристику возбуждения уголовного дела, для чего необходимо изучить:

историю института возбуждения уголовного дела

судебную практику по возбуждению уголовного дела

Во-вторых, проанализировать правовые основы возбуждения уголовного дела, для чего необходимо рассмотреть

поводы и основания для возбуждения уголовного дела

порядок возбуждения

порядок отказа в возбуждении уголовного дела.

Структурно работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы.

Глава 1. Общеправовая характеристика возбуждения уголовного дела

1.1. История института возбуждения уголовного дела

Институт возбуждения дела известен всем видам судопроизводства, и, естественно, реализация названного института, как правило, возложена на суд, который обычно и возбуждает дело (или производство по делу). Именно такой порядок предусматривался ранее действовавшими и предусматривается вновь принятыми ГПК РФ и АПК РФ, а по определенной категории дел - делам частного обвинения - и УПК РФ (ст.4 ГПК РФ, ст.127 АПК РФ, ст.318 УПК РФ).

Такой совершенно ясный и легко объяснимый подход давно сформировался в истории судопроизводства. В дореволюционном уголовном судопроизводстве его начало обозначалось термином более точным и имеющим более широкое содержание - начатие дела у мирового судьи или начатие предварительного следствия, в том числе с участием полиции (ст.ст.42-53, 250-261, 297-314 Устава уголовного судопроизводства Российской империи).

Так называемое "возбуждение уголовного дела" было лишь частным случаем начатия судопроизводства, когда оно осуществлялось прокурором или судебным следователем (пп.4, 5 ст.297 Устава уголовного судопроизводства Российской империи). При этом существенно, что уголовное судопроизводство фактически начиналось (инициировалось) прежде всего не властью, а частными лицами. В ст.303 Устава уголовного судопроизводства Российской империи указывалось буквально следующее: "Жалобы почитаются достаточным поводом к начатию следствия. Ни судебный следователь, ни прокурор не могут отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка". 1

Эта норма, как справедливо отмечалось в Концепции судебной реформы в Российской Федерации 1991 года, заставляла государство, официальные власти служить интересам гражданина, который выступал не как бесправный и часто униженный проситель, припадающий к стопам могущественной власти, а как полноправный гражданин государства, приводящий в движение машину государственной уголовной юстиции. Иными словами, реализовался демократический принцип - не человек для власти, а власть для человека (см.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М., 1991. С.89).

Надо отметить, что советский уголовный процесс сформировался как комплекс процедур, движимых только властью, правоохранительными органами государства и судами, произвольно принимающими все решения. Указанная черта прослеживается от возбуждения уголовного дела (точнее говоря, даже ранее - от так называемой доследственной проверки заявлений и сообщений о преступлениях) до надзорного производства и далее до процедур исполнения приговора и отбывания осужденным наказания.

Это вполне соответствовало подчеркнуто публичному характеру советского уголовного процесса, в котором, кстати, до принятия Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик в 1958 году даже не было определения потерпевшего, не говоря уже о регламентации его прав в уголовном процессе. Нетрудно заметить, что такая ориентация основывалась на политике советского государства, в котором, по выражению В.И. Ленина, "мы ничего частного не признаем".

Ныне существующая, ставшая привычной процедура возбуждения уголовного дела сложилась после принятия УПК РСФСР 1960 года. В соответствии с положениями его главы 8 - "Возбуждение уголовного дела" (ст.ст.108-116) - в советском уголовном процессе появились по существу неправовые, квазисудопроизводственные процедуры в виде так называемой предварительной доследственной проверки, реализуемой за пределами уголовного процесса.

