Мария Сараджишвили
ИЗ БЛАГИХ ПОБУЖДЕНИЙ
Так мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены.
(Рим. 12: 5)
Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены.
(1 Кор. 12: 26)
Познакомившись с Еленой в 1994 году, Варвара была вне себя от восторга. Вот человек, какого она так долго искала. Тут тебе и готовый ответ на любой духовный вопрос, и чудеса, и внушительная библиотека житий святых, и редкое умение слушать и вникать в твои проблемы. Что еще нужно неофиту?

Такое не каждый священник предоставит, а чтобы к нему попасть, еще по часу жди в очереди таких же нетерпеливых и лезущих скопом недавно воцерковившихся «сестер во Христе».
Другое дело – Елена. Слушать и сопереживать было ее призванием. Благо во времени ограничений не было. Елена уже не работала в своем НИИ, справедливо рассудив, что на дорогу больше потратишь, чем получишь купонную зарплату. И жила, не дергаясь, на продажу козьего молока с дачи, что на горе.
Так что разговорам в начале знакомства не было конца.
А после очередной встречи бывало и такое. Перед прощанием помолится Елена у своих бумажных образочков (в ее крошечной «хрущевке» все восточные стены были как один большой иконостас) и вдруг выдаст неожиданное:
– На метро, Варюша, не ходи. Езжай автобусом.
Варвара, из духа противления, обязательно пойдет на метро, а оно хлоп – закрыто. Опять, выходит, в городе свет отключили. Приходилось тогда нагонять переполненный автобус и висеть всю дорогу на подножке, цепляясь за расшатанный поручень.
Пыталась Варвара потом докопаться до истины:
– В чем тут у вас фокус?
Елена только, сдержанно улыбаясь, отвечала:
– Мне Господь на молитве открывает, как поступить.
– А у меня почему так не выходит? – не унималась Варвара.
– Слушай, что я говорю, и со временем всё придет.
Короче говоря, Варвара все уши прожужжала своим подругам:
– Какого я человека откопала!
Подруги постарше не клевали на ее эмоции, а состав помоложе – семнадцатилетние девчонки – очень даже заинтересовались.
– А ну познакомь!
Варвара очень оперативно устроила нечто вроде брифинга после воскресной службы. По ходу выяснилось, что Катю, Нателлу, Оксану и Нину не интересовали тонкости теософского характера. Елене они задали конкретный вопрос:
– Как удачно выйти замуж?
Елена не растерялась, тут же дала им брошюрку «Христианский брак» и длиннющую «Молитву девицы о супружестве».
Вот она:

«О, всеблагий Господи, я знаю, что великое счастье мое зависит от того, чтобы я Тебя любила всею душою и всем сердцем моим и чтобы исполняла во всем святую волю Твою. Управляй же Сам, о Боже Мой, душою моею и наполняй сердце мое. Я хочу угождать Тебе одному, ибо Ты Создатель и Бог мой. Сохрани меня от гордости самолюбия; разум, скромность и целомудрие пусть украшают меня. Праздность противна Тебе и порождает пороки, подай же мне охоту к трудолюбию и благослови труды мои. Поелику же закон Твой повелевает жить людям в честном супружестве, то приведи меня, Отче Святый, к сему освященному Тобой званию не для угождения вожделению моему, но для исполнения предназначения Твоего, ибо Ты Сам сказал: “Нехорошо человеку быть одному”, – и, создав ему женщину в помощницу, благословил их расти, множиться и населять Землю (Быт. 1: 28; 2: 18). Услыши смиренную молитву мою, из глубины девичьего сердца Тебе воссылаемую, дай мне супруга честного и благочестивого, чтобы мы в любви и согласии прославляли Тебя, милосердного Бога Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
На том и расстались.
Девочки решили читать ее ежедневно.
Рассказывать историю каждой в отдельности – многосерийный фильм выйдет. Стоит остановиться на Кате Джапаридзе, так как в ее эпопее нашлось место всем героям повествования.
Начался Рождественский пост 1994 года.
До Варвары дошли слухи, что Катя собралась замуж. И ее неуемная подруга тут же поехала на другой конец города выяснять подробности. А подробности не вселяли оптимизма.

Катин избранник Дито имел 27 лет от роду, уже несколько раз был женат, хронический безработный и бесквартирный. Следовательно, он теперь претендент на Катины апартаменты – анализировала Варвара по дороге имевшуюся информацию. На счет апартаментов она того – загнула по своему обыкновению. На самом-то деле это кособокий самострой у мусорной свалки, размером 4 на 4, без окон, с земляным полом, санузел в форме скворечника во дворе, забора хоть какого-нибудь – и того нет. Это же в какой нужде Катина мать при коммунистах жила, раз ничего себе получше не соорудила?! Так, дедуктируя под тряску трамвая, добралась Варвара до знакомого оврага на Московском проспекте.
И вот сидит Варвара при мерцании керосинки и слушает штрихи к портрету без пяти минут официального мужа:
– Он очень сложный человек, – рассказывает Катя. – Он и пил, и кололся, и женщин у него было много. Но это мой крест. Я молилась, и Бог мне его послал.
– С чего ты взяла?
– Мы познакомились в сентябре. Я стала за него ежедневно просить, и он уже четыре месяца не пьет. Я смогу его спасти. У нас такая духовная связь, что мы чувствуем друг друга на расстоянии.
– А если он сорвется?
У Кати какая-то обреченность в голосе:
– Будь что будет. Мы уже подали заявление. Уже и продукты для стола купили. Не выбрасывать же.
– Тебе еще нет 18. Подожди хоть до совершеннолетия. К тому же, сейчас пост.
– Ничего, мы повенчаемся потом.
– Он же безработный, пусть хотя бы работу сперва найдет, – не унималась Варвара, ощущая себя премудрым пескарем. – И как вы будете жить здесь все вместе: ты с Дито да еще и мать с отчимом? – кивнула на Катины хоромы. – Кстати, а что мать говорит?
– Она согласна.

Спорить дальше не имело смысла. И Варвара поехала к Елене докладывать собранные новости.
Короче говоря, свадьба состоялась, Нателла была свидетельницей.
19 декабря звонок Нателлы и крик в трубку:
– У нас ЧП. Дито вдрызг напился и сильно избил Катю, настолько, что у нее синяки под глазами. Она пыталась перерезать себе вены, но не получилось. Сейчас мы с девочками бегаем туда по очереди, чтоб они чего-нибудь не натворили друг с другом. Мы не знаем, что делать!
«Что делать», Варвара тоже понятия не имела и поехала к Елене на дачу, куда та уже перебралась, чтобы ухаживать за парализованной матерью и отцом.
– Бедная девочка! Помоги ей Господи, – перекрестилась Елена, услышав новости. – Я знала, что он сорвется. В пост враг особенно неистовствует.
Потом подошла к иконам; беззвучно помолившись какое-то время, сказала:
– Ей надо немедленно исповедаться и причаститься. И Господь подаст выход… Ведь это гордыня была с ее стороны – спасать его. Да разве мы, грешные, можем кого-то спасти? Спасает Господь. Потом этот нецерковный брак в пост, попытка самоубийства… Объясни ей это всё поподробнее. И пусть завтра же идет в церковь.
– Он ее из дома не выпускает.
– Ничего, вы с Нателлой помолитесь по соглашению, я отсюда буду просить. И Господь умягчит его сердце. Утешь ее, скажи, чтоб не унывала. А сейчас поезжай прямо в церковь, к дежурному священнику, расскажи всё и делай, как он благословит. Мне-то Господь так на сердце положил, но я человек грешный…

Отец Павел, выслушав всю историю, не задумываясь, сказал то же самое:
– Пусть как можно скорее исповедуется, причастится – и что-то изменится к лучшему. А с этим ее «супругом», – он возвысил голос, – я благословляю развестись. Наркомания так просто не проходит. Даже если бы они были венчаны, Церковь с наркоманов венец снимает. Он ведь и ее может заставить употреблять наркотики. Так и передай, пусть побыстрее разводится…
Увидев Варвару, Катя зарыдала:
– Мне жить не хочется. Я боюсь с ним оставаться одна, – и, пользуясь случаем, что Дито во дворе рубил дрова, показала предплечье с красными точками – следами вилки.
Вскоре появился и сам виновник переполоха. Увидев гостью, заулыбался, достал водку и тарелку хамсы:
– Угощайтесь, девчата.
Дальше был спектакль под названием «принимаем гостей» с участием всех присутствующих. Дито был тамадой, Варвара усердствовала с ответными тостами и сыпала анекдотами для усыпления бдительности, давясь солониной без хлеба. Но всё же ухитрилась передать сказанное и назначить встречу на завтра, мало надеясь на успех предприятия.
На следующее утро Варвара, к своему вящему удивлению, наткнулась в притворе на Катю с Нателлой. Даже заикаться стала.
– Умоляю, к-к-как это вышло?
– Сама не знаю, почему он меня отпустил. Я-то наврала, что сегодня особый день для семейной жизни и прочее, – и Катя поправила черные очки – маскировка для синяков под глазами. – Всё равно фантастика. Еще вчера даже за хлебом не пускал, а тут не знаю, что на него нашло.

