Проблемы использования результатов орд в качестве оснований для производства следственных действий. Практические проблемы использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве Проблемы представления результатов орд в уго

Проблемы и возможность совершенствования правового регулирования оперативно-розыскной деятельности

Оперативно-розыскное законодательство, очевидно, в силу его молодости, объективной сложности и деликатности, регулируемых им отношений не лишено определённых недостатков, которые являются существенными. Основные из них сводятся к пробелам правового регулирования, декларативности ряда норм, их несогласованности с нормами других отраслей законодательства, противоречивости отдельных предписаний, нечеткости законодательных формулировок. Если эти проблемы систематизировать, то можно выявить их причины. В данной статье автор попытался выявить истоки проблем правового регулирования оперативно-розыскной деятельности, их содержание при проведении оперативно - розыскных мероприятий и при использовании результатов оперативно-розыскной деятельности (ОРД) в Уголовном процессе, и возможные пути их решения с учётом практики применения действующего законодательства.

Ключевые слова: Оперативно-розыскная деятельность, оперативно-розыскные мероприятия, ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», проблемы правового регулирования ОРД, совершенствование правового регулирования ОРД ОВД.

Оперативно-розыскная деятельность - вид деятельности, осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на то настоящим Федеральным законом, в пределах их полномочий посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. (ст. 1 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», далее Закон об ОРД)

Стоит указать на ряд неточностей и противоречий законодателя в названном определении. Во-первых, оперативно-розыскная деятельность осуществляется не только оперативными подразделениями государственных органов, но и другими должностными лицами .

Во-вторых, оперативно-розыскная деятельность не только направлена на борьбу с преступностью, но в некоторых случаях и на проверку лиц, поведение которых не связано

с преступной деятельностью. Еще раз обратимся к ч. 2 ст. 7 Закона об ОРД, где указано, что органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность в пределах своих полномочий также вправе собирать данные, необходимые для принятия решений: о допуске к сведениям, составляющим государственную тайну; о допуске к работам, связанным с эксплуатацией объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей, а также окружающей среды; о допуске к участию в оперативнорозыскной деятельности или доступе к материалам, полученным в результате ее осуществления; об установлении или поддержании лицом отношений сотрудничества при подготовке и проведении оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ); об обеспечении безопасности органов, осуществляющих ОРД; о выдаче разрешения на частную детективную и охранную деятельность. Таким образом, Законом урегулированы правоотношения, объектами которых являются любые, в том числе и законопослушные, граждане (ч. 2 ст. 7). Эта норма указывает на то, что объектами ОРД могут быть любые лица, в том числе и проверяемые.

Если определение ФЗ упростить, то можно сказать, что:

Оперативно-розыскная деятельность, прежде всего, направлена на собирание информации о лицах и фактах, представляющих оперативный интерес, и проводят ее в пределах своей компетенции должностные лица государственных правоохранительных органов .

Общие истоки проблем правового регулирования оперативно-розыскной деятельности:

1.В результате, отсутствие изначально самой цели реформирования данного направления деятельности государства обуславливает сегодня необходимость совершенствования административно-правового и уголовно-процессуального регулирования ОРД ОВД России.

2. В настоящее время существуют пробелы в отраслевой принадлежности ОРД ОВД. Возникает вопрос принадлежности к административно - правовому регулированию, или Уголовно - процессуальному.

3. Законодательное не определение исходных понятий, составляющих содержание ОРД и предопределяющих условия ее реализации;

4. Не соответствие норм оперативно-розыскного и смежных отраслей законодательства;

5. Отсутствие детализации порядка и условий обеспечения конституционного принципа законности в сфере ОРД в отношении объектов и субъектов (участников) этой деятельности.

Существующие проблемы при проведении оперативно - розыскных мероприятий.

1. Сотрудники оперативных подразделений нередко испытывают значительные затруднения из-за отсутствия законодательного определения и детального урегулирования ряда оперативно-розыскных мероприятий. Так, при наведении справок возникают сложности, связанные с различной законодательной регламентацией одних и тех же или сходных вопросов. В частности, сроки проверки заявлений и сообщений о преступлениях, согласно Уголовно-процессуальному кодексу РФ (ст. 144), составляют не более трех, а в исключительных случаях - десяти суток. Между тем запросы, связанные с наведением справок, исполняются в общем порядке в течение 30 суток. При наведении обычной справки о принадлежности номера телефона работники телекоммуникационных предприятий, ссылаясь на Федеральный закон «О связи» (ст. 32), требуют судебное решение, а, получив его, представляют ответ в течение месяца. Такую же позицию занимают банковские учреждения при обращении за сведениями о счетах юридических и физических лиц.

При осуществлении контроля почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений иногда возникает необходимость изъятия из посылок и бандеролей предметов, создающих угрозу личной или общественной безопасности, однако в Законе об ОРД никаких указаний на этот счет не имеется, а в Законе «О почтовой связи» (ст. 22) эта обязанность возлагается на самих работников Минсвязи, что без привлечения соответствующих специалистов может быть небезопасным.

В процессе прослушивания телефонных переговоров нередко, хотя и ненамеренно, контролируются разговоры лиц, непричастных к преступлениям. В этих случаях объективно ограничиваются их конституционные права. При отсутствии данных о противоправных деяниях этих лиц возникает вопрос об условиях допустимости подобного ограничения их прав. В случаях же выявления сведений об их противоправной деятельности практика сталкивается с необходимостью решения двух проблем: обязательно ли при этом получение дополнительного судебного решения, и если нет, то правомерно ли использовать попутно полученную информацию в качестве судебного доказательства?

2. В ведомственных нормативно-правовых актах и комментариях к Закону об ОРД субъектам внедрения рекомендуется лишь имитировать преступную деятельность, или в крайнем случае совершать административные правонарушения. Для выявления и изобличения участников организованных преступных групп (ОПГ) этого явно недостаточно. Внедренного в ОПГ штатного сотрудника оперативного подразделения или оказывающего ему помощь конфидента организованные преступники нередко провоцируют на уголовно наказуемые действия, которые к тому же должны быть совершены в присутствии соучастников. Придерживаясь рамок легендированного поведения и отказываясь от участия в преступной деятельности, субъект внедрения теряет доверие членов ОПГ, вызывает у них подозрение и в лучшем случае срывает выполнение задания.

3. Для развития оперативного внедрения требуется также совершенствование правового регулирования и организационного обеспечения института штатных негласных сотрудников. Практика подтверждает необходимость не только четкого правового регулирования основных вопросов использования данного института, но и организации специальной профессиональной подготовки штатных негласных сотрудников, в том числе путем их помещения в ИВС, СИЗО, а при необходимости и направления в места лишения свободы для завязывания легендированных контактов и выяснения вопросов, знание которых необходимо при последующем внедрении в организованные преступные формирования.

4. Применение оперативного эксперимента сдерживается, прежде всего, его законодательным ограничением случаями борьбы с тяжкими (по логике - и особо тяжкими) преступлениями. Но, во-первых, в процессе оперативной разработки не всегда возможно заранее предвосхитить квалификацию противоправных действий. Во-вторых, такое ограничение снижает эффективность борьбы с другими опасными и распространенными преступлениями, например коммерческим подкупом (ст. 204 УК РФ), получением и дачей взятки (ч. 1 и 2 ст. 290 и ч. 1 ст. 291 УК РФ), незаконной выдачей или подделкой рецептов либо иных документов, дающих право на получение наркотических средств и психотропных веществ (ст. 233 УК РФ). Было бы целесообразно предусмотреть в Законе возможность проведения оперативного эксперимента в отношении лиц, подготавливающих или совершающих преступления любой категории тяжести.

5. С использованием оперативного эксперимента тесно связано создание и функционирование т.н. легендированных объектов (п. 5 ч. 1 ст. 15 Закона об ОРД). Как показывает практика, к числу таких объектов, помимо названных в Законе и ведомственном Наставлении об основах организации и тактики ОРД, оперативные

подразделения органов внутренних дел с учетом потребностей борьбы с преступностью относят также квартиры, автомобили и предметы, функциональным назначением которых является создание условий для выявления и изобличения преступников. В обиходе эти объекты получили наименование «ловушек» (квартира-ловушка, автомобиль-ловушка, химическая ловушка и т.п.). Существует объективная необходимость их законодательного признания, поскольку они не охватываются понятием предприятий, учреждений, организаций и подразделений, необходимых для решения задач ОРД.

6. Ряд вопросов возникает при проведении оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права граждан. В Законе установлено, что проведение оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих перечисленные в нем конституционные права, допускается на основании судебного решения. В то же время часть таких мероприятий согласно Закону - осуществляется в порядке, определяемом межведомственными нормативными актами или соглашениями между органами -субъектами ОРД (ч. 4 ст. 6). При этом неясно, кто в этих случаях должен получать судебное решение на проведение ОРМ. В ряде случаев соблюдение предусмотренных в Законе сроков уведомления суда (судьи) о начатых неотложных ОРМ объективно невозможно, поскольку при совпадении выходных и праздничных дней общая продолжительность нерабочего времени может составить от трех до четырех суток. С учетом этого уведомление суда о проведении неотложных мероприятий в указанных случаях целесообразно законодательно продлить до первого после выходных рабочего дня.

Наступательности ОРД препятствует и действующий порядок получения судебных решений на проведение мероприятий, ограничивающих конституционные права граждан. В связи с альтернативным характером нормы Закона об ОРД о судах, уполномоченных рассматривать соответствующие ходатайства (ч. 1 ст. 9), на практике они иногда рассматриваются только областными судами, что снижает оперативность, негативно влияет на своевременность проведения ОРМ и, кроме того, ограничивает право оперативных подразделений обращаться в вышестоящий суд в случае отказа. В то же время отмечаются случаи, когда, получив обоснованный отказ в суде по месту предстоящего проведения ОРМ, сотрудники оперативных аппаратов обращаются в суды по месту своего нахождения (или наоборот), что вряд ли можно признать нормальным. В свою очередь и судьи небезупречны в принятии решений об ограничении конституционных прав, отказывая в проведении соответствующих ОРМ под различными надуманными предлогами. Очевидно, наряду с улучшением законодательной регламентации судебного порядка санкционирования рассматриваемых мероприятий

требуется дополнительное разъяснение на этот счет Пленума Верховного суда РФ, поскольку предыдущее не могло учесть всех нюансов складывающейся практики проведения ОРМ, связанных с ограничением конституционных прав граждан.

Проблемы при использовании результатов ОРД в Уголовном процессе.

Достаточно много сложностей возникает при использовании результатов ОРД в уголовном процессе. К сожалению, они не разрешены и новым Уголовнопроцессуальным кодексом РФ. В ст. 89 УПК, специально посвященной этому вопросу, содержится лишь общая норма, запрещающая использование результатов ОРД, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам в уголовном судопроизводстве.

1.В главах 10 и 11 УПК РФ, излагающих требования к доказательствам и закрепляющих порядок доказывания, результаты ОРД даже не упоминаются.

2.В новом УПК РФ отсутствует ранее существовавший повод для возбуждения уголовного дела - непосредственное обнаружение признаков преступления органами дознания, к числу которых ныне отнесены все органы, уполномоченные на осуществление ОРД (п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ). Основным поводом для возбуждения уголовного дела применительно к реализации результатов ОРД может быть сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из «иных источников» (помимо заявления о преступлении или явки с повинной) и оформленное рапортом. С появлением новой фигуры уголовного процесса - дознавателя порядок прохождения этого документа даже в рамках одного ведомства представляется усложненным, тем более что дознаватель и оперативник как субъект ОРД - теперь понятия несовместимые (ч.2 ст. 41 УПК РФ).

3.Отсутствие в УПК РФ норм, прямо определяющих возможные способы и субъектов получения процессуально значимой оперативно-розыскной информации, ставит под вопрос законность добытых в процессе ОРД сведений, используемых в уголовном процессе. Поэтому четко закрепленный в УПК статус оперативно-розыскных данных как источников доказательственной информации позволил бы, по мнению многих практических работников, вводить ее в уголовный процесс непосредственно «из первых рук».

4.Требование конспирации, входит в противоречие с уголовно-процессуальным порядком собирания, исследования и оценки доказательств. В суде нередко возникают вопросы о том, каким образом осуществлялось прослушивание и запись телефонных переговоров или производилась видеозапись действий подсудимых, и оперативный

работник, по инициативе которого эти мероприятия проводились штатными негласными сотрудниками или конфидентами, выступая в качестве свидетеля по уголовному делу, фактически, да и формально-юридически, вынужден лжесвидетельствовать, т.к. он не может раскрыть личность негласных источников, характеристики применявшихся специальных технических средств, обстоятельства и условия проведения соответствующих мероприятий. В подобных случаях при заявлении ходатайств защиты о проведении следственного эксперимента или судебной экспертизы возникает опасность утраты добытых доказательств, а то и обвинений в лжесвидетельстве. Кроме того, при таком опосредованном использовании результатов ОРД в уголовном процессе значительный объем собранной оперативно-розыскной информации утрачивается или искажается.

Таким образом, процедура использования результатов ОРД в уголовном процессе с принятием нового УПК нисколько не упростилась. Возникающие при этом вопросы по-прежнему связаны с разрешением сложной двуединой проблемы - максимально полной трансформации оперативно-розыскных данных в доказательства и эффективной защиты негласных участников ОРД. Сложность процессуального закрепления результатов ОРД нередко является причиной приостановления уголовных дел за неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых, хотя фактически они бывают при этом установленными.

Предлагаемые мероприятия:

1. Целесообразно на законодательном уровне определить круг должностных лиц оперативных подразделений, которые могут быть допрошены в качестве свидетелей по уголовным делам, и условия их допроса, исключающие расшифровку как их личности, так и используемых оперативными подразделениями негласных средств и методов.

2. Новый УПК РФ предусмотрел ряд мер по обеспечению безопасности свидетелей, потерпевших и других лиц в уголовном судопроизводстве. Это, в частности, указание в протоколе следственного действия вместо данных о личности свидетеля его псевдонима (ч. 9 ст. 166), предъявление лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193), допрос свидетеля в суде при аналогичных условиях без оглашения подлинных данных о его личности (ч. 5 ст. 278) и проведение закрытых судебных заседаний (п. 4 ч. 2 ст. 241).

