§ 1. Уголовный процесс и уголовное судопроизводство: соотношение понятий

Уголовный процесс представляет собой универсальное явление, характерное для правовой системы любого государства, каковы бы ни были ее национальные особенности. В этом смысле он является классическим элементом системы права, без которого даже теоретически невозможно себе представить правовое регулирование. В то же время обязательное присутствие уголовного процесса в той или иной правовой системе, конечно, не означает, что он везде существует в идентичной и неизменной форме. Поэтому необходимо различать универсальность уголовного процесса как общего понятия и его разнообразие в плане организации, правового оформления, практики применения и т.п. при конкретном воплощении данного понятия в отдельном государстве в соответствующую историческую эпоху. Иными словами, уголовный процесс существует везде, но единого стандарта уголовного процесса никогда не было, нет и быть не может, по крайней мере на сегодняшний день. В силу этого юридико-техническое понимание уголовного процесса всегда отражает определенные национальные представления о нем и определенный исторический опыт конкретного государства.

Универсальность общего понятия уголовного процесса объясняется механизмом реакции государства на преступление, т.е. деяние, запрещенное под страхом уголовного наказания. В правовом смысле наказание никогда не является автоматическим следствием преступления, причем не только потому, что некоторые преступления остаются неизвестными органам государственной власти (латентная преступность), а другие — нераскрытыми. Даже в том оптимальном случае, когда правоохранительным органам становится известно о преступлении и они имеют все основания предполагать, кто его совершил, такого рода предположения сами по себе не имеют никакой юридической силы и не влекут уголовного наказания. Для применения последнего во всех без исключения случаях требуется официально начать производство по уголовному делу, выяснить все его обстоятельства, установить обвиняемого и собрать доказательства его виновности, предоставить обвиняемому все возможности для защиты, передать материалы уголовного дела в суд, после чего произвести судебное разбирательство данного уголовного дела и разрешить его по существу в форме приговора, предоставив тем, кто недоволен приговором, возможность обжаловать его в вышестоящие судебные инстанции. Только такая деятельность, которая протекает в строго установленных процессуальных формах и отделяет момент обнаружения преступления от момента решения судом вопроса о наличии или об отсутствии оснований для уголовной ответственности, дает государству право наказывать виновных независимо от того, какие бы тяжкие преступления они ни совершили. Без уголовного процесса конкретные преступления могут существовать только в латентной (скрытой) форме в качестве социального феномена, не получившего официальной констатации со стороны государства, а конкретные наказания вовсе являются невозможными. Любая государственная регистрация отдельного гипотетического преступления с неизбежностью означает начало процессуальной деятельности, независимо от того, приведет ли эта деятельность к появлению уголовного дела, его прохождению через все стадии уголовного процесса и разрешению судом в форме приговора или завершится решением о том, что факт совершения преступления не нашел подтверждения, в связи с чем в возбуждении уголовного дела необходимо отказать.

В отечественной юридической традиции есть несколько устоявшихся терминов для обозначения деятельности, отделяющей государственную регистрацию факта гипотетического преступления от принятия по этому факту окончательного решения о наличии (отсутствии) признаков преступления и наличии (отсутствии) оснований для уголовного наказания. Наиболее распространенным является термин уголовный процесс, используемый в наименовании основного закона, регулирующего отношения в интересующей нас сфере, — Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Слово «процесс» происходит от латинского processus, т.е. «движение вперед», что подчеркивает динамику уголовно-процессуальной деятельности, когда уголовное дело движется из стадии в стадию, каждая из которых должна приближать нас к окончательному разрешению вопросов материального уголовного права (о преступлении и о наказании). Иначе говоря, здесь сам термин обозначает движение от преступления к наказанию, что отличает динамичный уголовный процесс от статичного уголовного права, поскольку к моменту начала уголовно-процессуальной деятельности преступление уже навсегда остается в прошлом — меняться могут лишь процессуальные знания о нем, выраженные в доказательствах и уголовно-процессуальных решениях.