Что уж она там говорила священнику, Варвара не спрашивала, только с удивлением наблюдала, как Катя через какое-то время подошла к Причастию. Потом все разошлись переваривать впечатления.
Чудеса в этот день не кончились. Несется Варвара на Трикотажку, на смену опаздывает, глядь: навстречу Маквала Тетрадзе идет из ОТК, издали улыбается.
– О чем ты так усиленно думаешь? – спрашивает. – У тебя лицо, как телевизор.
Варвара и вывалила в двух словах все последние приключения, потому что Маквала – в доску свой человек. Само понимание и сострадание ко всем окружающим. Маквала послушала, послушала и вдруг предложила гениально простое:
– Пусть твоя Катя идет ко мне жить.
И ключ Варваре протягивает:
– Вот. Держи. Мне только веселее будет. Он ее здесь не найдет. А если даже найдет – ничего не сделает: в общежитии круглые сутки милиция сидит… А я комендантше скажу, что ко мне двоюродная сестра из Гардабани приехала.
Сжимает Варвара ключ в руке и не верит такому везению. Опять, значит, благословение сработало. Вот оно: «После Причастия Господь подаст выход!»
Но, к сожалению, Катя этим не воспользовалась.
– Я всё же потерплю, подожду. Может, он исправится, – сказала она, узнав о ключе.
Напрасно Варвара ее уговаривала, описывала всю прелесть варианта с общежитием, обещала таскать еду и всё необходимое.
Катя, что называется, рогами уперлась:
– Еще потерплю.

Чтобы как-то ускорить события, пошла Варвара заказывать молебен к отцу Филарету, еще ничего не знавшему обо всей истории.
Собралось их человек пять перед образом «Нечаянная Радость». Вышел отец Филарет с крестом и Евангелием. Все передали ему свои записки с именами. Батюшка начал читать их, а дойдя до Кати, возвысил голос:
– …святые мученики Гурий, Самон и Авив, молите Бога о ней.
Дальше – больше. Дойдя до имени алкоголика, известного только Варваре, он вновь возвысил голос:
– …святые мученики Вонифатий, Моисей Мурин и святой праведный Иоанн Кронштадтский, молите Бога о нем.
То же самое повторилось и с другими именами в записках. По удивленным лицам остальных было видно, что он обращался именно к тем святым, в чьей помощи нуждались поминаемые.
Варвара только ахала, но с вопросами лезть не решалась. Статус не тот и ситуация не подходит.
Прошло два месяца. У Кати всё без изменений: террор с его стороны и желание всё терпеть с ее.
Потом долгожданный звонок от Кати:
– Приезжай ко мне по такому-то адресу. Мне очень нужно повидаться. Я ушла от мужа и живу у двоюродной сестры…
Едет к ней Варвара и дорогой думает, умные слова подыскивает, что сказать, как утешить человека после такой травмы.
А Катя ей с порога «1:1 сделала», оглоушила:
– Привези мне, пожалуйста, Новый Завет, – и невесело пояснила: – мой собственный Дито, когда выпивши был, разорвал… Мне очень нужна духовная литература.
«Вот тебе на! – туго соображает Варвара, сразу же позабыв приготовленную умную речь. – Ничего себе переключения! Она теперь сама кого хочешь утешит».
– Мне Господь такие чудеса показал, что просто нельзя так, не задумываясь, жить дальше. И Катя ей дальше взахлеб принялась рассказывать, будто боится не успеть:
– Это ведь не жизнь была, а что-то такое, что я не могу словами выразить. Постоянный страх. Он ведь опять колоться начал. А когда приходил выпивший или наколотый, вообще на человека не был похож. Всё кругом крушил. Сколько раз я хотела самоубийством покончить. И всегда меня Господь от этого удерживал. Только соберусь с собой что-то сделать, в этот момент кто-то придет или невольно помешает. Раз даже я термометр сломала и ртуть выпила. Потом села Библию читать. Ждала, что отравлюсь, но ничего не произошло… И сны какие были потрясающие… Опять как-то уныние нахлынуло, ну, думаю, не могу так больше жить – и той же ночью увидела во сне, что меня будет ждать после смерти, если я решусь на этот шаг. Это был такой кошмар, что я не могла дождаться утра, только мысленно просила: «Господи, продли мне жизнь»…

Она рассказывала очень сбивчиво, пытаясь объять необъятное, что было за последние месяцы.
– В общем, я потом обет дала: «Господи, избавь меня от него, и я буду жить по-другому». Дито сперва вообще и слышать не хотел о разводе. Стоило мне завести разговор об этом, он начинал вопить, что зарежет меня, чтоб я вообще никому не досталась. А потом как-то в один день сам спокойно сказал: «Давай разойдемся. Всё равно жизни нет». И вот я здесь, у сестры, в безопасности…
В конце своего рассказа Катя объяснила, почему ей нужна срочная встреча с Еленой:
– Я же обет дала. Я что конкретно делать – не знаю. Она сможет сказать, с чего мне начать…
Через несколько дней подруги вместе отправились к Елене на дачу.
Что же касается Кати, то, побывав там, она стала регулярно бывать на службах и молиться о том, чтобы как можно скорее получить развод и найти работу. Оба желания ее вскоре исполнились. А данный ею обет отец Филарет конкретизировал как посильное ведение церковной жизни.

После устройства в кафе уборщицей (сутки – 5 лар) жизнь Кати постепенно вошла в спокойное русло.
Прошло еще полгода. К Кате, похорошевшей и внутренне, и внешне, под тем или иным предлогом стал заглядывать Дито. Опять бездомный, безработный, голодный.
– Ну что мне делать? – вздыхала Катя. – Как я его выгоню, если он хлеба просит? Собаку кормлю, а человеку не дам? На днях, например, стучит ко мне в дверь: «Вынеси, – говорит, – стакан кипятка». Ясное дело, вынесла. Он туда брикетик супа «Галина бланка» кинул, ножом размешал и выпил. По горячему человек соскучился.
– На что он живет? – лениво поинтересовалась злопамятная Варвара. У нее почему-то не было никакой жалости к Дито. Не прошел еще старый зуб за битье подруги.
– Ни на что. По карманам в нашем трамвае шарит или на базаре по мелочи ворует. Он ведь всем должен. Вечно от кого-то прячется. Мне его жалко.
– После всего, что было?
– Я же ему всё простила. Он ведь духовно болящий… К тому же он о Боге спрашивает. Я ему отвечаю, как знаю. Вот, пожалуйста, письмо мне написал на десяти листах, – и вынимает листки с каракулями. – Тут вся его жизнь подробно. Прочтешь и не осудишь, почему он такой.
Варваре только и оставалось, что восхититься:
– Ну ты даешь, подруга. Мне до тебя далеко.
Несмотря на эту прелюдию, Варвара поразилась, встретив через неделю Дито в церкви. Зима, а он в одной рубашке. Подошел, культурно поздоровался. Вспомнил, видно, старые тосты.
– Не холодно?
– Я привык.

Молча отстоял всю службу и ушел.
Потом стал приходить в церковь вместе с Катей. Она, что называется, порхала: Дито, мол, решил начать новую жизнь. Естественно, всячески его опекала, стараясь познакомить его с тем, что нравилось ей самой.
Немного погодя, заручившись благословением отца Филарета и официальным приглашением Елены, все вместе отправились к ней на дачу.
Это было первое воскресение Великого поста – Торжество Православия. По этому поводу был накрыт стол.
– Неслучайно нас Господь здесь собрал именно сегодня, – так начала хозяйка свой тост. – Вот что значит единоверие! В наше время особая милость Божия – иметь единомышленников. Я скажу словами Пушкина: «Друзья, прекрасен наш союз». Давайте же выпьем за наше единство. И пусть Господь сохранит нас в таком единомыслии и дальше.
После трапезы мужское меньшинство – Дито с Семеном – занялось дровами. А женское большинство – делами по хозяйству.
По инициативе Елены Дито остался жить на даче, чтобы «благополучно провести первый в жизни пост» и одновременно бросить курить и пить.

Первые две недели всё шло прекрасно. Дито с воодушевлением пилил дрова, копал огород, а в перерывах каждые три часа читал Евангелие, по вечерам, когда все дневные труды были кончены, при свете керосинки изливал Елене свою израненную душу – о том, как его с 15 лет закрутила улица, потом она же, подлая, толкнула на воровство и наркотики.
Затем рвение его стало спадать и к окончанию поста совсем сошло на нет. Восторг сменился унынием. Дито лелеял надежду вновь сойтись с Катей, но это не выходило, так как она требовала сперва найти работу, которую Дито искать не спешил.
Напрасно Елена пыталась ему объяснить:
– Искренность и бескорыстие – залог нашего единства. Господь потому нас и сохраняет как одну семью, что мы открыты друг другу. Мы открываем друг другу помыслы, чтобы не вкралось в наше общение что-то нечистое…
Но Дито продолжал свое.

В конце мая Дито одолжил у Елены 20 лар и был таков.
– Зачем вы ему дали? – разозлилась Варвара, узнав об его уходе. – Ежу понятно, что он вас, как фраера, развел.
Елена поморщилась на «фраера», но спокойно ответила для Варвары совсем нелогичное:
– Мне заранее было ясно, что он мне их не вернет. Но нельзя было ему отказать. Иначе он бы осуждал всех верующих… Эх, какой ему Бог дал шанс начать всё с начала, а он всё перечеркнул!
– Ну и пусть бы осуждал! – упорствовала Варвара. – А так, небось, радуется, что его дело проехало. И 20 лар коту под хвост пропали.
Вскоре выяснилось, что у Дито опять запой.
На Троицу все собрались в церкви. Пришла подавленная Катя и сообщила новость:
– Дито психует, угрожает угнать коз. Хвастает, что у него есть какие-то знакомые и план действий.
– Ну что ж, – не испугалась Елена, – давайте тогда читать молитву по соглашению «о вразумлении ненавидящих нас»…
Прошел еще один год. Катя поменяла несколько забегаловок в поисках более высокооплачиваемой работы. Быт и среда брали свое, и духовная жизнь отходила на второй план.
Иногда, на большие праздники, она доходила до церкви и, не стесняясь людей, плакала, говоря: «Какое же я ничтожество! Ничего из меня не получится!»
Варваре это было яснее ясного, сама такая же, потому и успокаивала ее тем, что в Елениных книжках вычитала, – словами епископа Варнавы: «Я ничего от вас не требую: ни неядения, ни спанья на голых досках, ни длинных молитв, – а только укоряйте себя за всё, всегда, на всяком месте».