Для обеспечения безопасности участников ОРД этих мер, однако, недостаточно. В целях защиты сведений о лицах, оказывающих негласное содействие оперативным

подразделениям как субъектам ОРД, было бы желательно по примеру западных стран предусмотреть в УПК РФ норму о возможности дачи показаний от имени конфидентов (т.н. свидетельство со слов) должностными лицами оперативных подразделений, непосредственно участвовавшими в организации и обеспечении проведения соответствующих мероприятий.

3. Принципиально новой и требующей экспериментального опробования представляется постановка вопроса о введении в уголовный процесс фигуры представителя органа, осуществляющего ОРД, который был бы правомочным защищать интересы конфидентов как источников доказательственной информации и отвечал за представление оперативно-розыскных данных следствию и суду.

4. Острейшей остается проблема защиты штатных негласных сотрудников оперативных подразделений и лиц, оказывающих им конфиденциальную помощь. Закон об ОРД по существу лишь декларирует ее, т.к. всесторонне разработанный и отработанный механизм их защиты в российском законодательстве отсутствует. Дополнив перечень оперативно-розыскных мероприятий такими рискованными, как оперативное внедрение, оперативный эксперимент и контролируемая поставка, законодатель не обеспечил надежными правовыми гарантиями их участников, подлежащих государственной защите. Исполнитель негласных мероприятий, связанных с проникновением в антиобщественные структуры, должен иметь право на внешне противозаконные действия в форме не только административных правонарушений, но и преступлений, не представляющих большой общественной опасности, при условии, что он действует в рамках утвержденного и доведенного до него письменного задания. О реальной возможности освобождения от уголовной ответственности или смягчения наказания он должен быть осведомлен при получении задания. При этом ему разъясняются пределы возможной «криминальной» активности. Накопленный опыт проникновения в криминальную среду показывает, что успех здесь приносит гибкость линии поведения, находящейся на грани крайней необходимости и обоснованного риска.

5. Механизм освобождения от уголовной ответственности участников ОРД должен быть урегулирован в специальном законодательном акте либо путем внесения поправок в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство России. В частности, в Уголовном кодексе РФ следует сформулировать норму о вынужденном причинении вреда правоохраняемым интересам.

Практическая реализация норм об освобождении от уголовной ответственности, предусмотренных ч. 4 ст. 16 и ч. 4 ст. 18 Закона об ОРД, весьма проблематична. Во-первых, УК РФ не знает института «вынужденного причинения вреда правоохраняемым

интересам». Во-вторых, логика законодательных норм такова, что освобождение указанных в них лиц от уголовной ответственности предполагает официальное установление факта негласного содействия или принадлежности к органам, осуществляющим ОРД, что становится достоянием всех участников уголовного процесса.

6. Много нареканий и вопросов вызывает новая редакция ст. 21 Закона об ОРД, посвященная прокурорскому надзору за оперативно-розыскной деятельностью. Предмет прокурорского надзора стал почти всеобъемлющим и, по сути, подменяет ведомственный контроль за ОРД. Это положение усугубляется тем, что согласно новому УПК РФ (п. 11 ч. 2 ст. 37) прокурор уполномочен не только поручать органу дознания производство следственных действий, но и давать ему указания о проведении оперативно-розыскных мероприятий, причем безотносительно к находящимся в его (прокурора) производстве уголовным делам. Сотрудников оперативных подразделений в этой связи больше всего беспокоит опасность расшифровки конфиденциальных источников оперативно-розыскной информации, поскольку новая норма Закона об ОРД предоставляет надзирающему (уполномоченному) прокурору право истребовать от органа, осуществляющего ОРД, не только все дела оперативного учета, но и учетно-регистрационную документацию. И хотя в предмет прокурорского надзора не входят сведения о конфидентах (за исключением случаев их привлечения к уголовной ответственности), ознакомление с делами оперативного учета и указанной документацией может свести на нет право конфидентов сохранять свое имя в тайне.

7. Необходимо установление оптимального соотношения между законодательным регулированием ОРД ОВД и ее регулированием на подзаконном уровне.

8. На основе обобщения практики органов, осуществляющих ОРД, приступить к разработке новой редакции Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» или законопроекта о внесении изменений и дополнений в действующий Закон и другие законодательные акты. Это могут быть Уголовный, Уголовнопроцессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы РФ, федеральные законы «О связи», «О почтовой связи», «О банках и банковской деятельности», «О наркотических средствах и психотропных веществах», «О борьбе с терроризмом» и др.

9. В новой редакции Закона об ОРД представляется необходимым дать законодательные определения основных понятий, прежде всего, оперативно-розыскных мероприятий, а также закрепить положения, по возможности исключающие неоднозначное толкование законодательных предписаний и укрепляющие правовую основу ОРД. Специального законодательного толкования требует понятие провокации преступления.

10. Необходимо четкое разграничение полномочий органов государственной власти в сфере административно-правового регулирования ОРД ОВД;

11. С учетом накопленного опыта взаимодействия в сфере оперативно-розыскной деятельности внести коррективы в межведомственные соглашения и нормативноправовые акты, регламентирующие организацию и тактику совместных или согласованных оперативно-розыскных мероприятий.

Таким образом, хотя Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» открыл более широкие возможности использования сил, средств и методов ОРД в борьбе с преступностью, обеспечении безопасности личности, общества и государства от преступных посягательств, эффективность оперативно-розыскного противодействия криминальным проявлениям во многом сдерживается существенными недостатками нормативно-правового, и, прежде всего законодательного, регулирования ОРД.

Operatively-search legislation is fundamentally flawed because it is very young, objectively complex and delicate. In connection with this, and the relationships that it regulates a variety of difficulties and problems that are meaningful. The main disadvantages are reduced to the gaps of legal regulation, a number of declarative rules, and their inconsistency with the provisions of other branches of the law, some contradictory regulations fuzziness legislative wording. If these problems are to organize, it is possible to identify the cause.

In this article, the author have tried to identify the sources of the problems of legal regulation of the operational-search activity, their contents during operative - search measures and the use of results of operatively-search activity in the criminal process, and possible solutions with the practice of the law.

Operational-search activity, search operations, the Federal Law "On operative-investigative activity," Legal Issues of Operational-search activity, improvement of legal regulation of the Operative investigative activities of internal affairs.

Список литературы и нормативно - правовых актов

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ", 26.01.2009, N 4, ст. 445.

2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 26.04.2013, с изм. от 21.05.2013) // Собрание законодательства РФ", 24.12.2001, N 52 (ч. I), ст. 4921.

3. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ (в ред. от 05.04.2013 N 53-ФЗ) //"Собрание законодательства РФ", 14.08.1995, N 33, ст. 3349.

4. Федеральный закон "О полиции" от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ (в ред. От 5 апреля 2013 г. N 37-ФЗ) // Собрание законодательства РФ", 14.02.2011, N 7, ст. 900.

5. Авдеев В.Г. Оперативно-розыскные меры ОВД по выявлению и раскрытию экономических преступлений в сфере внешнеэкономической деятельности: автореф. дис. канд. юрид. наук. Калининград, 2006.

6. Агафонов Ю.А. Основы оперативно-розыскной деятельности Органов Внутренних Дел. Краснодар 2007.

7. Аменицкая Н.А. Взаимодействие следователя органов, осуществляющих ОРД в раскрытии и расследовании преступлений (в ОВД): авто-реф. дис. канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006.

8. Багнычев В.А. Оперативно-розыскные мероприятия по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем: лекция. Краснодар: Краснодар. ун-т МВД России, 2006.

9. Багнычев В. А., Субачев С.Ю. Методические рекомендации по организации и проведению оперативно-розыскных и иных мероприятий в сфере иностранного инвестирования. Краснодар, 2006.

10. Ганиев Т.Г. Типичные уголовно-процессуальные, оперативно-розыскные и иные правонарушения в деятельности сотрудников уголовного розыска и основные направления борьбы с ними: автореф. дис. канд. юрид. наук. Тюмень, 2005.

11. Горяинов К.К. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности»: комментарий. М., 2007.

12. Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативнорозыскной деятельности: Монография. М., 2009.

13. Дубоносов Е.С. Основы оперативно-розыскной деятельности: курс лекций. М., 2011.

14. Железняк Т.И Проблемы законодательного регулирования оперативно-розыскной деятельности: автореф. дис. канд. юрид. наук. Иркутск, 2007.

15. Захарцев С.И. Оперативно-розыскные мероприятия в России и за рубежом. СПб., 2004.

16. Митцукова Г.А. Право на неприкосновенность частной жизни как конституционное право человека и гражданина: монография / Г.А. Митцукова. -Екатеринбург: Изд-во Уральского юридического института МВДРоссии, 2007.

17. Омелин В.Н. Институт оперативно-розыскных мероприятий в оперативнорозыскном законодательстве. М., 2007.

Лиджаев Кирилл Владимирович,аспирант 1 курса по специальности 12.00.09 Уголовный процесс, ул.Брянского фронта д.20 к.1 кв.4, [email protected],

The problems and the possibility of improving the legal regulation of the operational-search activity.Lidzhaev K.V.

Оперативно-розыскная деятельность – мощное и эффективное средство получения информации о подготавливаемых, совершаемых и совершенных преступлениях, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступления и скрывшихся от органов дознания, следствия и суда. Одной из задач уголовно-процессуальной теории является разработка таких предложений и рекомендаций, а также создание таких правовых норм, которые способствовали бы легальному использованию результатов этой деятельности в уголовном процессе. "В реальном судопроизводстве, – справедливо пишет об этом В. Т. Томин, – не бывает проблем уголовно-процессуальных и оперативно-розыскных. Бывают просто проблемы, жизненные, проблемы раскрытия преступлений и создания доказательственной базы для направления дела в суд" . Для их разрешения необходимо применять все возможные правовые средства и использовать инструментарий различных отраслей знаний, включая уголовно-процессуальный и оперативно-розыскной. Невозможно отрицать параллельное существование двух, хотя и взаимосвязанных и взаимозависимых, но тем не менее самостоятельных отраслей права – уголовно-процессуального и оперативно-розыскного. И проблема разграничения норм, регламентирующих легализацию результатов ОРД, между этими отраслями права, судя по литературным источникам и материалам изучения практики деятельности органов уголовной юстиции, продолжает оставаться актуальной.

В УПК РФ нормы об ОРД, в отличие от его предшественника – УПК РСФСР, "изолированы" от правил о компетенции органов дознания и сосредоточены в двух статьях – в п. 361 ст. 5 "Основные понятия, используемые в настоящем кодексе" и в ст. 89 "Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности". (Упоминание о проведении оперативно-розыскных мероприятий содержится также в п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ в связи полномочиями следователя давать обязательные для исполнения письменные поручения органу дознания, а о розыскных мерах – в ст. 210.)

В контексте уголовно-процессуального исследования целесообразно попытаться найти ответы по крайней мере на два вопроса: 1) нуждается ли ОРД в регламентации в УПК РФ, и если да, то в какой степени; 2) совершенны ли в этой части нормы УПК РФ?

По первому из поставленных вопросов хотелось бы высказать следующую точку зрения: несмотря на наличие в российском законодательстве такой его отрасли, как оперативно-розыскная, закрепление в разд. 3 УПК РФ "Доказательства и доказывание" самого факта существования такого информационного источника, как результаты ОРД, не только желательно, но и целесообразно.

Что касается разъяснения понятия "результаты оперативно-розыскной деятельности", включенного в ст. 5 УПК РФ в 2003 г. (п. 36.1), то оно не вызывает нареканий, даже несмотря на то что это словосочетание встречается в Кодексе лишь в названии и тексте ст. 89 УПК РФ. Альтернативным могло быть только доктринальное толкование данного понятия, которое, на наш взгляд, не может эффективно заменить толкования нормативного.

Основная претензия к существующей ныне формулировке, содержащейся в ст. 89 УПК РФ "Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности", – ее запретительный характер. "В процессе доказывания запрещается использование результатов оперативнорозыскной деятельности" – такими словами изложена диспозиция закрепленного в ней правила. (Далее – в гипотезе объясняется, что данный запрет применяется, если результаты ОРД не соответствуют требованиям, предъявляемым законом к доказательствам.) "Заголовок статьи, – отмечает В. Т. Томин, – обещает правоприменителю сообщить о процедуре использования результатов ОРД (о чем же еще?), а текст сообщает о категорическом запрете такого использования при условии, вызывающем сомнения и в его целесообразности, и в его законности" . Кроме того, из формально-догматического (т.е. буквального) толкования анализируемой статьи должно следовать, что результаты ОРД могут использоваться в уголовном процессе лишь в статусе доказательств. Это положение нс в полной мере соответствует действительности. Возможности использования результатов ОРД (например, в следственной тактике, в криминалистической методике) более широкие.

В условиях существования развитого легального законодательства об ОРД, основным предназначением которой является информационное обеспечение уголовного судопроизводства, не было никакой необходимости для правоограничительной формулировки названной статьи. На наш взгляд, и сегодня нет препятствий для создания ее новой редакции, которая носила бы дозволяющий характер.

Отдельные пожелания законодателю и даже конкретные формулировки новой редакции ст. 89 УПК РФ неоднократно высказывались в отечественной литературе. В формате лекции остановиться па многих из них нс представляется возможным. Однако принимая во внимание сложность и важность рассматриваемой проблемы, попытаемся предпринять анализ хотя бы нескольких точек зрения.

В. К. Маслов предложил новое наименование ст. 89 УПК РФ, назвав ее "Способы использования в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности", а также ее текст, состоящий из двух частей. По мнению автора, ст. 89 УПК РФ следует дополнить ч. 2, которая должна быть изложена в следующей редакции: "Предметы и иные документы, орудия преступления, деньги, ценности вещи и иное имущество, полученное по результатам оперативно-розыскной деятельности, осматриваются следователем, в случае необходимости проверяются и приобщаются к материалам уголовного дела мотивированным постановлением следователя в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств" .

На наш взгляд, цитируемый текст не выдерживает никакой критики. Прежде всего, с точки зрения юридической фразеологии его следовало бы элементарно отредактировать. (Вероятно, и по этой причине многие, в том числе и разумные, предложения вовсе не доходят до органов и лиц, обладающих правом законодательной инициативы, а если доходят, то ими не рассматриваются.) Но главная претензия, конечно, состоит в другом – предлагаемые правила вытекают из других норм доказательственного права и не нуждаются в дублировании применительно к тем или иным источникам информации. Кроме того, ничего нового в приведенном тексте не сообщается и о способах использования результатов ОРД в доказывании, поэтому употребление этого термина в названии статьи просто неуместно.