В результате уголовный процесс, так сказать, "обогатился" новыми явно неправовыми и, по сути, противозаконными видами деятельности правоохранительных органов. На практике же это привело к появлению огромных по объему (порой не меньше, чем сами уголовные дела) так называемых "отказных материалов", ценность которых с доказательственной точки зрения равна нулю. В то же время напрасные затраты труда и рабочего времени специалистов в этом квазипроцессе поистине огромны - следствие затем повторяет ранее сделанное. 2

Доследственная проверка (наряду с институтом направления судом дела на дополнительное расследование) - типичный институт инквизиционного процесса, предоставляющий несоразмерные возможности и преимущества стороне обвинения. Нужно отметить, что такое отступление от принципа состязательности, недопустимый дисбаланс в положении стороны обвинения и стороны защиты не может не приводить к крайне негативным последствиям. В данном случае правоохранительные органы обретают большие, трудноконтролируемые возможности произвольного решения исключительно острых вопросов уголовного преследования во внепроцессуальных формах. Это, так сказать, искаженный принцип диспозитивности (свободного усмотрения) для одной стороны в уголовном процессе.

Такое положение наряду с существующими и в рамках нового УПК РФ возможностями прекращения уголовного преследования и прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям до суда и без судебного контроля, безусловно, создает благодатную почву и немалые возможности для коррупции в правоохранительных органах, когда "сделки" по заявлениям о преступлениях по уголовным делам приобретают все большие масштабы. При этом следует иметь ввиду, что круг преступлений, дела по которым могут быть прекращены по нереабилитирующим основаниям (ст.ст.25, 26 УПК РФ), расширен - сюда включены преступления не только небольшой, но и средней тяжести.

Никто не хотел замечать, что само существование предварительной доследственной проверки явно противоречит ст.108 УПК РСФСР, предусматривающей поводы и основания возбуждения уголовного дела.

Действительно, если поводом к возбуждению дела являются различные заявления и сообщения (они имеются в наличии к моменту возбуждения уголовного дела), а основаниями являются "достаточные данные, указывающие на признаки преступления", то никакой предварительной доследственной проверки не может быть по определению.

Закон, как можно видеть, настолько широко трактовал основания к возбуждению уголовного дела, что любое письменное или устное заявление или сообщение о преступлении, которые подписываются заявителем, предупреждаемым об условии уголовной ответственности за заведомо ложный донос, является вполне достаточным основанием для возбуждения уголовного дела.

Сравнивая институты возбуждения уголовного дела по УПК РСФСР 1923 года и по УПК РСФСР 1960 года, нельзя не заметить, что по последнему кодексу даже не была предусмотрена возможность обжалования отказа в возбуждении уголовного дела в суд. Его можно было обжаловать только прокурору, то есть представителю той же стороны обвинения. 3

Действующий УПК существенно улучшил регламентацию вопросов возбуждения уголовного дела. Сохранив предельно широкий и верный по существу подход к трактовке основания для возбуждения уголовного дела в виде "достаточных данных, указывающих на признаки преступления", УПК РФ фактически не оставляет места для пресловутой доследственной проверки. При этом совершенно обоснованно суд исключен из числа субъектов, возбуждающих уголовные дела публичного и частно-публичного обвинения.

Восстановив право на обжалование в суд отказа в возбуждении уголовного дела, предусматривавшееся УПК РСФСР 1923 года, УПК РФ 2001 года прямо установил, что уголовное дело не может быть возбуждено по анонимному заявлению (что было допустимо "после предварительной негласной проверки" по УПК РСФСР 1923 года).

Однако в ст.144 УПК РФ "Порядок рассмотрения сообщения о преступлении" вновь упоминается о проверке сообщения о преступлении в течение 3 суток со дня поступления сообщения, и этот срок может быть продлен до 10 суток прокурором, начальником следственного отдела, начальником органа дознания. Правда, в УПК РФ уже не указывается, в каком виде проводится эта проверка (как это было в УПК РСФСР: истребование необходимых материалов, получение объяснений). Безусловно, в данном случае в УПК РФ явлена некоторая непоследовательность, регулирование этих вопросов приобрело в известном смысле паллиативный характер. 4

Что еще хуже, институт возбуждения уголовного дела неоправданно, излишне усложнен введением явно надуманной процедуры согласия прокурора на возбуждение уголовного дела (ст.146 УК РФ). Эта новелла уже породила немало ненужных сложностей на практике, внесла неясности во многие вопросы - кто фактически возбуждает уголовное дело, как определить время его возбуждения, какова процессуальная значимость следственных действий, проведенных до получения согласия прокурора, и т.д.