В мае 1998 года отошла ко Господу мать Елены.
25 сентября 1998 года Варваре позвонила Ликуша и ну кричать на психе:
– Ты там деньги делаешь! А на Елену напали, сильно избили! У нее и ее отца сотрясение мозга!
Варвара, передав по цепочке сенсацию дальше, тут же пулей помчалась на гору. Вбежала в открытую калитку и видит: в доме всё вверх дном, на стенах то тут, то там брызги крови. Навстречу ей привстал дядя Коля. Рана на голове у него была неглубокая, но впечатляющая.
– В 11 ночи мы прочитали вечернее правило и вышли окропить двор, как нас батюшка благословил, – рассказывал он, то и дело прерываясь, чтобы откашляться. – Слышу: собаки залаяли. Пошли мы к концу двора. Вдруг сзади и спереди через сетку перепрыгнули какие-то парни. Ножи к нам приставили: «Ведите, говорят, в дом и собак уберите, а то хуже будет!» Что было делать? Загнали мы собак в будки, а Умка вырвалась и вцепилась в главного. Он ее р-р-раз и обрезком трубы саданул, что было силы. Погибла моя Умочка, – тут старик заплакал.
Варвара слушала и не понимала: «Тут самих чуть не прибили, а он по собаке убивается. Вот блаженный состав!»
– …Зашли мы в дом, – дядя Коля постепенно успокоился и продолжал. – Я прошу: «Вы только дочку не трогайте!» Они говорят: «Не волнуйся, дед»… Стали у нас деньги требовать. «Нам, – говорят, – известно, что у вас есть 5000 долларов». Дочка им говорит: «Таких денег я в жизни не видела. Мы живем на то, что молоко продаем». Они не поверили, стали ее бить. Я пытался защищаться. Тут они мне по голове дали чем-то тяжелым. Я упал, они стали меня ногами топтать. Всю грудь отбили. Я им говорю: «Вы кого бьете? Вы фронтовика бьете?» А им плевать. Ох, как вспомню, так всё в голове и крутится… Потом перерыли весь дом. Ничего, конечно, не нашли и взяли, что было: 30 лар да продукты: бутылку постного масла и гречки два кило.
– Умоляю, что за позорные воры пошли! – фыркнула Варвара, несмотря на весь трагизм положения.
– А главарь сел у стола, – продолжал дядя Коля, – голову на руки уронил и говорит: «Куда я попал?» Потом вышел, вскоре вернулся и сообщает: «Я побил того, кто нас сюда привел». Затем они нас связали и на полу лежать оставили. Старший говорит: «Мы у вас скотину возьмем». – «Что ж. Берите», – отвечаем. Двое пошли выгонять стадо, а двое остались нас караулить. Смотрим через окно: побежали наши козочки. Через какое-то время возвращаются те двое и говорят: «Нам какая-то сила мешает коз угнать. Мы их обратно в сарай завели». Потом стали с нас кровь смывать и веревки развязывать. Потом мне руку на прощанье пожали: извиняемся, мол, что ошибка вышла. Взяли барахло наше, даже носки мои новые, ненадеванные, те, что Катя вязала, прихватили и ушли…
Вскоре пришла Елена. Под глазом ножевой порез, на лице синяки, обе руки обклеены лейкопластырем, чтобы прикрыть порезы.
– Это звери, а не люди, – вырвалось у Варвары. – Что они с вами сделали!
– Это несчастные люди, гонимые демоном, – был ей тихий ответ. – Ты их не осуждай, Варюша. Их Господь на нашу гору привел, чтобы им дать еще один шанс к покаянию и спасти их души. В двух из них еще осталась искра Божия, а двое других уже полностью потеряли человеческий облик.
– Да ладно вам в каждой гадости духовный смысл искать! – окрысилась Варвара. – О каком спасении речь, когда они вот что наделали?!
Тут прибежала запыхавшаяся Катя и, увидев весь разгром, с порога заплакала:
– Простите меня, Елена Николаевна! Это всё из-за меня. Не надо было сюда этого негодяя таскать. Я, дура, уши развесила: новую жизнь человек начать хочет.

Елена обняла ее еле сгибающимися руками.
– Ты всё правильно сделала. Не вини себя, родная. Всё это не случайно, – и к Варваре повернулась свою мысль досказать: – Мы всегда торопимся, а Господь не торопится наказывать. Двое этот шанс использовали… Когда мы лежали связанные, один из них по моей просьбе подал мне воды, – тут она перекрестилась, глядя на иконы в углу. – Помяни его, Господи, во Царствии Твоем за эту чашу воды. Этот парень стал мне свою жизнь рассказывать и убивался, что он уже конченый человек. А я его, лежа, успокаивала, что пока жив человек, всё можно исправить. Разбойник на кресте покаялся и первым в рай вошел. Он слушал, слушал. А потом мне руку поцеловал. Когда они нас развязали и собрались уходить, я ему на память иконочку подарила…
Как ни странно, настроение у пострадавших (у обоих врач обнаружил сотрясение мозга) было оптимистичное: ничего, дескать, с Божией помощью всё управится. Тем более что вторжение они объясняли не иначе, как:
– Это всё по нашим грехам.
На вопрос, откуда эти ребята, ответили однозначно:
– Это Дито их привел.
– Бедный, бедный, как его враг запутал, что он на такое пошел, – говорила Елена. – Как, однако, было важно для его души здешнее пребывание и этот, первый в его жизни, пост. Потому враг так восстал.

Скоро стали собираться соседи и знакомые пастухи со всей округи. Охали, возмущались, а кое-кто, не искушенный в религиозных тонкостях, и проклинал. Все сходились на одном: надо сообщить в полицию!
Елена, как могла, пыталась удержать всех от осуждения и наотрез отказалась писать заявление, объявив:
– Я предала всё в руки Божии, пусть Господь Сам рассудит.
Кто-то предлагал принести охотничье ружье, кто-то – достать лимонки без зарядов, если «гости» опять появятся. И то и другое было категорически отвергнуто:
– Как я занесу в дом оружие, когда там иконы?
Оставшись наедине, без гостей, Варвара еще раз попыталась повлиять на Елену в свойственной ей бесцеремонной манере, но услышала шокирующее признание:
– А я ведь заранее знала, что к нам придут разбойники.
– Чего-о-о?
– Молилась, чтобы Господь дал мне какой-то знак, что Ему угодно наше здесь пребывание. И вот он освятил это место нашей кровью.
И видя, как округлились у Варвары глаза, добавила:
– Только, прошу, не болтай никому, а то ты у нас как бесплатное радио на весь Тбилиси.
Постепенно ажиотаж спал, и всё вернулось на круги своя.
Событие это, конечно, имело свой отголосок и в церкви. Общий вывод после сочувствия и возмущения был такой:
– Надо им уходить из такого глухого места.
Лишь одна пожилая певчая отозвалась по-другому:
– На всё воля Божия. Может быть, они кого-то из своих предков вымолили оттуда, – она махнула рукой вниз, – вот враг и ополчился на них через этих несчастных. У меня такое уже было. Ни с того ни с сего меня один наркоман избил – я потом месяц встать не могла. Я в обыкновенном доме живу, не на горе, как они. И только потом Господь открыл причину. Слава Богу за всё!
Отец Филарет среагировал на нападение так:
– Никуда уходить не надо. Всех святых били. А со здоровьем всё наладится.
Через месяц Дито, потерявший остатки страха и совести, трижды вламывался средь бела дня к Кате в хибарку и выносил, что попадалось под руку.

Катя была в отчаянии еще и от того, что в полиции даже не хотели принимать от нее заявление. О защите не могло быть и речи.
Узнав всё это, отец Филарет, обычно очень воздержанный и кроткий, высказался:
– Его надо посадить. Это уж совсем никуда не годится.
Но каким образом это сделать, не объяснил.
По его молитвам возмездие появилось само собой через неделю в лице студента-юриста Гелы. Этот двухметровый парень поднялся на вершину горы к Елене и постучал в ворота:
– Правда ли, что на вас было нападение?
Ему рассказали подробности с новым продолжением, которое произошло с Катей. Гела тут же вооружился ее адресом, групповой карточкой, сделанной на Торжество Православия, где был и Дито, и поехал на другой конец города к Кате за дополнительной информацией.