Хотя можно заметить – нам удалось отыскать в анализируемой формулировке глубоко спрятанную новеллу (на которой сам автор не акцентировал внимание). Заключается она в том, что предлагается подвергать следственному осмотру и приобщать к делу специальным постановлением не только потенциальные вещественные доказательства, но и документы в значении ст. 84 УПК РФ. На наш взгляд, в этом нет никакой необходимости. Однако известны случаи, когда законодатель для придания особого процессуального режима обращения с отдельными объектами, которые по всем признакам обладают значением документов, предписывает следователю (и суду) обращаться с ними как с вещественными доказательствами. Таковыми являются фонограмма, фиксирующая результаты контроля и записи телефонных и иных переговоров (ч. 8 ст. 186 УПК РФ), и материалы, содержащие информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ч. 6 ст. 1861 УПК РФ). Статус вещественных доказательств в большей степени гарантирует достоверность названных материалов, а также сохранение присущих им признаков и свойств. Представляется, что в принципе допустима постановка вопроса о целесообразности придания на законодательном уровне специального "режима" некоторым документам, полученным в результате ОРД.

По мнению В. С. Балакшина, нормы, составляющие ст. 89 УПК РФ, далеки от совершенства по той причине, что "оперативно-розыскные действия различаются по характеру, содержанию, конспиративности и другим характеристикам, а поэтому в УПК РФ необходимо предусмотреть, что в доказывании по уголовному делу могут быть использованы результаты не всех, а лишь определенных оперативнорозыскных действий" .

Что же конкретно предлагается В. С. Балакшиным? Автор полагает, что отдельные оперативно-розыскные действия – (1) опросы; (2) сбор некоторых образцов для сравнительного исследования (каких конкретно – не указывается); (3) проверочные закупки; (4) исследование предметов и документов; (5) контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; (6) прослушивание телефонных переговоров; (7) снятие информации с технических каналов связи; (8) контролируемые поставки; (9) оперативный эксперимент – проверяемы, и поэтому они могут быть приняты следователем и судом. Необходимо лишь позаботиться об их надлежащем документальном закреплении. Другие оперативно-розыскные действия – (1) наведение справок; (2) наблюдение; (3) оперативное обследование помещений, зданий сооружений, участков местности и транспортных средств; (4) оперативное внедрение – по мнению В. С. Балакшина, не документируются и, следовательно, не могут быть проверены в уголовном процессе .

Из приведенных рассуждений можно сделать вывод о том, что автору неизвестно, что любые оперативно-розыскные мероприятия документируются; что обследование помещений, зданий сооружений, участков местности и транспортных средств является гласным оперативно-розыскным мероприятием ; что документальная фиксация действий, включенных им во вторую группу, ничем не уступает, а норой превосходит но своей эффективности остальные действия. Другой вопрос – это проблема совершенствования документирования результатов ОРД, которая всегда пребывала и остается в поле зрения не только процессуалистов, но и специалистов в области теории и практики ОРД.

Однако вернемся к содержанию ст. 89 УПК РФ. В. С. Балакшин, основываясь па приведенных выше рассуждениях, предлагает изложить се в следующей редакции: "В доказывании по уголовному делу могут использоваться результаты оперативно-розыскной деятельности, полученные способами и в порядке, установленными Федеральным законом об оперативно-розыскной деятельности, и облеченные в предусмотренную названным законом форму.

Результаты оперативно-розыскной деятельности не имеют по делу заранее установленного доказательственного значения и подлежат проверке и оценке в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом".

Помимо незначительных редакционных замечаний наши претензии к предложенной формулировке заключаются в следующем.

1. Правила оценки сведений, допускаемых в уголовное судопроизводство в качестве доказательств, изложены в ст. 17 и 88 УПК РФ и не нуждаются в дублировании применительно к отдельным видам источников доказательственной информации.
2. Закон об ОРД не устанавливает способы, порядок и форму документирования результатов ОРД. Более того, в ряде его норм (ст. 4, 10, 11) прямо записано: организация оперативно-розыскных мероприятий должна осуществляться на основании ведомственных нормативно-правовых актов, издаваемых органами, осуществляющими ОРД. Исключение сделано для фонограмм и бумажных носителей записей телефонных и иных переговоров: в ч. 5 ст. 8 Закона об ОРД говорится о том, что они "передаются следователю для приобщения к делу в качестве вещественных доказательств".

Е. А. Доля предложил изложить рассматриваемую статью УПК РФ двумя нормами, одна из которых дается им в следующей редакции: "Результаты оперативно-розыскной деятельности, имеющие значения для правильного разрешения дела, могут быть использованы в доказывании только по уголовным делам о преступлениях, представляющих повышенную общественную опасность, и в соответствии с требованиями настоящего Кодекса, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств" .

Здесь также, вероятно, нелишне отметить: для того чтобы те или иные предложения были учтены законодателем, они должны быть не только разумными и обоснованными, но и безупречными по форме с точки зрения языка закона. В этом смысле можно высказать следующие замечания, касающиеся комментируемого предложения:

1) помимо норм, регламентирующих собирание, проверку и оценку доказательств (гл. 11, ст. 85–88 УПК РФ), существуют нормы, закрепляющие иные краеугольные положения и понятия доказательственного права (гл. 10, ст. 73–84 УПК РФ и др.). Их также надлежит учитывать в доказывании;
2) словосочетание "имеющие значение для правильного разрешения дела" из анализируемой нормы может быть исключено, поскольку об информации, нацеленной не на правильное разрешение дела либо не обладающей свойством относимости, в уголовном процессе не может быть и речи. Не случайно требования, предъявляемые к содержанию результатов ОРД, детально изложены не в законе, а в подзаконных ведомственных нормативно-правовых актах;
3) другое словосочетание – "только по уголовным делам о преступлениях, представляющих повышенную общественную опасность" – страдает неопределенностью содержания. Так, например, по отношению к преступлениям небольшой тяжести все остальные неосторожные и умышленные деяния, включая преступления средней тяжести, представляют повышенную общественную опасность (ст. 15 УК РФ). Но все ли из них охватываются предлагаемой нормой? Вероятно, не все, однако вывод об этом из анализируемого текста сделать сложно.

Основная же претензия заключается даже не в вышесказанном, а в том, что необходимость использования информации, добытой путем проведения оперативно-розыскных мероприятий, может потребоваться в раскрытии и расследовании преступлений любой степени тяжести.

Μ. П. Поляковым предложена наиболее интересная "развернутая" формулировка норм, составляющих ст. 89 УПК РФ . Представляется, что ее текст, как и вариант, предложенный Е. А. Долей, при определенных обстоятельствах мог быть включен в УПК РФ в качестве его ст. 89. Однако и он, на наш взгляд, небезгрешен.

В одной ее из норм предлагается закрепить следующее правило: результаты ОРД являются доказательствами, если они получены и проверены в порядке, предусмотренном Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности", и содержат информацию, имеющую значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ. В связи с этой формулировкой хотелось бы задать следующие вопросы: 1) является порядок получения информации, предусмотренный Законом об ОРД, единственным условием их допустимости в качестве доказательств; 2) какую проверку "результатов" могут проводить органы и лица, осуществляющие ОРД, в отношении сведений, ими самими добытых; 3) предусматривает ли Закон об ОРД подобную проверку?

В другой норме предлагается установить: сведения, полученные в результате ОРД, могут быть представлены органу дознания, следователю, прокурору или суду "в виде подлинных оперативно-служебных материалов или в копиях". Здесь мы хотели бы задаться такими вопросами: 1) возрастет ли значение в доказывании и, соответственно, усилится ли доверие участников уголовного процесса к копиям источников информации, полученных при проведении оперативнорозыскных мероприятий, при отсутствии возможности получения их подлинников и проверки иными процессуальными средствами, если легализовать существование копий в норме УПК РФ; 2) с другой стороны – уязвимы ли копии, если они изготовлены, закреплены, удостоверены в установленном порядке и существует реальная возможность их проверки?

В ч. 3 Μ. П. Поляков предлагает зафиксировать: результаты ОРД должны быть осмотрены и приобщены к уголовному делу постановлением органа дознания, следователя, прокурора, судьи или определением суда. Принимая во внимание, что (а) на языке законодателя осмотр есть следственное действие по собиранию доказательств, (б) "результатами ОРД" согласно п. 361 ст. 5 УПК РФ выступают сведения и (в) следственный осмотр материалов, являющихся документами в значении ст. 84 УПК РФ, законом не предусмотрен, возникает вопрос: правомерно ли создание данной нормы?

Думается, что на каждый из поставленных выше вопросов должен быть дан отрицательный ответ.

Мы не можем в рамках лекции выступить рецензентом в отношении всех правил, образующих данную, достаточно объемную, статью, сформулированную Μ. П. Поляковым, однако еще на одно предлагаемое нововведение хотелось бы также обратить внимание. В ч. 4 ст. 89 УПК РФ автор считает целесообразным записать текст, который мы воспроизводим дословно: "В случаях, связанных с необходимостью обеспечения безопасности лиц, предоставивших информацию органу, осуществляющему оперативно-розыскную деятельность, допускается допрос должностного лица, которому достоверно известно происхождение проверяемых данных и который может засвидетельствовать их подлинность и обстоятельства получения". В данном предложении Μ. П. Полякова ощущается определенная недосказанность. В нем явно недостает фразы о праве допрашиваемого лица не сообщать следователю и суду источник своей осведомленности. При этом самому автору должно быть понятно противоречие этого правила пункту 2 ч. 2 ст. 57 УПК РФ, устанавливающему недопустимость доказательств подобного рода. И хотя здесь в принципе мы солидарны с Μ. П. Поляковым в том, что не за горами время, когда законодателю для борьбы с наиболее тяжкими преступлениями, вероятно, придется пойти на неординарные меры по корректировке уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего доказывание. Однако эти проблемы должны решаться не в завуалированной форме, а аргументированно и в условиях широкого обсуждения.

В литературных источниках, в том числе в диссертационных исследованиях, на сайтах в сети Интернет, тысячи страниц посвящены процессуально-правовой природе информации, полученной в результате ОРД, и проблемам ее использования в уголовно-процессуальном доказывании. Аккумулируя высказанные при этом суждения , в наиболее общем виде можно сделать следующие выводы.

1. Представленные органами, осуществляющими ОРД, сведения и их объективированные носители, обладающие указанными в законе свойствами доказательств и их источников, могут и должны использоваться в уголовно-процессуальном доказывании без каких-либо ограничений. Пытаться дифференцировать возможности применения результатов ОРД (например, в зависимости от степени важности принимаемых процессуальных решений) в данной ситуации, на наш взгляд, не имеет смысла.
2. Представленные сведения и их материальные носители, полученные в соответствии с Законом об ОРД, но не обладающие названными свойствами, также могут и должны использоваться в уголовном судопроизводстве, но не как доказательства, а в качестве иной – ориентирующей – информации (например, в ходе выдвижения следственных версий, планирования расследования, определения тактики производства отдельных следственных действий).

Думается, названные положения и должны получить отражение в новой формулировке ст. 89 УПК РФ. При этом важно отметить: нормы, составляющие эту статью, должны быть, во-первых, достаточно лаконичными, а во-вторых, не повторять ясных положений, со всей очевидностью вытекающих из других правил доказательственного права.

С учетом изложенного выше анализируемая статья может быть представлена в следующей редакции:

"Статья 89. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности

Результаты оперативно-розыскной деятельности, полученные с соблюдением требований федерального законодательства об оперативно-розыскной деятельности, могут использоваться в доказывании но уголовным делам в соответствии с требованиями настоящего Кодекса".

Новые подходы к внедрению розыскных начал в досудебное производство изложены в лекции 18 "Интеграция розыскных начал в стадию предварительного расследования".

Поляков М. П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности: монография / науч. ред. и предисл. В. Т. Томин. Н. Новгород: Нижегородская правовая академия, 2001. С. 5.

Поляков Μ. П.

Сформулированные нами вопросы, на которые будут затем даны отрицательные ответы, вовсе не исключают в условиях современного научно-технического прогресса нормативного закрепления статуса, а также процедуры хранения и использования копий документов в уголовном процессе. Следует отметить, что в последние годы в законодательстве, в том числе уголовно-процессуальном и законодательстве об ОРД, повышенное внимание уделяется копиям документов, в частности, содержащимся на электронных носителях. Так, процедура подобного рода копирования в 2012 г. закреплена в ч. 2 ст. 82 УПК РФ и в абз. 3 п. 1 ч. 1 ст. 15 Закона об ОРД (см.: Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ "О внесении изменений η Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2012. № 49. Ст. 6752). Заслуживает также внимания вопрос об использовании копий материалов, фиксирующих ход и результаты процессуальных действий.
Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практич. пособие. 2-е изд., перераб, и доп., 2011. С. 196–206; Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М.: Норма, 2009. С. 105–125; Смирнов А. В. "Серебряное блюдо" оперативно-розыскной деятельности // Уголовный процесс. 2012. № 10. С. 12–18; и др.

Понять и бороться за принципы куда легче, чем жить в соответствии с ними.

Закон Мерфи

Разрешение сложных системных задач ОРД невозможно без основных правил, руководящих и основополагающих начал – принципов, на которые опирается эта деятельность.

Следует сразу же оговориться, что учение о принципах настолько важно для любой социальной деятельности человека и настолько всеобъемлюще, что к его разработке и толкованию причастны ученые практически всех областей знаний. Здесь и такие мыслители, как Аристотель, Кант, Демокрит, Спиноза, Гегель и другие ученые, имеющие свои философские взгляды на понятие и сущность принципа. И сегодня в каждой научной отрасли, включая юридические, особое внимание обращается на выявление и исследование принципов их существования. ОРД как особая отрасль юридических знаний исключением не является. Автор, учитывая разнообразие существующих мнений, предпринял попытку изучить наиболее приемлемые, на его взгляд, подходы к определению сущности принципов ОРД и сформулировать рекомендации по их правовому и практическому обеспечению.