Через три дня Гела схватил Дито прямо в метро и отвел к дежурному в отделение.
Через два месяца суд приговорил Дито к «лишению свободы сроком на пять лет». (Как тогда выяснилось, у Дито уже была судимость, о которой даже Катя не знала.)
Летом 1999 года – еще «сюрприз»: поднимается на гору, пыхтя и потея с непривычки, прокурор (его черная «Волга» не осилила крутой подъем и осталась у подножья) и просит Елену прийти на очную ставку:
– У нас есть информация, что год назад на вас было совершено нападение. Преступники задержаны. Вы должны помочь следствию.
Оказывается, когда их поймали на очередном грабеже и заставили писать показания, один из них сказал:
– Много чего было, но меня совесть больше всего мучает за Елену, – и подробно описал весь инцидент и сообщил адрес.
После долгих отказов в виде «у меня нет к ним претензий, я им всё простила» Елене всё же пришлось ехать в тюрьму на опознание.
Вернулась она оттуда в шоке.
– Это настоящий ад. Там стены в крови на уровне человеческого роста.
– Вы узнали кого-нибудь? – поинтересовалась Варвара, ценящая в любом детективе заслуженное возмездие.
– Одного – да. Он очень изменился, похудел на 15 килограммов. Но я всё же сказала, что не узнаю никого. Хватит с него и того, что он там находится.
– А остальные?
– Двое еще в розыске, а третьего, того, кто мне руки целовал, убили при разборке полгода назад. Недавно я молилась о нем и почувствовала, что его уже нет в живых. И легко так было на сердце, не ощущалось никакой тяжести. Видно, принял Господь его покаяние…
Варвара слушала это всё и думала, что ей, наверное, никогда не понять непредсказуемую Елену. И все-таки как ей повезло, что такой человек живет рядом, всего в двух часах езды, но главное – в одном городе.

ЧТЕНИЕ

ЗАПИСКИ АНТИВИРУСА

Хатуна

Радость одна на всех

Поездка в Бари

Мария САРАДЖИШВИЛИ
г. Тбилиси, 2011-2012 гг.

Монах Андрей (в миру Нугзар Милорава) пробыл в постриге 4 месяца, а потом преставился, т.к. был болен опухолью мягких тканей. Его постриг произошел в больнице, где он провел последние месяцы земной жизни.

«Я, грешный Андрей, покидаю этот мир. Чтобы как-то смягчить боль любящих меня людей, оставляю это письмо. Во-первых, прошу у всех прощения, если я кого-то чем-то обидел. Я тоже простил всех. Если исполните мою просьбу, то этим умирится моя грешная душа, измученная телесной болью.

Дорогие мои, прошу вас, задумайтесь над смыслом жизни, начните жить православно, без фарисейства. Простите всем всё. Любите друг друга, исповедуйтесь чистосердечно, причащайтесь часто с выполнением всех правил. Не пропускайте воскресной службы. Молитесь часто и всем сердцем. Похороните меня по-монашески. Поминайте в своих молитвах, чтобы обрела покой моя измученная душа.

Исполняйте заповеди Господа нашего Иисуса Христа, и пусть всегда будет над вами Покров Божьей Матери. Аминь» .

Это завещание 17-летнего монаха Андрея. Несмотря на физические страдания, духом он был бодр и всячески подбадривал всех вокруг. Перед смертью взял у матери обещание, что она не покинет остальных больных детей, находящихся в соседних палатах. Для помощи этим детям его родители Нестор Милорава и Тинатин Чхвимиани создали специальный фонд.

Вот что рассказывает мать о. Андрея.

Наша семья из Абхазии. 27 сентября, когда пал Сухуми, мы покинули нашу родину. Девять суток шли пешком через перевал. Я была беременная и потому мы шли медленно. Положение в стране было тяжелейшим. О. Андрей родился в Местии 27 февраля 1994 года. Рос спокойным и послушным ребенком. Опережал сверстников в развитии, хотя меня это всегда настораживало. Много читал и прекрасно писал темы.

В 10 лет он попросил водить его в церковь, и так мы стали исповедоваться и причащаться. Мой сын стал петь в хоре. У него был хороший слух.

Желание принять постриг у него появилось в шестом классе. Он постоянно разговаривал с Господом. Я замечала, что он часто крестится. Спрашивала, зачем ты это делаешь. Он отвечал, что увидел что-то плохое или подумал что-то недостойное. Он был благодарен Богу, что ему удалось паломником объехать почти все святые места Грузии. Были мы и в Тао-Кларджети. О. Андрей был уже болен, шел с трудом, но радовался.

Ему было 16 лет, когда у него обнаружилось это заболевание. Еще до установления диагноза о. Андрей знал, что с ним. Говорил мне: «Мой Ангел-Хранитель предупреждает меня, но врачи ничего не видят». Потом успокаивал нас с отцом: «Хорошо, заметили на 4-ой стадии. Мне осталось меньше мучиться!»

«Любое касание приносило ему боль. Он часто говорил: «Мамочка, как я хочу обнять тебя и поцеловать, но не могу»»

Когда моего сына поместили в больницу и провели первую химиотерапию, тогда он прошел этап послушничества. Приехал наш духовник протоиерей Николай из Кутаиси и причастил его. Нугзар лежа вязал четки. Видя его занятие и зная его тайное желание, мой муж согласился дать ему благословение на монашество. Нугзар воспринял это как знак воли Божьей. Приехал из Марткопского монастыря игумен Шалва и выслушав просьбу моего сына о постриге, передал это Патриарху. 17 апреля состоялся постриг. Патриарх благословил перевезти его в монастырь, но его невозможно было сдвинуть с места.

После пострига о. Андрей постоянно молился, отказался смотреть телевизор. Много детей приходило к нему и просили помолиться о них, что он и делал.

За три дня до отшествия мой сын попросил свой постригальный крест и сказал: «Мама, меня уже нет здесь» . И ждал этого момента с радостью, т.к. очень переживал: «Как много людей я обременяю собой».

И еще сказал: «Чего удостоился я, грешный, что буду похоронен рядом со святым Антонием Марткопским» .

Впоследствии так и вышло. Много чего он знал заранее, но редко открывал нам свои знания.

Преставился он 28 июля на день памяти св. Квирике. За час до того попросил позвонить своему первому духовнику, чтобы тот начал читать молитвы на исход души. Последние его слова были: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного монаха Андрея!». Затем через какое-то время три раза вздохнул и отошел со счастливым лицом.
Все это я встретила с полным душевным спокойствием и сейчас живу только заботой о детях, оставшихся в этой больнице, выполняю завет сына.

ОТКРЫТЫЕ НЕБЕСА

«Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо, и Дух Святой нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» (Лк. 3, 21-22).
- Где ты пропадаешь? У нас тут чудо самое настоящее произошло, - такими словами встретила меня моя соседка на Крещение и принялась за рассказ.
- Утром, значит, стою я, глажу и в полуха телевизор слушаю, московский канал. Вдруг ведущая говорит: «Сегодня Православная Церковь отмечает праздник Крещения и во всех церквях состоится освящение воды. По поверью, в этот день открываются небеса, Дух Святой сходит на воду и вся вода освящается».
Ох, думаю, чего не выдумают! - и глажу себе дальше. А ведущая продолжает: «Раньше верили, что если кто увидит раскрытые небеса и успеет сказать свое желание, то оно непременно исполнится. Внимание, посмотрите на небо. Сейчас с минуты на минуту небеса должны раскрыться, и только после этого священники начнут водосвятие». Бросила я утюг, подошла к окну и вижу: на небе от края до края появилась сверкающая золотистая линия, будто самолет пролетел. Я скорей детей звать. «Идите, - кричу, - сюда, смотрите, что творится». Они прибежали. «Давайте, - говорю, - загадывайте желание».
А тут линия эта сама собой стала раскрываться все шире и шире, словно ее Кто-то руками растягивает. И откуда-то совсем сверху стал струиться необыкновенный золотистый свет. Красота неописуемая. Тут дочка вопит во всю глотку: «Барби хочу! Три новых Барби хочу!»
«Дура! - говорю.- Мало, что ли, у тебя этого хлама валяется? Ты что-нибудь нужное проси!»
А сама нервничаю, на эту красоту глядя. Чего ж загадать-то? - думаю. В голову все материальное лезет. Белье постельное вроде надо. Тут такой момент - и вдруг белье. Это не считается, думаю. Работа чтоб нормальная. Опять не то. В этой жизни кроме работы и так ничего нет. Никак не могу сосредоточиться. А тут еще под ухом моя дочка про Барби выкрикивает. Чуть не отлупила я ее тут же: «Не засоряй, говорю, эфир ерундой».
Тут этот проем в небе стал сужаться, становясь все уже и уже. Ой, думаю, подождите, я и загадать-то толком ничего не успела». Но на небе уже все закрылось, превратилось обратно в полосу, как вначале, потом и полоса эта исчезла, будто ее и не было. Все это быстро произошло. Примерно минут десять длилось. Сын мне потом сказал: «Надо было о здоровье просить». «И то правда, - говорю, - самое нужное вечно из головы выскочит». Ты спроси у своих там, в церкви, видел ли кто-нибудь такое и к чему это нас троих обязывает. И выясни точно, когда следующее Крещение, чтобы мне заранее желание подготовить и это дело не пропустить.

+ + +
«Свои там, в церкви» отвечали, как сговорясь:
- Это известное дело, что небеса на Крещение раскрываются. А вот видеть нас не сподобил Господь. Да и как увидишь, когда в десять часов всегда в это время служба идет и в церкви надо быть.
- А те, кто видел, им что делать?
- Милость Божья… Сейчас время такое, Господь всех в церковь зовет для покаяния.

+ + +
Что же касается исполнения желаний, то в том же году подарили Тамрико сразу три Барби разные люди. Сейчас она выросла и в куклы уже не играет. Что загадал ее старший брат, так и осталось секретом.
Что касается их матери, то через год на Крещение у нее была срочная работа, некогда было на небо смотреть.
Произошло в 1995 г.
Записано 15 декабря 1999 г.