В теории ОРД, как относительно молодой научной отрасли знаний, практически все исследователи в той или иной мере анализировали принципы. Существенный вклад в разработку этой проблемы внесли Д. В. Гребельский, А. Г. Лекарь, А. И. Алексеев, В. Г. Бобров, Г. К. Синилов, В. М. Атмажитов, В. А. Лукашов, И. А. Климов, Ю. С. Блинов, К. В. Сурков, Η. П. Водько, А. Ю. Шумилов, Е. Д. Лукьянченков. Неоднократно к ней обращался и автор.

Вопрос о принципах ОРД остается достаточно сложным, и прежде всего по причине трансформации сущности их понимания в связи с началом действия Закона об ОРД в условиях фактически изменившегося типа российской государственности. При рассмотрении истории становления и развития государства и права становится очевидно, что с изменением формы государственного устройства и общественной жизни людей меняется право, методы и, убежден, сами принципы жизнедеятельности, в том числе, разумеется, и правоохранительной.

Принципы, являясь основополагающими, выражают сущность государственно-правовых исходных начал всей деятельности, служат ориентиром в правотворческой деятельности. Они обеспечивают нормативное регулирование и развитие правовой системы, а также правоприменительной системы .

Поскольку любая социальная деятельность связана с человеком как личностью, то принцип следует понимать не только в объективном, но и субъективном смысле, как внутреннее убеждение человека, определяющее его отношение к действующим нормам поведения и сознательной деятельности. И хорошо, если принцип им будет пониматься как всеобщее необходимое жизненное и реальное правило поведения. Наверное, можно сказать, что принцип мышления в таком случае будет адекватен принципу действия.

Принципы ОРД как таковые имеют право на существование, так как детерминируют саму эту деятельность, выражают ее сущностную определенность, тем самым и отграничивают от смежных видов деятельности (например, криминалистики, уголовного процесса). Они имеют в своей основе систему базовых положений, которые присущи только ОРД и при этом опираются на законы, изучаемые другими науками, тесно с ней связанными (уголовное право, уголовный процесс, криминология, криминалистика, психология и др.). Принципы ОРД неразрывны со всей правоохранительной деятельностью, они выражают объективные и существенные закономерности, сложившиеся в борьбе с преступностью, с учетом глубинной (коренной) особенности использования специфического вида деятельности – ОРД. Будучи порожденными конкретной действительностью, принципы не только отражают объективные закономерности, но и выступают средством переустройства этой действительности.

Находясь в органической связи с правом, обладая высоким уровнем обобщения (всеобщности), большой устойчивостью и стабильностью, принципы могут быть закреплены в норме права, но это вовсе не означает, что законодатель их порождает (вырабатывает). Совершенно прав профессор В. Т. Томин, когда, рассматривая принципы уголовного процесса, пишет: "...принципы вырабатываются не законодателем. Законодатель получает их в готовом виде. Будучи выработанными, принципы становятся равно обязательными как для рядового участника уголовного процесса, так и для законодателя" . Не закрепленные в норме принципы обладают такими же признаками, что и закрепленные. Например, принципы законности и негласности в ОРД прошли большой исторический путь, прежде чем нашли свое нормативное закрепление в ст. 3 Закона об ОРД. Принцип "негласности", по сути, – вечный спутник сыскной работы, хотя таковым и не назывался.

Все принципы равны и самостоятельны. Не может быть ранжировки принципов по уровням: главные и второстепенные. Однако по существу своего внутреннего содержания отдельные принципы могут принадлежать только данному виду деятельности. Это принципы "конспирации", "сочетание гласных и негласных начал в ОРД", отражающие разведывательно-поисковую суть этой деятельности. Они пронизывают цель и задачи ОРД, пути и средства их достижения. Такие принципы принято называть специальными.

В настоящее время еще не достаточно сформировано единое представление относительно состава и системы принципов ОРД, что требует активизации научных исследований в этом направлении. Зачастую к принципам данной деятельности относят положения, которые имеют большое значение для решения задач ОРД, но, тем нс менее, не являются основополагающими и общеобязательными. Проведя сравнительный анализ имеющихся точек зрения по этой проблеме, можно сделать следующие выводы:

– во-первых, нс всегда строго выдерживаются признаки, присущие принципам, в частности, обязательное отношение ко всем видам ОРД всех ее субъектов;
– во-вторых, происходит практическая подмена понятий "принципы" и "требования". В отличие от принципов требования относятся к отдельным видам деятельности отдельных субъектов. Они, как правило, содержатся в ведомственных нормативных актах применительно к конкретным оперативным ситуациям;
– в-третьих, некоторые из предложенных исследователями принципов есть не что иное, как способ и средство обеспечения ОРД, и т.д.

Отсюда и стремление многих авторов включить в число принципов и "принципы" тактики, и "принципы" организации управления, и принципы негласной работы, и многие другие. Замечено, что наличие самостоятельного института ОРД или более-менее автономного направления деятельности, или взаимодействия с другими видами правоохранительных органов с неизбежностью вызывает "порождение принципов", особенно у начинающих исследователей.

Полагаем такой подход нецелесообразным и непринципиальным. До сих пор малоисследованной в теории ОРД остается проблема определения системы принципов ОРД.

Думаем, что принципы ОРД должны определять не очевидные, а более глубокие, именно принципиальные закономерности, и одновременно служить руководством к практическим действиям.

Напомним, что в общепризнанном понимании система – это множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, образующих определенную целостность, единство . Именно системный подход позволяет, на наш взгляд, определить основные черты принципов ОРД.

Состав принципов ОРД обусловлен закономерностями существования этой деятельности как целостного и самодостаточного образования, объективно необходимого в системе правоохранительной деятельности государства.

Принципы детерминируют систему ОРД, отражают ее сущность и направления деятельности, способствуют определению целей, задач и функций.

Принципы ОРД универсальны, т.е. они адресуются всем субъектам, осуществляющим ОРД, и по всем направлениям их разведывательно-поисковой деятельности.

Принципы ОРД должны определять закономерности формирования управленческой системы, направленной на противодействие преступности (в том числе, и со стороны организованных преступных формирований).

Принципы равноправны и не могут рассматриваться друг от друга изолированно. Они в системе интегрированы и в этом смысле совместимы.

Каждый из принципов имеет свои типичные признаки, вместе с тем проявляется в конкретных специфических условиях.

Учитывая общепризнанные философско-правовые учения о принципах, объективные закономерности их проявления и нормативные установки в рассматриваемой сфере, а также, разумеется, существующие обоснованные научные мнения, можно представить принципы ОРД в следующей системе.

Конституционные принципы , принцип законности, принцип уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина. Это всеобщие принципы, относящиеся ко всем отраслям права, по имеющие конкретное специфическое выражение в ОРД и закрепленные в нормах Закона об ОРД (ст. 3, 5). К числу общих принципов можно отнести и принцип опоры на содействие граждан. Данный принцип имеет исторические корни, содержит все общие признаки, присущие пониманию принципа, нашел признание в теории и практике ОРД.

Выработан он был в период становления и развития теории ОРД в конце шестидесятых годов прошлого века и сразу же нашел единодушную поддержку теоретиков и практиков ОРД. В числе наиболее активных его разработчиков можно выделить Д. В. Гребельского, В. Г. Боброва, В. А. Лукашова, В. Г. Самойлова и других ученых. Автор относит себя к последователям исследования этого принципа. Правда, назывался данный принцип по-разному: "опора на трудящихся и повседневная связь с общественными организациями" (Д. В. Гребельский), "связь с трудящимися" (В. Г. Бобров), "связь с трудящимися и общественностью" (В. А. Лукашов) и др. Автор представил этот принцип, как ему показалось, в более современной терминологии и в некотором сочетании выражений, употребленных в действующем Законом об ОРД .

Это действительно всеобщие принципы, относящиеся ко всем видам юридической деятельности, в том числе в специфическом проявлении в ОРД.

Специальные принципы: конспирации, сочетание гласных и негласных методов и средств, а также принцип наступательности, кстати, также не закрепленный в норме права.

Полагаем, что указанные принципы нуждаются хотя бы в их краткой характеристике применительно к ОРД (к практике и законодательству).

Принцип законности.

Законность – универсальный и неизменный (с точки зрения постоянства) общеправовой принцип, который нашел свое нормативное воплощение в Конституции РФ. Законность при всем многообразии толкований следует рассматривать как специфическое правовое явление.

В понятие законности следует вкладывать исполнение закона. Именно из этого вытекает объективная необходимость соблюдения и исполнения подзаконных актов, изданных на основе закона, в точном соответствии с законом и во исполнение закона.

Закон об ОРД не только подтверждает данную позицию, но и служит гарантом обеспечения законности данной специфической деятельности. Ведомственные нормативные акты, соответствующие закону, отражая содержание его норм, выступают средством обеспечения их реализации, а следовательно, и средством обеспечения законности. Отсюда и закономерный вывод о том, что субъектами законности могут быть только должностные лица .

Обеспечение законности предполагает осуществление ОРД специальными субъектами – органами и должностными лицами, осуществляющими ОРД, уполномоченными законом (ст. 13 Закона об ОРД, ч. 1 ст. 40 УПК РФ).

Законность находит свое выражение, прежде всего, в правовой регламентации прав и обязанностей, специальной компетенции указанных субъектов и в содержании их деятельности. Это определяется социальным и правовым статусом субъектов ОРД, уровнем и системой правового регулирования ОРД, процедурой и условиями реализации законодательных и подзаконных нормативных актов, наличием и эффективностью гарантий, обеспечивающих законность.

Практика показывает, что наиболее остро проблема обеспечения законности возникает в сфере соблюдения:

– прав и свобод личности;
– оснований и условий проведения ОРМ;
– в производстве оперативной проверки (разработки);
– оснований и порядка использования результатов ОРД;
– исполнения обязанностей и реализации нрав органов и должностных лиц, осуществляющих ОРД;
– гарантий социальной и правовой защиты должностных лиц, органов, осуществляющих ОРД, а также граждан, содействующих этим органам, в том числе и на конфиденциальной основе;
– организации и порядка финансового обеспечения.

Меры по обеспечению законности в разрешении этих и других проблем выражаются в следующем:

– недопустимо осуществление ОРД для достижения целей и решения задач, не предусмотренных Законом об ОРД (ч. 2 ст. 5);
– никто не вправе сомневаться в законных действиях должностных лиц органов, осуществляющих ОРД, за исключением лиц, прямо уполномоченных на это законом (ч. 2 ст. 16);
– ОРД должна осуществляться посредством ОРМ, определенных только законом. Приведенный перечень ОРМ может быть изменен или дополнен исключительно федеральным законом (ст. 6);
– ОРМ должны проводиться только на основаниях и условиях, указанных в законе (ст. 7 и 8);
– ОРМ нс должны вызывать нарушений охраняемых законом прав и интересов не только непричастных к преступлениям граждан, но и тех лиц, в отношении которых они проводятся (они не должны ставить под угрозу жизнь, здоровье и собственность граждан, организаций, учреждений);
– указанные мероприятия не должны содержать элементов провокации и фальсификации добытых данных, приведших (или могущих привести) к нарушениям закона (п. 12 ст. 5);
– необходимо соблюдение социальных и правовых гарантий лицам, сотрудничающим с органами, осуществляющими ОРД на конфиденциальной основе.

Следует отметить, что указанные меры, помимо обеспечения законности в непосредственном осуществлении ОРД, имеют решающее значение и для использования полученных результатов.

Имеется в виду, что если в ходе представления результатов сотрудниками, имеющими право использовать их для принятия предусмотренных законом решений, будет обнаружено хотя бы одно нарушение указанных мер, то они будут, безусловно, отнесены к недопустимым сведениям для законного использования.

Необходимо и четкое определение понятия "нарушение законности", так как установление критерия оценки отнесения конкретных действий к нарушениям законности помогает определить меры по их предупреждению и делать правильные выводы о состоянии законности в ОРД и их структуре (видах нарушений). Последнее позволяет видеть степень общественной опасности. Всякое нарушение законности является правонарушением, которое характеризуется невыполнением должностным лицом конкретной правовой нормы и тем самым причинение вреда законным правам и интересам граждан, государственных и общественных организаций. Противоправность и общественная опасность причиняет ущерб тем социальным отношениям, которые находятся под охраной права. Но здесь есть особенность, состоящая в том, что степень общественной опасности нарушений законности заранее специальными правовыми нормами не определяется, на что, кстати, без должной аргументации сетуют некоторые авторы. Думаем, что объяснять не надо, чего в праве нет, да и не может быть конкретных признаков специального состава нарушения законности. Попросту сказать, невозможно сформулировать такую универсальную норму. Руководствоваться следует соответствующими правовыми нормами, а именно: признаками общественной опасности преступлений, административных правонарушений в области исполнительно-распорядительной деятельности государственных органов и служебных дисциплинарных проступков, которые могут усматриваться в действиях должностных лиц, осуществляющих ОРД .

Такой подход позволяет прийти к необходимости соотнесения требований закона и подзаконных ведомственных нормативных актов и того, что не всякое неисполнение ведомственных актов влечет за собой нарушение законности.

Ведомственные нормативные акты, соответствующие закону, должны отражать содержание его норм. Это относится и к правовой компетенции субъектов, которые издают ведомственные акты, регулирующие ОРД, а также отдающих приказы, указания и распоряжения по организации подготовки и тактике проведении ОРМ. Образно говоря, государство в лице своих органов не только использует законность в целях надлежащего управления, но и само должно неукоснительно следовать требованиям законности.

В связи с этим можно сделать вывод о том, что нарушение ведомственных актов, не повлекшее нарушений предписаний конкретных норм закона, не есть нарушение законности.

При этом необходимо отметить правовую (законную) допустимость причинения вреда правоохраняемым интересам в процессе ОРД.

В Законе об ОРД (п. 4 ст. 16) при строго определенных обстоятельствах допускается вынужденное причинение такого вреда при правомерном выполнении должностным лицом органа, осуществляющего ОРД, своего служебного или общественного долга.

Обеспечение законности в ОРД осуществляется посредством развития ее основных гарантий. При анализе определений принципов нетрудно увидеть, что внимание почти всех исследователей сосредоточено на деятельностной и правовой стороне, но ведь есть и не менее важный аспект – внутреннее убеждение человека, определяющее его отношение к действительности, нормы поведения и деятельности. Имеем в виду уровень правосознания субъекта законности. В определении понятия принципа – это органически взаимосвязанные и взаимообусловленные составляющие. Очевидно, что мировоззренческие взгляды, выраженные в нормах идеологии и морали, оказывают непосредственное влияние на выработку и реализацию решения в той или иной сфере, в данном случае в ОРД. В рассматриваемой ситуации существенное значение в обеспечении законности имеет правосознание сотрудников, осуществляющих ОРД. Оно выступает в виде сложной совокупности ориентаций, привычек, убеждений и осознанных представлений о правовой действительности окружающей его среды, где особое место занимает криминальная ее часть, о месте и назначении оперативно-розыскной формы борьбы с преступностью, о полезной необходимости собственной роли в использовании правовых средств и методов обеспечения законности в достижении общественно-значимых целей. Существенными гарантиями в обеспечении законности являются также:

– совершенствование законодательства, ведомственного нормативного творчества с учетом современных реалий;
– предупредительный и текущий контроль за ОРД;
– судебный контроль за обоснованностью (законностью) проведения ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан;
– прокурорский надзор за ОРД;
– профилактика нарушений законности, выявление фактов нарушений Закона об ОРД и соответствующая правовая реакция на них.

Принцип уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина.

Законность как объективная необходимость служит, в свою очередь, гарантией реализации прав и свобод человека и гражданина, создает условия для законопослушания и стабильного правопорядка. Очевидно, что нарушение принципа уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина будет нарушением принципа законности. Законодательное выделение принципа по правам человека обусловлено необходимостью отразить данное всеобщее конституционное положение применительно конкретно к ОРД, а также нормативно определить права и обязанности каждого на обжалование незаконных решений и действий оперативно-розыскных органов и должностных лиц.

Указанный принцип имеет ярко выраженный международный характер, он базируется на соответствующих международных правовых актах, среди которых особо выделяются Всеобщая декларация прав человека (1948 г.), Международный пакт о гражданских и политических правах (1960 г.), Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1999 г.). "Правовое государство, – отмечается в документе Копенгагенского совещания Конференции СБСЕ, – означает не просто формальную законность, которая обеспечивает регулярность и последовательность в достижении и поддержании демократического порядка, но и справедливость, основанную на признании и полном принятии высшей ценности человеческой личности" .

Своеобразие современной борьбы с преступностью как раз и состоит в том, что она протекает в условиях, когда отношение к правам человека резко меняется в сторону уважения прав любого человека и гражданина, его личной неприкосновенности, невмешательства в его личную и семейную жизнь, неприкосновенности жилища, тайну его корреспонденции, телефонных переговоров, недопущения других посягательств на его честь и репутацию.

Отечественное законодательство восприняло основополагающие положения международных актов, в том числе конкретизировало их применительно к деятельности правоохранительных органов, при осуществлении которой чаще всего происходит вхождение в сферу прав и свобод граждан. В Законе об ОРД в качестве основной обязанности сотрудников, осуществляющих ОРД, предписано "принимать в пределах своих полномочий все необходимые меры по защите конституционных прав и свобод человека и гражданина" (п. 1 ст. 14). Вопрос этот особо остро встает и в части сбалансированности прав и обязанностей сотрудников правоохранительных органов с правами и свободами человека и гражданина, нашедшими свое конкретное отражение в международных актах и национальном законодательстве, включая и предписания Закона об ОРД.

Такое соотношение прав и обязанностей не должно входить в противоречие, особенно в ситуациях, когда в борьбе с тяжкими и особо тяжкими преступлениями возникает необходимость применять ограничения конституционных прав и свобод человека и гражданина в ходе ОРД. Допустимость подобных ограничений предусмотрена законодательством большинства стран. Ограничения устанавливаются не произвольно, а с учетом общих критериев, изложенных в международных документах по правам человека, указаний Конституции РФ и конкретных предписаний Закона об ОРД. "При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, которые установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе" (п. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека).

В Конституции РФ (ст. 55 ч. 3) говорится, что "права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства".

Соблюдая правовую преемственность в разрешении данной правовой проблемы, Закон об ОРД предусматривает основания и порядок судебного рассмотрения материалов об ограничении конституционных прав граждан при проведении ОРМ (ст. 9).

При этом в Законе об ОРД определяется правовой механизм защиты любого лица от неправомерного вмешательства в его права и свободы. Лицо, полагающее, что действия органов, осуществляющих ОРД, привели к нарушению его прав и свобод, вправе обжаловать эти действия в вышестоящий орган, осуществляющий ОРД, прокурору или в суд (ч. 1 ст. 5).

Если же виновность лица в совершении преступления не доказана (в отношении него отказано в возбуждении дела либо уголовное дело прекращено в связи с отсутствием события преступления или состава) и если лицо располагает фактами проведения в отношении него ОРМ и полагает, что при этом нарушены его права, оно вправе истребовать от органа соответствующие сведения, объяснения (ч. 4 ст. 5).

Такие результаты ОРМ лицо может обнаружить в материалах об отказе в возбуждении дела или в уголовном деле, которое прекращено (результаты опросов по месту жительства или работы, применение технических средств, кино-, фото-, видео-, аудионосители и др.). Не исключено, что такое лицо может потребовать и возмещения соответствующего вреда – морального и материального. Болес того, если лицо было все-таки причастно к совершению правонарушения, но виновность его не доказана в установленном законом порядке, то истребование им информации будет вызвано и желанием ознакомиться с характером добытых сведений о его соучастниках и пр., и попытками установить источники их получения.

Предполагая такую возможность, Закон разрешает ознакомление с имеющейся информацией только в пределах, допускаемых требованиями конспирации и исключающих возможность разглашения государственной тайны.

Если лицу будет отказано в предоставлении запрошенных сведений или оно будет не удовлетворено объемом предлагаемой информации, оно вправе обжаловать это в судебном порядке. В процессе рассмотрения дела в суде обязанность доказывать обоснованность отказа в представлении этому лицу сведений, в том числе в полноте объема, возлагается на соответствующий орган, осуществляющий ОРД. В целях обеспечения полноты и всесторонности рассмотрения дела орган, осуществляющий ОРД, обязан предоставить судье по его требованию оперативно-служебные документы, содержащие сведения, в ознакомлении с которыми было отказано заявителю. В случае признания необоснованным решение органа, осуществляющего ОРД, об отказе в представлении необходимых сведений заявителю судья может обязать данный орган предоставить заявителю сведения с соблюдением ограниченных законом пределов. Выполняя указания суда, орган не вправе представлять кому бы то ни было сведения "о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих ОРД, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе" (ч. 4 ст. 5 Закона об ОРД).

Это означает, что представлять сведения о характере имеющейся информации с обеспечением при этом принципа конспирации можно лишь путем исключения сведений о негласных источниках ее выявления, методах и средствах ее получения.

Ситуация для органов, осуществляющих ОРД, прямо скажем, неблагоприятная и нежелательная. Чтобы она не наступила и не мешала их работе по обнаружению и разоблачению опасных преступников, следует придерживаться указанных гарантий обеспечения законности. В данном случае, как минимум, нс допускать осуществления ОРД для достижения целей и решения задач, не предусмотренных законом, и проводить ОРМ при строгом соблюдении правовых оснований и условий (ст. 6, 7, 8 Закона об ОРД). Весьма важно осуществлять ОРД так профессионально грамотно, чтобы лицо, обоснованно подозреваемое в подготовке или совершении тяжких и особо тяжких преступлений, не могло располагать фактами и не имело бы поводов полагать, что ОРМ в отношении него проводились.

Соблюдая законодательные предписания орган, имея оперативно-розыскные материалы в отношении лиц, виновность которых в совершении преступления не доказана, хранит их не более года, а затем уничтожает, если служебные интересы или правосудие не требует иного. Фонограммы и другие материалы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров лиц, в отношении которых не было возбуждено уголовное дело, уничтожаются в течение шести месяцев с момента прекращения прослушивания, о чем составляется соответствующий протокол. За три месяца до дня уничтожения материалов, отражающих результаты ОРМ, проводимых на основании судебного решения, уведомляется соответствующий судья.

Подчеркивая особую значимость принципа соблюдения прав и свобод человека и гражданина в ходе ОРД, законодатель счел необходимым определить гарантии его обеспечения путем конкретных запретов. Органам (должностным лицам), осуществляющим ОРД, запрещается:

– проводить ОРМ в интересах какой-либо политической партии, общественного и религиозного объединения;
– принимать негласное участие в работе федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления, а также в деятельности зарегистрированных в установленном порядке и не запрещенных политических партий, общественных и религиозных объединений в целях оказания влияния на характер их деятельности;
– разглашать сведения, которые затрагивают неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя граждан и которые стали известными в процессе проведения ОРМ, без согласия граждан, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами;
– подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация);
– фальсифицировать результаты ОРД.

Осуществляя указанные запреты, субъекты ОРД, определенные в ст. 13 Закона об ОРД, руководствуются и принципами, присущими их деятельности в конкретных ведомствах (ОВД, ФСБ России, ФСИН России и др.). Так, оперативные работники системы ОВД, являясь сотрудниками полиции, обязаны соблюдать принципы, закрепленные в Законе о полиции, так как "полиция осуществляет свою деятельность на основе соблюдения прав и свобод граждан" (ст. 5 Закона о полиции). Принцип обращения с гражданами всецело относится и к действиям оперативного работника, ибо "сотруднику полиции запрещается прибегать к пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению. Сотрудник полиции обязан пресекать действия, которыми гражданину умышленно причиняется боль, физическое или нравственное страдание" (ч. 3 ст. 5 Закона о полиции).

Ограничение прав, свобод и законных интересов граждан, а также прав и законных интересов общественных объединений, организаций и должностных лиц допустимо на основаниях и в порядке, предусмотренных федеральным законом. Сотрудник полиции не может в оправдание своих действий (бездействия) при выполнении служебных обязанностей ссылаться на интересы службы, экономическую целесообразность, незаконные требования, приказы и распоряжения вышестоящих должностных лиц или какие- либо иные обстоятельства (п. 4 ст. 6).

Если все-таки указанная ситуация с правами граждан образуется, то письменное заявление или жалоба будет наиболее целесообразной формой обращения в соответствующие органы (суда, прокуратуры, вышестоящие оперативные подразделения). Лицо должно изложить характер своих притязаний: в чем конкретно он усматривает нарушение своих прав и свобод, какой, по его мнению, причинили ему вред вмешательством ОРМ и каким образом, на его взгляд, должен быть компенсирован причиненный ущерб.

При установленном нарушении прав и законных интересов физических и юридических лиц вышестоящий оперативно-розыскной орган, прокурор либо судья в соответствии с законодательством обязаны принять меры по восстановлению этих прав и интересов и возмещению причиненного вреда.

Заявление или жалоба будет рассматриваться по правилам гражданского судопроизводства. Порядок и сроки рассмотрения подобных дел ничем не отличаются от установленной законодательством процедуры рассмотрения жалоб и заявлений граждан.

Принцип опоры на содействие граждан в ОРД.

Без оказания помощи и содействия граждан органам, осуществляющим ОРД, такая деятельность в принципе не может существовать. Это означает, что данный принцип пронизывает все институты ОРД.

Опора на активное содействие граждан существенно повышает эффективность ОРД и прежде всего:

– по обеспечению возможности получения информации о фактах и лицах, представляющих оперативный интерес;
– в содействии при проведении отдельных ОРМ. Этим, как правило, целенаправленно создается будущая свидетельская база о конкретных эпизодах события преступления, о характере деятельности проверяемых лиц; о документировании отдельных фактов, очевидцами которых стали граждане, привлеченные к осуществлению ОРМ. Чаще всего они привлекаются к участию в проведении таких ОРМ, как проверочная закупка, наблюдение, оперативный эксперимент, сбор образцов для сравнительного исследования. Кроме того, это и один из путей легализации оперативно-розыскных сведений. Реализация данного принципа способствует реальному вхождению результатов ОРД в уголовный процесс. Свидетельские показания граждан, привлеченных к осуществлению ОРМ, являются доказательствами и могут иметь существенное значение в доказывании по выявленному оперативным путем преступлению. Значительную роль отдельные граждане могут сыграть и в оперативно-розыскном предупреждении преступления на этапах формирования преступного замысла, начиная с подготовки к противоправному деянию; в содействии граждан органам, осуществляющим ОРД на конфиденциальной основе в интересах борьбы с преступностью, без которого вообще немыслима оперативно-поисковая деятельность.

О круге решаемых с помощью граждан задач, о гарантиях их правовой и социальной защиты будет особо сказано как о самостоятельном оперативно-розыскном институте.

Специальные принципы.

Принцип конспирации.

ОРД объективно не возможна без определенной степени негласности ОРМ, и засекречивания сведений в области ОРД само по себе, как подтвердил Конституционный Суд, не нарушает прав человека и гражданина .

Согласно разъяснениям Конституционного Суда РФ по этому же вопросу сведения о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина, о фактах нарушения законности органами государственной власти и их должностными лицами не подлежит отнесению к государственной тайне и засекречиванию.

В ОРД помимо термина "конспирация" употребляются еще несколько близких по смыслу: "тайна", "секрет", "негласность", "конфиденциальность". Ученым, видимо, предстоит в целях совершенствования оперативно-розыскного языка серьезно заняться толкованием этих и других специфических терминов, ибо познание оперативнорозыскной сущности во многом зависит от правильного определения языкового носителя смысла .

Опираясь на авторитет словарей русского языка, выберем наиболее подходящее, на наш взгляд, значение для определения конспирации. В нашей интерпретации – это методы, применяемые для соблюдения тайны ОРД. Принцип конспирации объективно отражает разведывательно-поисковую суть ОРД, основную специфику се содержания. Закон обращает особое внимание на соблюдение правил конспирации при решении задач ОРД (п. 5 ст. 12).

Объективная необходимость принципа конспирации является в значительной мере адекватным ответом на большинство тайно подготавливаемых и совершаемых тяжких и особо тяжких преступлений. Обращая внимание на значение принципа конспирации для улучшения процесса борьбы с преступностью, следует особо отметить заслуги профессора И. И. Басецкого (Беларусь), который делает акцент на то, что сохранение в тайне направлений поисковой (разведывательной) работы, специальных средств и методов, используемых при проведении мероприятий в отношении конкретных лиц, обоснованно подозреваемых в совершении преступлений, адекватно стремлению преступников остаться безнаказанными, скрыть или ликвидировать следы преступлений, не попасть в поле зрения оперативных сотрудников. Сфера распространения этого принципа – практически вся ОРД. Отметим наиболее значимые, по нашему мнению, направления.