О СИЛЕ КРЕСТА

«Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых сила Божия» (1 Кор. 1, 18).
- Недавно со мной такая история произошла, если бы кто рассказал, я бы сам не поверил, - говорит мне при встрече один из наших прихожан. - Ты же знаешь, я одну старушку навещаю время от времени. Это мать моих одноклассников. Оба ее сына, близнецы, умерли несколько лет назад от голода. Оба были неженатые, так что их мать осталась совсем одна. Чтоб самой как-то жить, записала она свою трехкомнатку на соседей, чтобы за ней смотрели и кормили. Те, конечно, особенно не перетруждаются, но все же дают какие-то продукты. И разумеется, ждут не дождутся, когда ее похоронят.
Очень им не нравится, что я ее проведываю. Знают, что она не одна. Рассказал я как-то всю эту ситуацию моему духовнику. А он говорит: «Будь осторожен, а то они и тебя убьют». Он ведь так просто ничего не говорит. Удивился я, конечно, но и как предупреждение это не воспринял.
Так вот, прихожу я к этой старушке на какой-то церковный праздник. Она достала откуда-то бутылку вина. «Давай, - говорит, - моих ребят помянем». Ну, я, естественно, от вина никогда не отказываюсь. «Давайте», - говорю. И что-то мне эта бутылка не понравилась. Я ее взял и перекрестил по всем правилам. И что ты думаешь - вино цвет поменяло! У нас на глазах! Стало каким-то мутно-красным.
- Откуда, - говорю, - у вас эта бутылка?
- Соседи,- отвечает, - давно дали. Все как-то не было случая открыть.
Что за вино было, мы так и не выяснили, но и пить его тоже не стали. Береженого Бог бережет.
Я потом этот случай моему духовнику рассказал. Но он такие вещи воспринимает как само собой разумеющееся. «Хорошо, что перекрестил!» - говорит.
Это произошло в 1998 году.

О ПРИЧАСТИИ

Моему брату дважды рассказали этот случай совершенно разные люди: один в автобусе, другой на работе. Поэтому думаю, что это правда. В общих чертах смысл был такой:
во время этого Великого Поста в Калветской церкви шло Причастие. Люди по очереди
подходили к Чаше. Вдруг девочка лет пяти стала смеяться. Это привлекало к себе внимание, и мать попросили вывести ребенка во двор. Во дворе ребенок заплакал и рассказал, что во время Причастия на Царских Вратах сидел голубь. Когда священник подносил лжицу со Святыми Дарами ко рту очередного причастника, голубь подлетал к некоторым и сам вкладывал в род частицу, а от некоторых уносил в клюве вверх, то есть не давал причащаться. Эта картина и рассмешила малышку.
Конечно, голубя этого физически никто не видел. Зрение незримого было дано только
одному, думала я, чистому сердцем.
Великий Пост 2002 г.

НЕОТДАННЫЕ ДЕНЬГИ

Пропал для вечности тот день, в который ты не сотворил милостыню
Я человек жадный и в то же время не атеист, то есть знаю, что предстоит мне дать ответ Создателю за каждый свой поступок. Знаю также, что «не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24). А жадность от такого знания меньше не становится, только благовидными предлогами прикрывается.
Пришла мне как-то в троллейбусе мысль: не платить десять тетри водителю, а подать их какому-то нищему. Выхожу с задней двери и иду, выглядываю нуждающегося. Стоит мужик средних лет с шапкой. «Этот на бутылку себе собирает», - думаю. Дальше смотрю, женщина с ребенком. «Эта, думаю, на мафию работает, как в «комсомолке» недавно писали». Дальше, смотрю, бабка согнутая с трясущейся рукой. «Жалко, думаю, но вдруг впереди еще кто хуже нее стоит». Захожу в метро на эскалатор. Заглядываю, задумываясь, в свой «кошелек» - пакет целлофановый с мелочью - а он возьми и лопни! Все, что было в нем - лар мелочью, - вниз, в эскалатор провалилось, не соберешь. Ни мне, ни нищим. А все жадность.
Записано 7 марта 2000 г.

БУМЕРАНГ

«Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам»
(Лк. 6, 38).
Встреча после двух-трехнедельного перерыва.
- Где ты? Как ты?
- Мама в больницу попала. Я за ней ухаживала. Прединсультное состояние.
- С чего это вдруг? Еще молодая для инсульта.
- Да так. Сама говорит: «Бог наказал». Несколько месяцев тому назад мы одолжили у соседей сто долларов на проценты. А они потом попросили свое назад. Мама пошла, отдала деньги и, подходя к их дому, пожелала: «Чтоб вам эти деньги на лекарства ушли!» Вскоре ее замучило давление. Что ни делали, никак не могли сбить. Пришлось уложить ее в больницу. Лекарства, врачи. Пришлось опять в долг брать. В общем, двести лар ушло, пока мы ее оттуда вывели.
Удивительно, что точно такая сумма, как она для других пожелала, ушла на ее лечение.
12 декабря 2001 г.

Даже святые не были свободны от последствий собственных ошибок.
В житии преп. Пимена Палестинского (память 9 сентября н.ст.) можно прочесть следующее...
...Он жил в VI веке в пещере пустыни Рува.
Однажды зимой к нему пришел для наставления инок Агафоник и остался ночевать в соседней пещере. Утром он рассказал святому, что очень страдал от стужи. Преподобный Пимен ответил, что был наг, но не ощущал холода, потому что к нему пришел лев, который лег рядом и согревал его. «Однако, - добавил подвижник, - знай, что я буду съеден зверями, потому что когда я жил в миру и был пастухом овец, мимо моего стада проходил человек; на него бросились мои псы и растерзали его. Я мог бы спасти его, но не сделал этого. Мне было открыто, что я сам умру такой смертью».
Так и случилось: спустя три года стало известно, что святой пустынник Пимен Палестинский был растерзан дикими зверями.
9 октября 2005 года.

Сегодняшняя встреча стала дополнением на эту тему.
...Разговор крутился вокруг и около платных родов.
- ...В городе должна быть хоть одна безплатная больница,- доказывал муж жене (он недавно вернулся на родину из России).
- Нету, ты понимаешь, нету безплатных, - втолковывала ему беременная жена. - Вот два года назад какой случай произошел. Один таксист, курд, увидел на улице мальчика, истекающего кровью, и привез его в 9-ю больницу. Его даже принимать не хотели. Медсестры вокруг бегают, охают и ничего не делают. Врач и не думает подходить. Какой, говорит, смысл делать операцию? Вдруг он умрет, кто мне тогда заплатит? И сидит себе в кабинете, не спускается.
- А что, сестры сами не могли кровь остановить? - хмыкнул супруг, не отрываясь от голубого экрана.
- Значит, не могли, - продолжает рассказчица. - Тогда курд снял золотую цепь с крестом и говорит: «Вы люди или кто? Вот вам! Пусть хирург придет!»
Пока врач спустился, мальчик скончался от потери крови. Когда врач к нему нагнулся и всмотрелся - узнал собственного сына...
- Бывает, - повел плечом телезритель.

КОШКА
«Всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 150, 6).
Живет у нас во дворе одноногий сапожник дядя Александр. Каждый день сидит и стучит молотком в своей будке-каморке. Как-то раз зашел у нас с ним разговор о животных. Точнее, о том, какие сейчас дети растут жестокие, насмотрятся этих видиков, а потом кошек, собак мучают. А зачем мучают - и сами не знают.
-…Хуже всего то, что за это потом придется отвечать, - продолжил мою мысль дядя Саша, не прекращая работы. - А что потом за животных Бог строго спрашивает, это я тебе по собственному опыту могу сказать. Ногу-то я потерял из-за кошки.
- Как это?
- Да вот так, - и поведал следующее. - Я рано остался без матери. Рос у тетки. У нее была корова. Благодаря этой корове мы и жили. Каждый день делали мацони и продавали соседям. Перебивались кое-как. Повадилась как-то к нам соседская кошка мацони слизывать. Приготовит тетка, к примеру, десять банок, покроет их бумажными крышками, чтобы пыль не садилась, и выйдет на минутку. А кошка тут как тут. И давай действовать. Добро бы одну банку портила, так нет, у всех верхушки слизывала. А кому потом такое мацони продашь? Зарал (убыток - авт.) полный, да и только. Стал я эту кошку караулить. Долго мне не удавалось ее застать. Кошка как будто чувствовала, что я целью задался ее поймать. И вот однажды успел я окно и дверь закрыть, когда она в комнату заскочила, и принялся ее ловить. Битых полчаса ловил. Озверел прямо-таки. А когда поймал, подвесил ее к дереву за задние лапы и забил ремнем насмерть. Как сейчас помню, кошка качалась из стороны в сторону и дико выла.
Потом началась война. Мне было 18, и меня тут же призвали. Попал на передовую. В первом же бою мне изрешетило ноги. В правую семь пуль, в левую - две. Я хоть и был тогда атеистом (нас так воспитывали), а почему-то в тот же момент сразу понял, что это мне - за кошку. Сразу как-то вся эта картина в голове всплыла. Правую ногу мне ампутировали и отправили домой на инвалидность. Может, кому-то это жестоко покажется - в 18 лет одноногим остаться из-за кошки. Да, видно, у Бога свои весы.
Записано 15 августа 1999 г.