Определенная область нормативного регулирования. Издание секретных ведомственных нормативных актов.

Органам, осуществляющим ОРД, предоставлено право "использовать в целях конспирации документы, зашифровывающие личность должностных лиц, ведомственную принадлежность подразделений, организаций, помещений и транспортных средств, а также личности граждан, сотрудничающих с этими органами на конфиденциальной основе" (п. 5 ст. 13 Закона об ОРД).

Организация оперативно-розыскного производства. В Законе об ОРД указано, что органы, осуществляющие ОРД, заводят дела оперативного учета. Перечень таких дел и порядок их ведения определяются только нормативными актами этих органов (п. 1 и 5 ст. 10). Устанавливается и особый порядок ведения оперативно-розыскного делопроизводства и правила обращения с оперативно-служебными документами.

Организация формирования специальных автоматизированных банков информации оперативно-розыскного назначения и строго ограниченный доступ к ознакомлению с ними и их использованию.

Определение перечня сведений об ОРД, составляющих государственную тайну (ч. 1 ст. 12).

Законодательный порядок использования конфиденциального сотрудничества граждан (ст. 17 и 18).

Строгое ограничение перечня секретной информации, которая не может быть предоставлена суду (ч. 5 ст. 5, ч. 3 ст. 9) и нс входит в предмет прокурорского надзора (ч. 3 ст. 21).

Следует особо отметить, что соблюдение принципа конспирации непосредственно отражается на реализации принципа соблюдения прав и свобод человека и гражданина. Законодатель возлагает обязанность сохранять в тайне ставшие известными должностным лицам сведения, затрагивающие частную жизнь, честь и достоинство граждан. Такие сведения отнесены к конфиденциальным. Необходимость соблюдения конспирации в отношении таких сведений вызвана, прежде всего, защитой граждан от необоснованной их компрометации по первичной, непроверенной информации. Недоброкачественность информации может быть в силу различного рода ошибок в ее анализе, добросовестного заблуждения источника ее представления, а то и по причине оговора, клеветы со стороны недоброжелательно настроенных граждан по отношению к конкретному лицу, вызвавшему оперативный интерес у органов, и т.п.

В этом отношении интересно (а скорее поучительно) сформулирована международная норма – статья Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка и официальный комментарий к ней. В ст. 4 указанного документа сказано: "Сведения конфиденциального характера, получаемые должностными лицами по поддержанию правопорядка, сохраняются в тайне, если исполнение обязанностей или требования правосудия не требуют иного". И комментарий к ней: "По характеру своих обязанностей должностные лица по поддержанию правопорядка получают информацию, которая может относиться к личной жизни других лиц или потенциально повредить интересам таких лиц и особенно их репутации.

Следует проявлять большую осторожность при сохранении и использовании такой информации, которая разглашается только при исполнении обязанностей или в целях правосудия. Любое разглашение такой информации в других целях является полностью неправомерным" (Резолюция 34/169 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1979 г.) .

Подчеркивая необходимость и важность соблюдения и исполнения принципа конспирации, вместе с тем следует определить ее разумные пределы, с точки зрения нецелесообразности расширительного ее толкования, неоправданного "культа секретности". В этой связи не утратили своего значения выводы об относительной негласности ОРМ одного из основоположников научной разработки отечественных основ ОРД профессора А. Г. Лекаря. Он писал, что эти меры являются негласными главным образом для тех лиц, в отношении которых они проводятся, т.е. лиц, подготавливающих либо уже совершивших преступление, от которых зашифровываются не только характер и цель, но и сам факт осуществления ОРМ.

Принцип сочетания гласных и негласных методов и средств.

Объективная необходимость их закреплена в самом определении ОРД, что это "вид деятельности, осуществляемой гласно и негласно..." (ст. 1 Закона об ОРД). Далее ст. 15 подтверждает, что при решении задач ОРД органы, уполномоченные ее осуществлять, имеют право проводить гласно и негласно ОРМ.

Совершенно очевидно, что использование лишь гласных мер не позволяет решать задачи борьбы с преступностью. Применение же только негласных сил и средств лишает возможности использования добытых результатов в решении тех же задач ввиду отсутствия открытых (гласных) источников информации, т.е. оставляет многие результаты в категории недопустимых для принятия соответствующих предусмотренных действующим законодательством гласных мер в силу принципа гласности (административного, уголовно-процессуального законов).

Сочетание гласных и негласных методов и средств обусловлено многими факторами и прежде всего:

– Использованием возможности разнообразных гласных и негласных методов и средств в борьбе с преступностью (административных, уголовно-процессуальных и др.).
– Необходимостью подтверждения негласно полученных сведений гласными данными, что позволяет обеспечить решение задач по предупреждению, раскрытию и расследованию преступлений, розыску подозреваемых и обвиняемых. Сочетание гласных и негласных начал обеспечивает легализацию оперативно-розыскной информации в решении указанных задач.

Тщательной зашифровкой негласных источников получения информации, конспиративности осуществления ОРМ.

– Привлечением к ОРМ для решения задач ОРД граждан, которые в последующем могут выступить свидетелями получения необходимой информации (опрос, наблюдение, оперативный эксперимент и др.).

Применением широкого круга научно-технических средств (кино-, фото-, видео-, аудиосредств) для закрепления оперативно значимой информации, могущей иметь доказательственное значение.

– Возможностью оформления гласно проводимых мероприятий оперативно-служебными документами (объяснения, исследования предметов и документов, протоколы ОРМ по изъятию документов, материалов и т.д.), которые можно использовать в принятии решений административного или уголовно-процессуального характера (в качестве повода и основания для возбуждения уголовного дела, в доказывании и др.).

В этом отношении следует согласиться с мнением профессора К. В. Суркова, который полагает, что законодатель, фиксируя в оперативно-розыскном законе такую норму- принцип, определил пределы негласности в ОРД. Согласно этой норме основные положения, раскрывающие содержание ОРД, закрепляющие систему гарантий законности при проведении ОРМ и отражающие в общем плане результативность последних, являются открытыми для граждан, общественности и средств массовой информации. Одновременно рассматриваемый принцип представляет право органам, осуществляющим ОРД, наряду с гласными методами использовать и негласные .

Реализация данного принципа не только раскрывает и существенно увеличивает потенциальные возможности ОРД, но и повышает ее социальную ценность в глазах граждан.

Принцип наступательности объективно существует, хотя и не включен в правовую норму Закона об ОРД. Он означает, в первую очередь, быстроту, оперативность принятия мер, с помощью которых упреждаются действия преступников. Ведь не случайно при многих значениях слова "оперативный" имеются и такие, как: непосредственно, практически осуществляющий что-нибудь. Оперативный штаб. Оперативная работа; способный быстро, вовремя исправить или направить ход дел (С. И. Ожегов). Думается, что это вполне относимо и к оперативному уполномоченному (сотруднику органа, осуществляющего ОРД).

Значительное внимание принципу наступательности уделяли основоположники теории ОРД, прежде всего, А. Г. Лекарь и Г. К. Синилов.

А. Г. Лекарь, называя его руководящим началом, акцентировал внимание на таком осуществлении ОРМ, при котором опережаются действия преступников. Более того, Г. К. Синилов видел реализацию этого принципа в решении не только тактических, но и стратегических задач органов внутренних дел, в их правоохранительной деятельности в соответствии с оперативной обстановкой.

Наступательность, на наш взгляд, реализуется путем осуществления постоянного оперативно-розыскного поиска в зонах или на объектах обслуживания в целях обнаружения необходимой информации о замышляемых, подготавливаемых, совершаемых или ранее совершенных преступлениях. Если для следователя ход расследования – это, как правило, ретроспективный анализ произошедшего события, то для оперативного работника – это необходимость получения информации об угрозе наступления такого события, а по отдельным преступлениям против личности (например, заказным убийствам) промедление с реализацией оперативной информации буквально смерти подобно для намеченной жертвы.

Наступательность прямо отражает разведывательный характер ОРД и обеспечивается высокой оперативной готовностью, исходя из анализа и оценки складывающейся и постоянно изменяющейся оперативной обстановки. Оперативная работа, направленная па получение первичных (ранее не известных) сведений, имеющих только отдельные общие признаки противоправного деяния, называется выявление лиц и фактов, представляющих оперативный интерес. В теории и практике ОРД ее еще называют "оперативный поиск", "оперативно-поисковая работа" (Б. Я. Нагиленко, А. Ф. Волынский, А. С. Вандышев и др.). Именно этот поисковый этап наиболее наглядно характеризует наступательность ОРД и, прежде всего, в предупредительной работе. В ходе его собирается оперативно-розыскная информация об обстоятельствах, способствующих отдельным видам преступлений, о лицах, замышляющих и подготавливающих их, о местах концентрации уголовно-преступного элемента, сбыта похищенного. В быстрых и профессиональных действиях – успех оперативно-розыскной профилактики и работы по пресечению криминальных деяний. Только своевременное выявление правонарушений и оперативное реагирование позволяет также установить механизм сложного преступления, например в сфере экономики, спрогнозировать сценарий его развития, задокументировать совершаемые действия проверяемых и разрабатываемых, не упустить момента уничтожения следов, документов, использовать возможность поимки с поличным и тому подобные действия. Наступательность – это и внезапность для преступников, стремление застать их врасплох и другие действия, не присущие ни одному виду правоохранительной деятельности.

Наступательность позволяет максимально быстро, организованно, а главное, результативно использовать весь арсенал сил, средств и методов ОРД.

В свою очередь, на уровень наступательности и оперативной готовности большое влияние оказывают такие факторы, как высокое профессиональное мастерство сотрудников, качественное состояние источников оперативной информации, наличие отлаженной информационно-поисковой системы на базе современных компьютерных технологий и многое другое, о чем будет сказано в других разделах работы.

Карташов В. Н. Принципы нрава (некоторые аспекты понимания и классификации) // Юридические записки Ярославского госуниверситета им. П. Г. Демидова. 1999. Вып. 3. С. 319.
Томин В. Т. Избр. тр. С. 33-34.
Большой энциклопедический словарь. С. 1102.
Представляется, что довольно удачное наименование схожего принципа в уголовном процессе ввел профессор В. Т. Томин (1965 г.) – "принцип участия народного элемента в уголовном судопроизводстве". См.: Томин В. Т. Избр. тр. С. 37–39; Томин В. Т., Попов Η. П. Эффективное уголовное судопроизводство: управленческие, социальные и правовые аспекты. Пятигорск, 2003. С. 81.
В теории права по этому вопросу нет единого мнения. Автор полагает, что нарушение правовых норм любыми (но не должностными) лицами есть не нарушение законности, а правонарушение, а лица, их нарушившие, – это правонарушители. Должностные же лица, нарушившие предписания законов, которыми они должны руководствоваться в своей деятельности (следователь, прокурор, сотрудник оперативного подразделения и др.), не только явились правонарушителями, но и создали ситуацию нарушения законности и явились субъектами нарушения законности.
Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка: принят резолюцией № 34/169 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1979 г. // Правовое регулирование деятельности органов внутренних дел: сб. норм. актов: в 3 т. / отв. ред. В. А. Васильев. М., 2003. Т. 1. С. 67-71.
Сурков К. В. Принципы оперативно-розыскной деятельности и их правовое обеспечение в законодательстве, регламентирующем сыск. СПб., 1996. С. 132.

Представление доказательств, полученных в результате осуществления оперативно-розыскной деятельности, имеет особую правовую природу, характер которой обусловлен сущностью и особенностями данного вида деятельности правоохранительных органов. Легальное толкование понятия "результаты оперативно-розыскной деятельности" (далее - результаты ОРД) содержится в п. 36.1 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ и понимается как сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом от 12.08.1995 N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" (далее - Закон об ОРД) , о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда.
Следует отметить, что очевидная взаимосвязь оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности прослеживается уже на уровне понятийного аппарата. В отличие от УПК РФ, в Законе об ОРД, регламентирующем основы оперативно-розыскной деятельности, соответствующей дефиниции не содержится. Этот факт, а также то, что рассматриваемое понятие используется в различных отраслях правовой науки (например, уголовном праве, уголовном процессе, криминалистике, теории оперативно-розыскной деятельности и т.д.), предопределили наличие множества подходов к конструированию содержания понятия "результаты ОРД". Анализ обширной библиографии вопроса позволил выделить две основные модели, которые имеют отношение к непосредственному предмету нашего исследования.
Первая модель может быть условно обозначена как информационная, поскольку результаты ОРД в данном случае трактуются как собранная оперативными подразделениями информация о наличии или отсутствии общественно опасного деяния, виновности лица, совершившего это деяние, и иных обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения дела . При этом особо указывается на необходимость документального оформления полученных сведений в виде справок, рапортов, а также фото- и видеоматериалов, предметов, полученных гласно и негласно при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий (далее - ОРМ) . В некоторых научных исследованиях акцент делается на том, что подобная информация получается "в сфере и инфраструктуре преступности" .
В контексте информационного подхода к содержанию результатов ОРД и их практическому применению в уголовном судопроизводстве некоторые авторы высказывают мысль о том, что собранные сведения в силу их значимости, непосредственной связи с событиями и фактами, установление которых является составной частью предмета доказывания, представляют собой "информационный продукт", который может использоваться в уголовном процессе без дополнительной трансформации .
Полагаем, что такой подход является не вполне оправданным, поскольку оперативно-розыскная информация может иметь различное значение: ориентирующее, вспомогательное либо доказательственное. Именно в последнем случае после надлежащего оформления в соответствии с требованиями уголовно-процессуальной формы она проверяется и оценивается в совокупности с иными доказательствами, имеющимися в уголовном деле.
Принципиально иной подход прослеживается в доказательственной модели конструирования дефиниции "результаты ОРД". В данном случае акцент ставится на необходимости прямого закрепления таковых в УПК РФ в качестве самостоятельного источника доказательств. При этом делаются некоторые оговорки относительно лица, их получившего, которое должно засвидетельствовать подлинность и обстоятельства получения соответствующих сведений . Правовой основой для подобных утверждений являются положения ст. 2 Закона об ОРД, где в качестве одной из основных задач оперативно-розыскных органов является предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, выявление лиц, их совершивших. Из этого нормативного предписания делается вывод о том, что оперативно-розыскная деятельность является одной из форм борьбы с преступностью, что, по мнению некоторых авторов, позволяет интерпретировать ее результаты как доказательства по уголовному делу, имеющие свойство относимости .
Решение проблемы допустимости доказательств в данном случае видится в дополнении ч. 2 ст. 74 УПК РФ указанием на то, что в качестве доказательств допускаются материалы, содержащие результаты оперативно-розыскной деятельности .
Отметим, что подобная позиция не нашла отклика у законодателя и подвергается критике в среде ученых-процессуалистов. Невозможность "прямого" введения результатов ОРД в уголовный процесс в качестве доказательств, на наш взгляд, справедливо аргументируется как распространенностью негласных методов получения информации, так и невозможностью в ходе судебного заседания проверить, а соответственно, полностью и всесторонне оценить полученные данные. Этот тезис подтверждается тем, что Европейский суд по правам человека неоднократно в своих решениях указывал, что российские суды должны получать доступ к фактическому материалу, подтверждающему обоснованность и законность производства тех или иных ОРМ, прежде всего проведенных негласно, дабы избежать наличия подстрекательства либо провокации совершения преступлений .
Достаточно жесткую позицию по данному вопросу занимает и Конституционный Суд РФ, в нескольких своих решениях указав, что результаты ОРД не являются доказательствами до тех пор, пока они не закреплены в предусмотренном УПК РФ порядке .
Полагаем, что при определении сущности категории "результаты ОРД" необходимо руководствоваться несколькими соображениями. Во-первых, это понятие не может являться тождественным понятию "доказательство", поскольку легальное определение последнего содержится в ст. 74 УПК РФ и, помимо информативной составляющей, включает в себя требования процессуальной формы получения соответствующих сведений.
Кроме того, как справедливо отмечает С.А. Шейфер, вряд ли целесообразно механически переносить нормы и институты, присущие уголовно-процессуальному доказыванию, в сферу реализации Закона об ОРД .
Во-вторых, исходя из тезиса о том, что категория "результаты ОРД" относится к оперативно-розыскной деятельности, обладающей специфическими приемами и методами получения информации, основным условием ее ввода в сферу уголовно-процессуального доказывания является возможность проверки законности получения результатов ОРД, а также их достоверности. Это обеспечивается прежде всего соблюдением требований Закона об ОРД в части предмета, субъектов, способов получения и фиксации сведений, имеющих значение для уголовного дела.
Анализ положений данного нормативного акта позволяет выделить несколько принципиальных моментов.
1. Основными направлениями использования результатов ОРД в уголовном судопроизводстве являются: 1) получение информации, которая может служить поводом и основанием к возбуждению уголовного дела; 2) подготовка и осуществление следственных и судебных действий; 3) доказывание обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. При этом с содержательной точки зрения результаты ОРД представляют собой достаточные данные, указывающие на признаки преступления, а именно: сведения о том, где, когда, какие признаки и какого именно преступления обнаружены; при каких обстоятельствах имело место их обнаружение; сведения о лице (лицах), его совершившем, и очевидцах преступления (если такие имеются); о местонахождении предметов и документов, которые могут стать вещественными доказательствами по делу; о любых других фактах и обстоятельствах, имеющих значение для решения вопроса о возбуждении уголовного дела . Если же результаты ОРД используются для подготовки и производства следственных действий, а также в сфере уголовно-процессуального доказывания, то их содержание составляет информация о местонахождении скрывшихся от следствия и суда лиц, возможных источниках доказательств, фактах и обстоятельствах, позволяющих выбрать наиболее оптимальную и эффективную тактику производства следственного действия, а также может быть основой для формирования доказательств, соответствующих требованиям УПК РФ.
2. Необходимым условием законности получения оперативно-розыскной информации является наличие оснований для проведения ОРМ, предусмотренных ст. 7 Закона об ОРД. Анализ указанной нормы позволяет выделить два основания осуществления оперативно-розыскной деятельности, результаты которой являются востребованными в рамках уголовного судопроизводства: 1) наличие возбужденного уголовного дела; 2) наличие сведений о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела; о лицах, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда или уклоняющихся от уголовного наказания.
В случае проведения ОРМ, ограничивающих конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, необходимо получение судебного решения. Исключение составляют случаи, не терпящие отлагательства, когда есть угроза совершения тяжких и особо тяжких преступлений, а также имеется фактическое основание производства ОРМ, сопряженных с ограничением названных выше прав. Их производство допускается на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с обязательным уведомлением судьи в течение 24 часов. При этом в течение 48 часов с момента начала проведения ОРМ орган, его осуществляющий, обязан получить судебное решение либо прекратить проведение ОРМ (ст. 8 Закона об ОРД).
3. Достоверность информации обеспечивается наличием сведений о субъекте, а также ОРМ, в результате проведения которого получены сведения, используемые при производстве по уголовному делу. Это является одним из главных условий последующей судебной проверки доказательств, сформированных на их основе. Перечень ОРМ установлен исчерпывающим образом в ст. 6 Закона об ОРД и включает в себя опрос; наведение справок, сбор образцов для сравнительного исследования; проверочную закупку, исследование предметов и документов; наблюдение; отождествление личности; обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств; контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; прослушивание телефонных переговоров; снятие информации с технических каналов связи; оперативное внедрение; контролируемую поставку; оперативный эксперимент; получение компьютерной информации. При этом надлежащими субъектами получения оперативно-розыскной информации с точки зрения последующего ее введения в уголовный процесс являются оперативные подразделения органов внутренних дел, Федеральной службы безопасности, таможенных органов, органов государственной охраны, службы внешней разведки и службы исполнения наказаний (ст. 14 Закона об ОРД).
4. Огромное значение в контексте уголовно-процессуального доказывания имеют способы фиксации результатов ОРД. Как правило, полученные сведения находят отражение в оперативно-служебных документах: рапортах, справках, сводках, отчетах, актах сотрудников оперативно-розыскных органов, сообщениях или записях конфидентов, объяснениях участников ОРМ или заявлениях граждан, актах или иных документах ведомства и др. К ним могут прилагаться материальные носители информации. Предоставление указанных документов должностному лицу, ведущему производство по уголовному делу, позволяет проверить наличие оснований и соблюдение условий проведения ОРМ, предусмотренных ст. 7 и 8 Закона об ОРД.
Анализ следственно-судебной практики показал, что суды при проверке доказательств, сформированных на основании результатов ОРД, особое внимание обращают на соблюдение законодательства об оперативно-розыскной деятельности в части способов получения и фиксации процессуально значимой информации. Например, по уголовному делу в отношении К., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 290 и ч. 1 ст. 292 Уголовного кодекса РФ, в судебном заседании было установлено отсутствие документов, являвшихся основаниями для проведения первоначального и повторного оперативных экспериментов, и результатом явилось вынесение оправдательного приговора . По уголовному делу в отношении С., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 2 ст. 228.1 УК РФ, суд установил отсутствие в материалах дела постановления о проведении проверочной закупки по двум эпизодам предъявленного обвинения. Результатом рассмотрения дела стало признание материалов оперативно-розыскной деятельности по данным двум эпизодам недопустимыми доказательствами и прекращение по ним уголовного преследования на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ .
По данным Верховного Суда РФ аналогичная практика складывается во многих субъектах Федерации. В частности, проверяя законность проведения ОРМ, суды удостоверяются в наличии документов, подтверждающих, например, выдачу участнику оперативного эксперимента специальных технических средств, исследуют выписки из плана ОРМ по делам оперативного учета и т.д. .
С учетом изложенного полагаем, что результаты ОРД с точки зрения их интеграции в процесс доказывания по уголовному делу представляют собой полученные с соблюдением требований Закона об ОРД уполномоченными органами сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, а также об иных обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела.
Сформулированная дефиниция позволяет выделить следующие признаки, отражающие специфику результатов ОРД как основы формирования доказательств:
1) соответствие субъекта, оснований и условий получения информации требованиям Закона об ОРД;
2) наличие фактических данных о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, а также об иных обстоятельствах, входящих в предмет доказывания по уголовному делу;
3) фиксация полученных сведений в оперативно-служебных документах, на материальных носителях, к которым прилагаются предметы и документы, полученные при производстве ОРМ.

Список литературы

1. Архив Воронежского областного суда. Уголовное дело N 1-44/14. URL: https://rospravosudie.com/region-voronezhskaya-oblast-s/vidpr-ugolovnoe/ (дата обращения: 25.06.2017).
2. Архив Воронежского областного суда. Уголовное дело N 1-69/15. URL: https://rospravosudie.com/region-voronezhskaya-oblast-s/vidpr-ugolovnoe/ (дата обращения: 25.06.2017).
3. Бессонов А.А. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам // Уголовное право. 2016. N 2. С. 116 - 124.
4. Горяинов К.К., Овчинский В.С., Шумилов А.Ю., Синилов А.Ю. Оперативно-розыскная деятельность: Учеб. М., 2004. С. 23, 42.
5. Гущин А.Н., Громов Н.А., Царев Н.П. Оперативно-розыскная деятельность: совершенствование форм вхождения ее результатов в уголовный процесс: Учеб.-практ. пособие. М., 2003. С. 62.
6. Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд: утв. Приказами МВД России N 776, Минобороны России N 703, ФСБ России N 509, ФСО России N 507, ФТС России N 1820, СВР России N 42, ФСИН России N 535, ФСКН России N 398, СК России N 68 от 27.09.2013 // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".
7. Кузнецова Н.И. Понятие результатов оперативно-розыскной деятельности и требования, предъявляемые к ним // Вестник Российской правовой академии. 2014. N 3. С. 57 - 61.
8. Об оперативно-розыскной деятельности: Федер. закон от 12.08.1995 N 144-ФЗ // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".
9. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Гусака Александра Юрьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 8 части первой статьи 6, статьей 7 и пунктом 1 части первой статьи 15 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности": Определение КС РФ от 23.06.2015 N 1507-О // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".
10. Определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 27.05.2004 N 4-о04-68. URL: http://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=93488 (дата обращения: 25.06.2017).
11. Поляков М.П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности / Под ред. В.Т. Томина. Н. Новгород, 2001. С. 26.
12. Постановление Европейского суда по правам человека от 30.10.2014 по делу "Носко и Нефедов (Nosko and Nefedov) против Российской Федерации" (жалобы N 5753/09 и 11789/10) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2015. N 4(154).
13. Черновол В. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности при расследовании нарушения авторских и смежных прав // Законность. 2001. N 3. С. 35 - 39.
14. Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам. М.: Норма, 2008. С. 61.

References

1. Arkhiv Voronezhskogo oblastnogo suda. Ugolovnoe delo N 1-44/14. URL: https://rospravosudie.com/region-voronezhskaya-oblast-s/vidpr-ugolovnoe/ (data obrashcheniia: 25.06.2017).
2. Arkhiv Voronezhskogo oblastnogo suda. Ugolovnoe delo N 1-69/15. URL: https://rospravosudie.com/region-voronezhskaya-oblast-s/vidpr-ugolovnoe/ (data obrashcheniia: 25.06.2017).
3. Bessonov A.A. Ispol"zovanie rezul"tatov operativno-rozysknoi deiatel"nosti v dokazyvanii po ugolovnym delam // Ugolovnoe pravo. 2016. N 2. S. 116 - 124.
4. Goriainov K.K., Ovchinskii V.S., Shumilov A.Iu., Sinilov A.Iu. Operativno-rozysknaia deiatel"nost": Ucheb. M., 2004. S. 23, 42.
5. Gushchin A.N., Gromov N.A., Tsarev N.P. Operativno-rozysknaia deiatel"nost": sovershenstvovanie form vkhozhdeniia ee rezul"tatov v ugolovnyi protsess: Ucheb.-prakt. posobie. M., 2003. S. 62.
6. Instruktsiia o poriadke predstavleniia rezul"tatov operativno-rozysknoi deiatel"nosti organu doznaniia, sledovateliu ili v sud: utv. Prikazami MVD Rossii N 776, Minoborony Rossii N 703, FSB Rossii N 509, FSO Rossii N 507, FTS Rossii N 1820, SVR Rossii N 42, FSIN Rossii N 535, FSKN Rossii N 398, SK Rossii N 68 ot 27.09.2013 // Dostup iz SPS "Konsul"tantPlius".
7. Kuznetsova N.I. Poniatie rezul"tatov operativno-rozysknoi deiatel"nosti i trebovaniia, pred""iavliaemye k nim // Vestnik Rossiiskoi pravovoi akademii. 2014. N 3. S. 57 - 61.
8. Ob operativno-rozysknoi deiatel"nosti: Feder. zakon ot 12.08.1995 N 144-FZ // Dostup iz SPS "Konsul"tantPlius".
9. Ob otkaze v priniatii k rassmotreniiu zhaloby grazhdanina Gusaka Aleksandra Iur"evicha na narushenie ego konstitutsionnykh prav punktom 8 chasti pervoi stat"i 6, stat"ei 7 i punktom 1 chasti pervoi stat"i 15 Federal"nogo zakona "Ob operativno-rozysknoi deiatel"nosti": Opredelenie KS RF ot 23.06.2015 N 1507-O // Dostup iz SPS "Konsul"tantPlius".
10. Opredelenie Sudebnoi kollegii po ugolovnym delam VS RF ot 27.05.2013 N 4-o04-68. URL: http://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=93488 (data obrashcheniia: 25.06.2017).
11. Poliakov M.P. Ugolovno-protsessual"naia interpretatsiia rezul"tatov operativno-rozysknoi deiatel"nosti / Pod red. V.T. Tomina. N. Novgorod, 2001. S. 26.
12. Postanovlenie Evropeiskogo suda po pravam cheloveka ot 30.10.2014 po delu "Nosko i Nefedov (Nosko and Nefedov) protiv Rossiiskoi Federatsii" (zhaloby N 5753/09 i 11789/10) // Biulleten" Evropeiskogo suda po pravam cheloveka. 2015. N 4(154).
13. Chernovol V. Ispol"zovanie rezul"tatov operativno-rozysknoi deiatel"nosti pri rassledovanii narusheniia avtorskikh i smezhnykh prav // Zakonnost". 2001. N 3. S. 35 - 39.
14. Sheifer S.A. Dokazatel"stva i dokazyvanie po ugolovnym delam. M.: Norma, 2008. S. 61.

ДОПУСТИМОСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
ДОКАЗЫВАНИЕ

Работа посвящена проблемным вопросам использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовно- процессуальном доказывании по УПК РФ. Затрагиваются особенности проверки и оценки результатов оперативно-розыскной деятельности в процессе доказывания. Предлагается внесение изменений в п. 36.1 ст. 5 УПК РФ с целью повышения эффективности использования результатов оперативно-розыскной деятельности в процессе доказывания.

Незаконные методы, применяемые в целях дознания в оперативно-розыскной деятельности
Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в процессе доказывания
Использование результатов орд в доказывании по уголовным делам
Ответственность за посягательства на тела умерших и места их захоронения в зарубежном уголовном праве
Историко-правовой анализ ответственности за преступления, связанные с надругательством над телами умерших и местами их захоронения

Оперативно-розыскная деятельность является составной частью правоохранительной деятельности государства в сфере борьбы с преступностью. Следует согласиться с Демидовым И. в том, что данный вид правоохранительной деятельности имеет смысл только во взаимодействии с уголовно-процессуальной деятельностью . Как отмечает В. И. Зажицкий, анализ ФЗ «Об ОРД» позволяет сделать вывод о том, что ОРД не имеет самостоятельного значения и в своей основе подчинена нуждам уголовного судопроизводства . Целесообразно говорить о том, что сама роль оперативно-розыскной деятельности как правоотношения в своей основе имеет цель обслуживать уголовно-процессуального доказывание.

Норма ст. 10 Закона РФ от 13.03.1992 № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» предусматривала, что результаты ОРД можно использовать в подготовке и осуществлении следственных действий, а также как доказательство по уголовным делам вследствие их проверки согласно уголовно-процессуальному законодательству.

Действующий в настоящее время Федеральный закон от 12.08.1995 № 144 «Об оперативно-розыскной деятельности» № 144-ФЗ предлагает иную формулировку, ст. 11 данного закона указывает, что доказательства используются в доказывании.

Законодатель совершенно справедливо не наделяет результаты ОРД статусом доказательств. С принятием в 1995 году ФЗ «Об ОРД» правоприменительная практика должна была пойти по такому пути, когда участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения стремись бы собирать доказательства только в процессуальном порядке. В действительности результаты ОРД всё чаще применяются в уголовно- процессуальном доказывании.

Такая ситуация на практике может вызывать только тревогу. В виду этого вызывает особенное недоумение предложения некоторых исследователей расширять сферу применения результатов ОРД в уголовно-процессуальном доказывании. Воробьева Ю.Ю. предлагает ввести в УПК РФ дополнительные «пути легализации» результатов ОРД в целях наделения их статусом полноценных доказательств . Подвергается критике закрытый перечень доказательств, предусмотренный ст. 74 УПК РФ, который ограничивает возможности использования результатов ОРД в доказывании.

Также отмечается, что российское уголовно-процессуальное законодательство в вопросе использования непроцессуальной информации существенно отстаёт от многих европейских государств (Германия, Венгрия), законодательство которых менее жестко формулирует понятие доказательств, а также перечень их источников. Автор предлагает не перечислять в ч. 2 ст. 74 УПК РФ источники доказательств, а лишь указать, что в качестве доказательств допускаются любые источники информации, которые отвечают требованиям относимости, допустимости и достоверности.

С этим мнением невозможно согласиться. Чрезмерное использование результатов ОРД в уголовно-процессуальном доказывании приведёт размытию границы между уголовно-процессуальными отношениями и оперативно-розыскной деятельности. Органы, осуществляющие ОРД, в таком случае будут подменять своей деятельностью процессуальную деятельность профессиональных участников уголовного судопроизводства, представляющих сторону обвинения. Законодательство, регулирующее ОРД, не предусматривает такой широкий спектр гарантий соблюдений прав и свобод человека и гражданина, какой предусматривает уголовно- процессуальное законодательство.

Целесообразно было бы полностью исключить использование результатов ОРД в доказывании, оставив лишь возможность их использования для подготовки и осуществления следственных и судебных действий. С учетом того, что уголовно-процессуальное законодательство нацелено на достижение исключительно практических задач, такая мера негативно бы сказалась на возможностях уголовного судопроизводства реализовать своё назначение. Принимая во внимания тесную связь оперативно-розыскной деятельности и деятельности участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения по осуществлению уголовного преследования, исключение результатов ОРД из доказывания невозможно. Практика уголовно-процессуального доказывания в современном российском уголовном судопроизводстве на данный момент находится на таком уровне развития, что не сможет эффективно работать без использования ОРД.

В виду вышесказанного следует сделать вывод о том, что на сегодняшний день процедуру вхождения результатов ОРД в процесс доказывания необходимо совершенствовать, но не упрощать .

Согласно ст. 89 УПК РФ в процессе доказывания запрещается использование результатов ОРД, если они не соответствуют требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ. Согласно ч. 2 ст. 11 ФЗ «Об ОРД» результаты ОРД используются в доказывании согласно положениям уголовно-процессуального законодательства, регулирующими собирание, проверку и оценку доказательств. Таким образом, одним из критериев применения результатов ОРД в доказывании является осуществление манипуляций ими субъектами доказывания в рамках собирания, проверки и оценки доказательств.

Представляется недоработкой законодателя указание в ст. 11 ФЗ «Об ОРД» на необходимость применения к результатам ОРД норм УПК РФ о собирании доказательств. Органы, осуществляющие ОРД, не являются субъектами, указанными в ч. 1 ст. 86 УПК РФ, посвященной собиранию доказательств, и получают результаты ОРД в рамках проведения ОРМ, а не путём производства следственных действий и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ.

Проверка и оценка результатов ОРД в качестве доказательств имеет некоторые отличия от проверки и оценки доказательств, полученных процессуальным путём. Так проверка доказательств путём установления их источников осложнена тем, что сведения о применяемых или примененных во время проведения негласных оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности, о лицах, которые внедрены в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, которые осуществляют оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, которые оказывают им содействие на конфиденциальной основе, а также об организации и о тактике осуществления оперативно-розыскных мероприятий составляют государственную тайну в соответствии с п. 85 и п. 89 Указа Президента РФ от 30.11.1995 № 1203 «Об утверждении перечня сведений, отнесенных к государственной тайне». Согласно ст. 12 ФЗ «Об ОРД», рассекречивать указанную выше информацию вправе только руководитель органа, осуществляющего ОРД. Кроме того нормы указанной статьи позволяют получать информацию о лицах, которые внедрены в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках, а также о лицах, оказывающих содействие органам, осуществляющим ОРД, на конфиденциальной основе без их согласия только в исключительных случаях.

Следует согласиться с В.А. Семенцовым, по мнению которого, оперативный работник может в определенных случаях отказаться от дачи показаний следователю, при этом такой отказ нельзя квалифицировать как преступление, это делает проверку результатов ОРД практически невозможной . Согласно мнению В.Т. Томина, законодателю необходимо в уголовное судопроизводство ввести институт служебной тайны, который устанавливает специальный порядок сообщения следователю и суду особой информации или вообще который освобождает от обязанности ее сообщать . С.А. Пашиным было предложено рассмотреть как доказательства показания только показания руководителя органа, осуществляющего ОРД . М. Поляков считают необходимым законодательно закрепить обязанность сотрудника органа, осуществляющего ОРД, давать показания .

Вместе с тем п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ относит к недопустимым доказательствам показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности. Также согласно ч. 1 ст. 240 УПК РФ в рамках судебного разбирательства все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию. Поэтому суд, руководствуясь обязательным условием непосредственности, обязан исследовать первоисточник сведений, выступающих в роли доказательств. Можно поддержать точку зрения В. А. Семенцова о том, что УПК РФ относительно проверки и оценки доказательств, в том числе признании их допустимыми не должны изменяться, иначе теряется их связь с источником информации .

Анализ норм УПК РФ, относящихся к регламентации доказательств и процесса доказывания, позволяет сделать вывод о том, что показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, специалиста, эксперта, приобретают статус доказательства только в том случае, если они облечены в процессуальную форму, в частности в протокол допроса.

Требование о составлении процессуального документа распространяются и на другие следственные действия и процессуальные действия: осмотр места происшествия, обыск, выемка, производство судебной экспертизы и т.д. В случае, если протокол не будет составлен, результаты следственных действий будет невозможно использовать в качестве доказательства.

Следует признать, что законодатель не сформулировал комплекс правовых требований относительно содержания и формы результатов ОРД, также не сформулировано и понятие оперативно-розыскной информации (сведений, данных), которые получены в результате осуществления ОРМ, в ФЗ «Об ОРД».

Представляется, что в уголовно-процессуальном доказывании допустимо использование только тех результатов ОРД, которые обличены в форму, позволяющую установить источник доказательств. В силу того, что законодательство не устанавливает письменную форму результатов ОРД, которая могла бы гарантировать их достоверность, в роли этой формы должен выступать какой-либо материальный носитель.

Например, при проведении опроса оперативный сотрудник в ходе беседы с гражданином получает какие-либо сведения, которые имеют непосредственное отношение к событию преступления. Данное ОРМ документируется справкой, а затем вместе с рапортом направляется следователю или дознавателю. Но по определенным причинам лицо, сообщившее сведения не участвует в расследовании в качестве свидетеля.

Причины могут быть разными: от нежелания давать показания до невозможности дать показания в виду смерти лица. Однако, если в рамках ОРМ осуществлялась негласная аудиозапись, то речь опрашиваемого лица будет зафиксирована на материальном носителе. Предоставленная аудиозапись вместе с сопутствующими документами сделает возможным её проверку в качестве доказательства, оценку с позиций допустимости и достоверности. В таком случае результатом ОРД необходимо считать именно эту аудиозапись.

Аналогично при осуществлении прослушивания телефонных переговоров результатом ОРД необходимо признавать не текстовую запись переговоров в печатном виде, а соответствующую аудиозапись (фонограмму), которая объективно отражает полученные в рамках ОРМ сведения. Также в ходе проведения проверочной закупки нужно фиксировать факт получения лицом определенного предмета с помощью средств видеофиксации. Только видеозапись, на которой отражены действия лица, квалифицируемые как преступление, и которая позволяет идентифицировать лицо, объективно может гарантировать возможность приобщения её как результата ОРД к материалам уголовного дела.

Необходимо признать, что уголовно-процессуальном доказывании обеспечить проверку результатов ОРД может только их отражение на материальном носителе. Законодательство об ОРД не содержит требований, аналогичных ст. 166 УПК РФ, которые обязывали бы орган, осуществляющий ОРД, составлять протокол ОРМ в точности с требованиями, которые гарантируют законность ОРМ и результатов ОРД. Поэтому в качестве результатов ОРД следует признавать не только письменные документы, предоставляемые органом ОРД следователю или дознавателю, но и аудиозаписи (фонограммы), фотографии, видеозаписи, которые позволят проверить доказательство и непосредственно исследовать в рамках судебного разбирательства. Возможности органов, осуществляющих ОРД, которые уполномочены осуществлять свою деятельность, основываясь на сочетании главных и негласных методов, позволяют фиксировать информацию на электронных носителях.

Существенным отличием процессуального определения является указание на то, что результаты ОРД - это сведения. В ведомственной акте они были названы фактическими данными. Понятие, закрепленное УПК РФ является более адекватным с точки зрения специфики уголовно-процессуального доказывания, поскольку ст. 74 УПК РФ называет доказательства именно сведениями, подразумевая необходимость их процессуальной проверки и оценки.

Действующий в настоящее время Приказ МВД России, Министерства обороны РФ, ФСБ России, Федеральной службы охраны РФ, Федеральной таможенной службы, Службы внешней разведки РФ, Федеральной службы исполнения наказаний, Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков, Следственного комитета РФ от 27.09.2013 № 776/703/509/507/1820/ 42/535/398/68 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд» содержит требования, предъявляемые к результатам ОРД, если они используются в уголовном судопроизводстве. Требования при этом дифференцируются в зависимости от сферы применения.

Результаты ОРД должны содержать данные, на основе которых возможна проверка результатов ОРД как доказательств. Однако положения ФЗ «Об ОРД» и Указа Президента делают это требование зачастую невыполнимым. Таким образом, в соответствии со ст. 89 УПК РФ, не все результаты ОРД могут выступать в качестве доказательств по уголовному делу. Те сведения, которые не могут быть проверены в рамках доказывания, в результате их оценке должны быть признаны недопустимыми и недостоверными доказательствами.

Этот и другие выводы позволяют предложить новую редакцию п. 36.1 ст. 5 УПК РФ, в которой будет указано на обязательность закрепления ОРМ на электронном носителе. Такое определение не позволит произвольно использовать в процессе доказывания результаты ОРД, которые заведомо не отвечают требованиям, предъявляемым УПК РФ к доказательствам. Органы, осуществляющие ОРД, будут заинтересованы чаще использовать при проведении ОРМ средства фото-, аудио-, и видеофиксации. Дознаватель, следователь, прокурор и суд будут иметь возможность проверить результаты ОРД и признать их доказательствами. Таким образом, ОРД будет не подменять собой уголовно-процессуальное доказывание, а играть лишь обслуживающую вспомогательную роль, которая изначально и предполагалась законодателем.

Список литературы

Воробьева Ю. Ю. Современные проблемы процесса доказывания в российском уголовном судопроизводстве: дисс. на соискание уч. ст. к. ю.н. – Оренбург, 2016. – 187 с.
Демидов И. Оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс // Законность. – 1993. – № 8. – С. 33–36.
Зажицкий В. И. Проблема принципов оперативно-розыскной деятельности // Государство и право. – 2011. – № 7. – С. 70–76.
Зникин В. Результаты ОРД в уголовно процессе // Законность. – 2015. – № 11. – С. 37–39.
Пашин С. А. Вопросы использования материалов оперативно- розыскной деятельности на предварительном следствии // Следователь. – 2017. – № 4. – С. 42–43.
Поляков М. П., Рыжов Р. С. О модели правового института использования результатов ОРД в уголовном процессе // Уголовное право. – 2015. – № 1. – С. 89–90.
Семенцов В.А. Допрос как процессуальное средство проверки представленных материалов ОРД // Состояние и перспективы развития юридической науки: материалы международной научно-практической конференции. - Ижевск, 2016. - № 5. – С. 150.
Томин В. Т. Острые углы доктринального обеспечения реформы уголовного судопроизводства // Цель и средства в уголовном судопроизводстве. – 2011. – С. 4–5.