ПРИЧИНЫ БЕСПЛОДИЯ

«Вот наследие от Господа: дети; награда от Него - плод чрева» (Пс. 126, 3).
Первый рассказ на эту тему мне пришлось услышать в 1994 году. Не помню, да и не важно, чем он был вызван. Привожу его с того места, какое помню.
-… Как все-таки важно уметь прощать. Ведь неспроста одно из прошений в «Отче наш» сформулировано именно так: «И остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим». Яркий пример - это история с моей соседкой. Верующая девушка, в 29 лет вышла замуж. Проходит три года, а детей нет. Я ее как могла успокаивала, утешала. Теоретически у нее не должно быть препятствий к деторождению: оба физически здоровые, оба более или менее верующие, венчались, по возможности постятся. Стала я за них молиться, и было мне как-то на молитве открыто, что причина в ее муже. Какая-то у него очень сильная непрощеная обида. Я сказала об этом соседке, а она, в свою очередь, - мужу. Он стал вспоминать, и выяснилось, что он никак не мог простить своего отца, давным-давно оставившего жену и его, маленького, на произвол судьбы. М. парень думающий, поразмыслив, он согласился, что пока не простит своего отца, Господь не даст ему самому стать отцом. Видно, в душе его произошла какая-то внутренняя работа. Вместе с женой сходил он к отцу Элизбару, исповедовался. И вскоре моя соседка ощутила признаки беременности. С тех пор прошло лет пять. У них уже двое детей, - подытожила рассказчица этой истории…
Второй рассказ поведал другой человек зимой 2000 года.
- Мы с подругой вышли замуж почти одновременно, одиннадцать лет назад. Она часто приходила ко мне и время от времени спрашивала, почему-то волнуясь: «Ты еще не беременная?» Я так особенно не нервничала и скоро, спустя пять месяцев после свадьбы, ощутила первые признаки того, что я в положении. Родился мальчик. Потом, спустя два года, - девочка. А у подруги пять лет не было детей. Она ужасно переживала. Потом и у нее родился ребенок. Тогда она рассказала мне то, о чем молчала столько времени. Оказывается, во время свадебного путешествия они с мужем были в Ленинграде. Моя подруга специально зашла там в церковь, зажгла свечку перед иконой Божьей Матери и попросила мысленно: хоть бы сейчас не забеременеть. Она считала, что во время путешествия, переездов из гостиницы в гостиницу это вызовет лишние проблемы.
Когда ее желание продолжало исполняться и в Тбилиси, она очень испугалась и не сразу поняла, в чем дело. Спустя четыре года ей пришлось специально поехать в Ленинград, искать ту самую церковь и перед той же иконой просить уже о рождении ребенка. Только после этого она забеременела, - закончила рассказчица.

Моя память, как продолжение этой темы, воскресила давно забытый было эпизод 1994 года.
…В училище пожилая кассирша раздавала сотрудникам зарплату. Очередь была небольшая - человек пять учительниц.
- Как там твой внук? - спросили у кассирши.
- Спасибо, растет. Слава Богу! - ответила она.- Наконец-то мы дождались. Ведь моя невестка четыре года не могла забеременеть. Кто-то из знакомых подсказал им повенчаться. Мои так и сделали, пошли в церковь на Мтацминда. И что вы думаете? На десятый день моя невестка ощутила, что она в положении. После того как родился мальчик, мой сын пошел в эту церковь и стал там прислуживать то звонарем, то псаломщиком. Теперь все свободное время там проводит. Да и вся наша семья стала туда ходить. Хотя это далеко от нас и надо в гору подниматься… - и кассирша снова углубилась в платежную ведомость.
Лишь спустя несколько лет, просматривая «Жития Святых», мне стала понятна причина выбора именно этой церкви. Ее основателю, преподобному Давиду Гареджийскому, обычно молятся о даровании детей.
Записано 8 марта 2000 г.

МОЛИТВА ПО СОГЛАШЕНИЮ

«Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф. 18, 19).
Неказистый дом в Нахаловке (старый район Тбилиси). Сад с вечно распахнутой калиткой. Поблизости кто-то выводит нетвердым голосом: «Банда из Ростова прибыла в Одессу совершать бандитские дела…» В тени на плитке жарятся бадриджаны.
- Ты знаешь, я залетела, - сообщает мне Лида, кладя новую партию на шипящую сковородку. - Придется аборт делать.
- А может, не надо? Родишь второго.
- Сергей психует, не хочет. «Зачем мне этот ребенок? - говорит. - Я еще молодой». Да и куда рожать. У него работа то есть, то нету. Ты же видишь - жить негде. Одна конура эта три на четыре метра. Этот братан его, прямо зла не хватает, опять вчера к нам с топором ломился. Я вся на нервах. Этого-то пацана не знаешь, как воспитать. Весь в отца. Двух лет еще нет, а уже матюгается. Да и мне после первого кесарева пока рожать нельзя.
- Да, но раз Бог посылает ребенка, будет и возможность, и место, где его вырастить. Все управится.
- Что управится? Проблема на проблеме. Как будто я хочу. Просто выхода нет. Пойду завтра договариваться. И не говори мне про Бога ничего. Без тебя знаю, что грех.
- Может, именно этого ребенка вам потом будет не хватать.
- Ох, перестань, пожалуйста. Нервы-то не железные. Мой-то как начнет психовать, когда напьется, так тут все летает. Слышишь, вон папаша его концерт очередной выдает. Иди имей дело с алкашами. У них это в крови. Объяснишь им, как же, что грех, а что нет.
Мы разошлись, оставив проблему самой себе.
Редкое счастье в наше время - знать духовно грамотного человека, у которого можно получить ответ на вопрос или объяснение трудной ситуации. И вот иду я к моей сестре во Христе именно с этой целью и рассказываю суть дела. Чем дальше она слушает, тем больше ее глаза переполняются сопереживанием.
- Господи! - крестится на образ Спасителя. - Останови Ты ее! Сохрани эту жизнь! - потом поворачивается ко мне. - Этого аборта ни в коем случае нельзя допустить. Ведь она себе потом этого никогда не простит, - голос ее звенит. - Скажи ей, что когда супруги уничтожают вот так своих детей, их брак духовно умирает. И дело кончается разводом. Расскажи ей мою историю. Про мои аборты и чем мне пришлось расплачиваться.
- А можно? Удобно ли это?
- Дело тут не в стеснении. Если это ее удержит от греха, то это и мои падения хоть как-то прикроет. Мне ведь это до конца жизни надо замаливать.
- Все это будет бесполезно. Она уже все решила. Да и срок после кесарева очень маленький - полтора года.
- Ну и что? Я знаю нескольких женщин, каждый год рожавших кесаревым - и все было благополучно. Знаешь, не теряй времени, обзванивай всех наших и давайте все вместе в девять утра читать молитву по соглашению, чтобы Господь отвел их от этого убийства. Ведь этот ребенок уже существует и все чувствует, просто его пока не видно. И на вот тебе деньги, подай завтра же на Литургию. Я верю, что Господь сотворит чудо. Тут нужна просто наша общая молитва.
Я спешу уйти. Проходит день, другой. Предупрежденные, их четверо-пятеро, читают молитву по соглашению о человеке, которого не знают, зная только о том, что просят все одновременно, каждый у себя дома.
Прошла неделя, и я снова во дворе с незапирающейся калиткой. В пристройке слышна чья-то разборка с непечатными выражениями. Выходит Лида. Смотрю, вся светится.
- Ну наконец-то, - обнимает меня. - Я тебе новость скажу, ты сейчас больше меня обрадуешься… Я оставляю!
- Вот это да! И как ты решилась?
- После твоего ухода я долго думала, говорила про себя: «Господи, сделай что-нибудь».
Потом пошли с Сергеем к врачу, уже и деньги достали. А там плакат во всю стену, как будто ребенок пишет: «Мама, не убивай меня». Я заплакала и мужу показываю: «Смотри, - говорю, - сил моих нет». Ну он, конечно, свое: «Да пошла ты…» А врач, который нас на операцию ждал, вдруг начал с моим-то разговаривать, объяснять, что, может, у нас вообще детей больше не будет, и уговорил оставить. Сергей как-то притих и согласился… Теперь говорит: «Девочку хочу».
После этого разговора прошло несколько месяцев, и была целая серия чудес. Изнемогавшую от постоянных пьянок-гулянок во дворе Лиду сестра пригласила рожать к себе, в Россию. Зимой, когда у маляров мертвый сезон, Сергей достал деньги на дорогу и отправил жену самолетом. Доехала она до Иванова нормально. Рассказывала потом, как совершенно незнакомые люди помогали в дороге. Роды прошли благополучно. И как-то утром, читая уже привычное «по соглашению», чувствую внутри: «Читать больше не надо. Она с детьми уже дома». Бегу узнать - и правда.
- Поздравь меня! - кричит мне Лида. - У меня девочка. А как ты узнала, что я приехала? Я же не звонила. .

Чудеса от молитвы по соглашению мне приходилось наблюдать не раз. Напишу то, что произошло прямо на глазах.

Зима. Мы вдвоем заходим в жарко натопленный дом. За перегородкой из старой раскладушки мычит, тужится коза.

Ой, как хорошо, что вы пришли, а у меня тут коза 5 часов мучается-родить не может-встречает нас хозяйка.

Давайте, сейчас же прочтем по соглашению.

Не раздеваясь, мы читаем, повернувшись к иконам:

« Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Ты бо рекл еси пречистыми усты Твоими: Аминь глаголю вам яко аще два от вас,совещается на земли от всяцей вещи,еяже аще просита, будет има от Отца Моего, иже на небесах:идеже бо еста два или трие собраны во имя Мое, ту есмь посреде их.

Непреложны словеса Твоя, Господи, милосердие Твое безприкладно и человеколюбию Твоему несть конца. Сего ради молим Тя: даруй нам рабам Твоим(тут мы называем свои имена) согласившимся просить Тя(«помоги созданию Твоему родить»), исполнения нашего прошения. Но обаче не якоже мы хотим, но якоже Ты. Да будет во веки воля Твоя. Аминь.-звучит хором.

Ме-е вторит тут же родившийся козленок.

Этот день запомнился еще и тихой паникой - ночью отключили газ. Тогда только об этом все и говорили.

Для Елены этот день остался в памяти еще одним грустным событием. Ночью парализовало ее мать. Так началось для Елены ее многолетнее вынужденное «сидение» на безлюдной горе без света и воды, с больными родителями и козами, как основой натурального хозяйства.

Только ты сможешь привести священника и врача, - говорила измученная бессонной ночью Елена приунывшей Варваре. - Кроме тебя никто не знает дороги на эту верхотуру. Вот, держи записку для отца Игоря. Я буду молиться, чтоб у тебя все получилось…

Когда к машине врача вышел отец Вячеслав в рясе, с крестом и служебником, это было полной неожиданностью для Варвары, поскольку с просьбой о совершении Таинства она обратилась к более молодому священнику. Потом, правда, выяснилась причина такой замены. «Когда речь зашла о том, кому ехать, один стал ссылаться на недомогание, другой на головную боль, а я оказался самый здоровый», - улыбаясь, объяснил отец Вячеслав на обратном пути («самому здоровому» тогда было не менее 65-ти лет, и под внешним спокойствием он успешно скрывал мучившие его сердечные и желудочные боли).

Начался дождь. Выехав из города, машина затормозила перед грунтовой дорогой - грязевым месивом из глины и камней.

Отец Вячеслав не стал спорить и пошел вперед под дождем, прижимая одной рукой к груди крест со служебником, а другой - придерживая края рясы. Только спросил у Варвары:

Далеко ли идти?

Отсюда третья гора. Вон ее вершина в тумане, - замявшись, ответила Варвара. Конечно, ей-то хорошо: у нее и сапоги, и плащ-палатка есть. Ливень ей не страшен. А этому человеку каково?

Отец Вячеслав от Варвариного дождевика отказался и пошел, утопая по колено в грязи, по дороге.

Каково это - идти полтора часа рядом и смотреть, как у человека, идущего рядом с тобой, легкие туфли вязнут в глинистой жиже, а ряса медленно темнеет, впитывая в себя дождевые струи?

Может, я сбегаю туда и назад, вам сапоги и дядиколин ватник принесу? - порывисто спросила Варвара.

Отец Вячеслав отмахнулся.

Не надо никуда бегать. Идем, если не устала.

Через час он, даже не передохнув от резкого подъема, уже читал молитву перед Причастием. Затем, отмахнувшись от предложенных денег, пошел вниз.

Пока ехали назад, отец Вячеслав всю дорогу поучительно рассказывал Варваре и врачу-водителю о мудрости царя Соломона, о верности молитвенному правилу. (Сам он, не будучи монахом, ни на минуту не расставался с потертыми четками).

…А у парализованной причастницы после приобщения Святых Тайн началось постепенное восстановление речи и двигательных функций.

Через год отец Вячеслав снова поднялся к Елене на гору причастить болящую. Погода в этот день была солнечная, торопиться было некуда. Отец Вячеслав задержался ненадолго и рассказал такую историю:

Я был тогда чтецом и работал на 31-ом заводе радиосборщиком. Стали меня на работе слегка прижимать из-за пропусков во время церковных праздников. Тогда передо мной возник вопрос: как жить дальше? Остаться на заводе или посвятить себя Церкви?

И как бы в ответ на это настоятель предложил рукоположить меня в священники. Я колебался. Был у меня в то время друг, которого я считал очень близким и вел с ним разговоры на духовные темы. Как-то он поделился со мной тем, что тайно был посвящен в дьяконы.

Потом позвали меня к патриарху Ефрему, чтобы решить вопрос о моем священстве. Я стал предлагать вместо себя моего друга, как более достойного. Патриарх ответил: «Пока я жив, на него рук не возложу». Сначала мне была непонятна причина отказа, а потом все выяснилось.

Спустя какое-то время вызывают меня на заводе в партком и показывают донос, в котором написано, будто я рассказывал о военных тайнах завода (что и было на самом деле). А за всем этим подпись… моего друга-дьякона.

Что со мной стало, я и описать не могу. Если бы кто-то другой, мне бы не было так больно.

Парторг и говорит мне:

Тебе за это светит 5 лет, но мы не дадим делу ход. Ведь ты у нас столько лет отлично работаешь. Ты лучше подумай, стоит от нас уходить или нет…

В общем, по милости Божьей, всё обошлось. Но дело не в этом. Я чувствовал огромное смущение из-за того, что произошло. В голове не укладывалось это предательство. Как же, думаю, в церковь ходить, когда там такие люди? И решил для себя, что ноги моей там больше не будет. А внутренний голос как-бы говорит: «Сходи сегодня в последний раз, а дальше уж ходить не будешь».

Пришел я в Александро-Невский собор на службу, а там тогда отец Андроник был, известный своей прозорливостью и мудростью. Подошел я к нему, не выдержал и сказал о том, что меня мучило. А он только воздел руки к Распятию и воскликнул:

Прости нас, Господи, ведь ради меня грешного, ради него, - кивнул в мою сторону, - Ты пролил свою Пречистую кровь.

У меня с глаз как будто какая пелена спала. Сразу стало необыкновенно легко. И ни малейшей обиды на моего друга.

Потом, во время вечерни, он подошел ко мне и говорит: «Ты меня, брат, прости!» И рассказал, что его толкнуло на донос, почему он хотел вместо меня священником стать. «У тебя, - говорит, - в руках специальность, а у меня ничего. Чем мне семью кормить?» Ну, простил я его, конечно. Вскоре меня в священники рукоположили, а потом и моего друга тоже.

Всё это я потому вам рассказываю, чтобы вас ничто не могло оттолкнуть от Церкви. Что бы не увидели, не смущайтесь, продолжайте ходить, потому что там благодать, - закончил отец Вячеслав и взглянул на Варвару.

Варвара, не выдержав его взгляда, отвела глаза. Как раз на днях она с пеной у рта твердила Елене, что нет ей смысла ходить в церковь, ведь ничего в ней самой духовно от этого не меняется, и в церкви не нашла она того, что искала - сплоченного братства верующих. Елена, как всегда, возражала и цитировала святых отцов.

Потом еще был один случай. Как-то Варвара стояла в очереди исповедников, поджидала любого священника, чтобы передать записку на сорокоуст. Отец Вячеслав как раз исповедовал. Стоящая у аналоя женщина что-то тихо говорила ему. Неожиданно до Варвары долетели слова:

А еще, батюшка, так устаю, что вечернее правило лежа читаю. Позволяю себе маленький комфорт...

«Мы с Тамарой ходим парой, - усмехнулась Варвара про себя. - Она еще молодец, хоть лежа читает, а я...»

Отец Вячеслав окинул взглядом очередь исповедников, чуть задержался на Варваре (а может, это только показалось себялюбице) и сказал громко:

Вы, наверное, в Царство Небесное на такси хотите доехать? А там в ворота постучите и скажите: «Открывай, Господи, я приехала!» Запомните, комфортно спастись невозможно. Понуждайте себя читать правило стоя, ну, в крайнем случае, сидя. Лежа парализованные читают.

И накрыл исповедницу епитрахилью...

Но все-таки Варвара никак от сомнений избавиться не могла. Нерешенных проблем - выше головы. И все они - мирового порядка, никак не меньше. Как-то на горе, после очередного Причастия, когда отец Вячеслав уже снимал поручи, а Елена вышла за молоком, Варвара, улучив момент, подошла к батюшке и выпалила свой риторический вопрос-обличение:

Отец Вячеслав! Что же творится такое?! Куда катится Церковь?! В ней совсем нет любви, одно разобщение. Надо принимать какие-то срочные меры!

Батюшка нисколько не смутился, только попросил уточнить, какие конкретно у Варвары претензии к глобальному Православию.

Та зачастила, нервничая и слегка заикаясь:

Во-первых, ну, это, как его... нет адресной базы прихожан. Никто никому не нужен. Тут контроль надо ввести, чтобы люди строго сдавали 10 процентов от заработка в «общак», а из этих денег помогать, кому надо, у кого есть проблемы. Вот у баптистов, например...

В ответ лаконично и емко прозвучало:

Я не баптист и не протестант, чтобы бегать, составлять какие-то списки, агитировать. Нашей Церковью Сам Господь управляет. Кого надо, Сам и приводит. Вот скажи, - он обратился к вошедшей с пластмассовой бутылкой молока Елене, - разве кто-то специально звал тебя в Церковь, назначал время, приемный день?

Елена покачала головой. Варвара задумалась. Действительно, никто ей пригласительный билет, как на «елку» в детстве, не вручал. Все произошло само собой, без ознакомительных брошюр, которые так любят впихивать на улице иеговисты.

И отец Вячеслав удовлетворенно поставил точку на ее «правокачаниях»:

Ты уж поверь мне, я разговаривал с разными людьми, которые во главе стоят. Наша Церковь никуда не катится, а идет куда надо.

Он уже взялся было за ручку двери, но остановился - благословить Елену, подошедшую со сложенными руками, и мягко сказал ей:

Ты не скорби, что Господь тебя здесь, в этой глуши, запер, что работы невпроворот и что руки свои инженерные ты в крестьянские превратила. Всё это необходимо для спасения души. А вместе с тобой и вот она, - он кивнул на Варвару, не подошедшую под благословение, а стоявшую в сторонке, - тоже спасается. И кто знает, от каких грехов себя уберегает...

Потом попрощался и пошел к машине Бичико.

Елена со слезами перекрестилась на бумажный образ Спаса Нерукотворного.

Господи, продли жизнь отцу Вячеславу ради нас, грешных!

Варвара не поняла и спросила:

Ты о чем? Он же в прекрасной форме, вон, улыбается, прямо светится весь.

У него рак желудка, - тихо ответила Елена, занятая своими мыслями. - Это все знают.

Как же он служит?

Как видишь, никому не отказывает. Каждый шаг ему с трудом дается. Просто виду не показывает. А ты еще полезла к нему со своими бреднями...

… Варваре посчастливилось видеть отца Варсонофия за неделю до его отхода ко Господу.

Не могли бы вы рассказать поподробней про вашу жизнь, - робко заикнулась Варвара.

А что про нее рассказывать? Тридцать лет отдал крестьянскому труду, столько же заводу. Всё как у всех.

О священстве и монашестве он, по своему смирению, даже не упомянул.

Прощаясь, отец Варсонофий протянул своей посетительнице иконку Божьей Матери «Всецарица» со словами: «Ты по ночам ходишь. Пусть Матерь Божья тебя хранит».

Варвара потом долго недоумевала, откуда батюшка узнал про ее ночные круизы.

Теперь Варваре очень хотелось узнать поподробней о жизни отца Вячеслава, но как? Все окружающие знали о нем лишь отрывочно, каждый - только свой эпизод. И вот в 2013 году ей «случайно» передали только что вышедшую книгу Екатерины Елтышевой «Мои воспоминания». И в ней оказалась глава про отца Вячеслава. Хочется привести ее в сокращении:

«...Трудно решался вопрос о его рукоположении, ведь он много лет работал на секретном заводе, но схиархимандрит Андроник его всячески утешал, правда, не все слова его были понятны: “8, 7, 7, 7...”. О чем речь, стало ясно позже. Отец Вячеслав родился 8 марта 1929 года, рукоположен во священники митрополитом Зиновием 7 июля 1977-го, и 7 июля 1998-го отошел ко Господу...

Как-то, когда отец Вячеслав служил в храме святой великомученицы Варвары, к нему насильно привели парня, который хотел покончить жизнь самоубийством. “Оставьте его”, - обратился он к держащим. Потом сказал: “Только перед тем, как ты уйдешь и сделаешь задуманное, давай вместе положим несколько поклонов, ведь это не трудно тебе, молодому парню. А вы, ребята можете идти, не трогайте его и не мешайте ему сделать задуманное”. Отец Вячеслав взял его за руку и пошел с ним к алтарю. “Давай, вот так же, сколько я - столько и ты, повторяй”, - сказал он, и, благословив его, начал класть земные поклоны. Вскоре все сбились со счета. Парень изнемог и просил батюшку, чтобы тот остановился. Но отец Вячеслав все продолжал делать метания. Парень этот остался в церкви и стал прислуживать в алтаре...

...Однажды отца Вячеслава попросили причастить умирающую женщину в Загесе. Приехал за ним грузин на “Запорожце” со знаком, что машина принадлежит инвалиду. Привез его в большой и красивый дом, но внутри было всё предельно просто. Отец Вячеслав исповедовал и причастил русскую женщину, которая готовилась предстать перед Господом. По дороге обратно водитель спросил: “Что такое грех?” Батюшка собрался ему ответить, но тот попросил выслушать его историю. В одной из богатых грузинских семей родился мальчик-калека. Врачи хотели его усыпить, говоря, что он не сможет жить. Рядом с этой семьей жила русская женщина с шестью детьми и она, узнав об этом, попросила отдать калеку ей. Так этот мальчик оказался в семье седьмым ребенком. Его родители по крови, чтобы не видеть, как будет жить их сын, отдали свой большой дом его новой матери, а сами уехали в район. Мальчик долгое время ходил на костылях, потом окончил школу и институт, стал педагогом. Однажды он пошел к зубному врачу удалять зуб. Как только ему сделали укол, он увидел себя сидящим в кресле и вокруг него бегающих врачей и сестер, которые повторяли: “Умер, умер...”. “Я им говорю, - рассказывал он, - что я здесь, что я не умер, а они меня не слышат и не видят”. Потом, пролетев в каком-то коридоре, типа широкой трубы, он оказался на необычайно красивой поляне; впереди он увидел ограду с воротами. Врата немного приоткрылись и из этого проема показалась необычайно красивых очертаний рука и он услышал голос: “Ему здесь не место, он - грешный”, - и врата вновь закрылись. В то же мгновение он оказался в подвальном помещении, где лежало его тело. Тот же голос, который он слышал, произнес: “Войди”. И он очнулся в своем теле к ужасу тех, кто там находился. Как показал лабораторный анализ, в ампуле, из которой был набран обезболивающий препарат, оказался сильный яд, после которого наступает мгновенная смерть. “Так почему же меня Господь не впустил во врата Рая?” - спросил этот парень. Он всё рассказал о себе, что живет честно, урожай с сада раздает соседям, не пьет, не курит, досматривает свою приемную мать, так как остальные его братья и сестры разъехались, - так почему же он грешный?

Батюшка спросил его о личной жизни. Тот рассказал, что жениться на подобной ему калеке он отказался и все эти годы тайно встречается у себя дома с одной женщиной. “Вот этот-то грех блуда был одним из главных и закрыл пред тобой дорогу в Рай”, - сказал ему отец Вячеслав. - Господь по Своей милости, за твои добродетели, не дал душе погибнуть и вернул тебя на землю, чтобы ты, покаявшись, прожил оставшуюся жизнь в благочестии”. Отец Вячеслав посоветовал ему или жить в чистоте одному, или жениться и обвенчаться. Прошло время, этот мужчина похоронил свою мать, отец Вячеслав обвенчал его с женщиной-калекой. Во время венчания этот человек сидел на стуле, так как долго стоять он не мог.

Как-то один мужчина спросил отца Вячеслава: “Зачем мне читать Псалтирь, если я все равно ничего не понимаю?” - “Главное - что бесы понимают то, что ты читаешь, и бегут от тебя и тех, кого ты поминаешь на Псалтири. Вот если тебе врач выпишет рецепт на лекарство, в состав которого входит несколько компонентов, а рецепт написан на латинском языке - ты ведь не понимаешь, что там написано и что оно значит, но знаешь, что это лекарство поможет тебе от той болезни, на которую ты жаловался врачу. Так и при чтении Псалтири: душа очищается, и ты получаешь облегчение или исцеление от своих душевных недугов”.

...Был случай на 31-ом заводе, где в свое время работал отец Вячеслав. В те годы раздавали на предприятиях участки земли, по 6 соток на семью. Одному из рабочих досталось место рядом с разрушенным храмом святой великомученицы Варвары. Хотя от храма осталась лишь небольшая часть престола, на это место каждый год 17-го декабря на Барбароба приходили люди, чтобы поблагодарить святую и попросить ее помощи. Так вот этот “хозяйственный” сосед решил присоединить этот участок земли к своему. Его народ предостерегал, что это вызовет гнев Божий, но он все же пригнал трактор, разровнял это место и засадил его клубникой. Клубника удалась необыкновенная, крупная, красивая.

Когда начались испытания нового самолета, была собрана команда испытателей, в которую вошел и этот человек. Перед полетом всем выдали спирта для смелости: никто не знал, как пройдет испытание машины. Все выпили из одной посуды. Самолет поднялся в воздух. И вдруг, на глазах у всей команды, этому человеку стало плохо, у него разверзлась брюшная полость и все внутренности стали выпадать наружу. В течение короткого времени он в тяжелейших муках скончался. Этот случай батюшка Вячеслав рассказывал в назидание, говоря о том, как опасно относиться без страха Божия к святыням. Так как погибший яро доказывал, что Бога нет и все это - просто камни...

Говоря о том, как страшен грех осуждения, отец Вячеслав рассказывал такой случай. Одна старенькая бабушка, придя к нему на исповедь, стала жаловаться, что, будучи девственницей, борима блудной страстью, с которой справиться нет сил. Батюшка спросил ее, не осуждала ли она кого-нибудь за блуд? “А как же, мою соседку, у которой двери не успевают за ухажерами закрываться, осуждала”, - покаялась она. Батюшка посоветовал ей искренне покаяться, попросить у соседки прощения, усиленно молиться за нее. Через некоторое время старушка появилась снова, благодарила батюшку, что он ей помог избавиться от вражьей напасти...

С отекшими, как столбы, ногами он приезжал на службу каждый день на автобусе, который ехал более часа от его дома, машины у него никогда не было. Много месяцев он почти ничего не ел, кроме пыльцы, разведенной в воде. Когда боли мучили его, он вставал у окна, впивался пальцами рук в решетку так, что пальцы синели и, закусив губу, молился. Отказывался принимать морфий. Когда его посетил Патриарх Илья II и спросил, почему он не принимает обезболивающих, отец Вячеслав ответил, что когда к нему приходили люди со своими болями и скорбями, он всегда призывал их к терпению, говоря, что это их крест и нужно терпеть все, что пошлет Бог. Поэтому и он должен терпеть то, что Господь ему послал, не заглушая этих болей и не ослабляя молитвенной бдительности. Единственное, на что он, по послушанию, согласился - это на капельницу с витаминами, которую благословил поставить Патриарх.

После его кончины мне попалась фотография, где его гроб стоит в центре храма и от гроба до потолка - огромный луч света, хотя источника света там нет...»