Наряду с этим существует еще один термин — уголовное судопроизводство. Он встречается не только в юридической литературе, но и в Конституции РФ (ст. 118) , а также в действующем российском законодательстве. Следует иметь в виду, что в уголовно-процессуальном смысле «уголовный процесс» и «уголовное судопроизводство» — абсолютные синонимы, использование которых одинаково допустимо для обозначения всей совокупности уголовно-процессуальной деятельности. Никого не должна вводить в заблуждение внешняя этимология слова «судопроизводство», отсылающая якобы только к судебным стадиям уголовного процесса. На самом деле, как указано в п. 56 ст. 5 УПК РФ, понятие «уголовное судопроизводство» охватывает не только судебное, но и досудебное производство по уголовному делу, т.е. весь уголовный процесс в целом. Этому есть как историческое, так и теоретическое объяснение. С исторической точки зрения, первые российские автономные уголовно-процессуальные законодательные акты, кодифицировавшие весь отечественный уголовный процесс (включая его досудебные стадии) в ходе Судебной реформы Александра II, именовались Основные положения уголовного судопроизводства 1862 г. и Устав уголовного судопроизводства 1864 г. В результате понятие «уголовное судопроизводство» стало повсеместно использоваться в российском правоведении даже раньше понятия «уголовный процесс», будучи в значительной мере вытеснено последним только в XX в. С тех пор взаимозаменяемость этих терминов стала отечественной доктринальной традицией, сохранившейся до наших дней и нашедшей отражение в УПК РФ. С теоретической точки зрения, понятие «уголовное судопроизводство» совершенно безупречно потому, что подчеркивает так называемую идею полноты судебной власти : любая несудебная профессиональная деятельность в уголовном процессе (полицейская, прокурорская, адвокатская, экспертная) существует для суда, находится под его непосредственным или опосредованным контролем и в конечном итоге служит интересам правосудия. Поэтому даже в тех случаях, когда уголовный процесс не является судебным в формальном смысле, он остается таковым по существу, т.е. всегда совпадает по объему с судопроизводством.

В то же время конституционно-правовой смысл понятия «уголовное судопроизводство» не всегда совпадает с уголовно-процессуальным. Так, например, ч. 2 ст. 123 Конституции РФ, где говорится о том, что «судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон», имеет общеправовой характер и в одинаковой мере распространяется на конституционное, гражданское, административное судопроизводство. Поэтому уголовного судопроизводства она касается только в части его судебных стадий. Иное толкование с учетом специфики уголовного судопроизводства вряд ли возможно, поскольку в стадии возбуждения уголовного дела или предварительного расследования (особенно на начальных этапах) уголовно-процессуальная деятельность нередко ведется в отсутствие подозреваемого или обвиняемого с целью их установления, что исключает возможность даже постановки вопроса о «сторонах», их «равенстве» или «состязательности». В этом смысле следует иметь в виду, что ч. 1 ст. 15 УПК РФ воспроизводит конституционно-правовое понимание «уголовного судопроизводства», не в полной мере совпадающее с историческим уголовно-процессуальным толкованием данного понятия.

Уголовный процесс является не только неотъемлемым элементом правовой системы, но и автономной отраслью права, наличие и классический (фундаментальный) характер которой никем не ставится под сомнение ни в России, ни в других странах. Отсюда возникает еще одно понятие, обозначающее совокупность правовых предписаний, регулирующих уголовно-процессуальную деятельность, — уголовно-процессуальное право . В юридической терминологии оно является равноценным понятиям «уголовный процесс» и «уголовное судопроизводство». Все три понятия близки друг другу и фактически обозначают одно и то же, будучи взаимозаменяемыми и отличаясь лишь некоторыми смысловыми оттенками или, если угодно, углом зрения. В этом смысле понятие уголовно-процессуального права ставит акцент на нормативной регламентации уголовного процесса и его отраслевой автономии в системе права. Эта автономия сложилась исторически, когда, с одной стороны, между собой окончательно размежевались уголовно-процессуальное и уголовное право, а с другой — уголовный и гражданский процессы. Кроме того, особое значение для автономии уголовно-процессуального права имеет идея правосудия и теория полноты судебной власти. Все эти вопросы будут рассмотрены в следующих параграфах данной главы.

§ 2. Уголовный процесс и уголовное право

Соотношение уголовного процесса с уголовным правом лежит в плоскости хрестоматийного деления современного права на материальное и процессуальное. Противопоставление материального и процессуального права представляет собой одну из ключевых правовых дихотомий (противопоставляемых друг другу парных категорий), которая сопоставима по своему значению с делением права на публичное и частное, право в объективном смысле и право в субъективном смысле и др. Терминология здесь восходит к появившемуся в средневековой философии разделению «материального», т.е. относящегося к существу вещей, и «формального», т.е. относящегося к их форме. Поэтому в некоторых языках материальное право именуется «правом существа» (например, англ. substantive law ; фр. droit substantiel или droit de fond ), а для обозначения процессуального права нередко используется термин «право формы» (например, фр. droit formel или droit de forme ).

Материальное право регулирует существо запретов и дозволений, прав и обязанностей, действующих в том или ином обществе. Необходимость в процессуальном праве возникает в случае нарушения соответствующих запретов или обязанностей и появления правового спора , который должен быть рассмотрен в строгом соответствии с установленными юридическими процедурами. Поэтому существо спора всегда остается материально-правовым. Учитывая отмеченные выше терминологические нюансы, юридическое выражение рассмотрение (разрешение) спора по существу или, что одно и то же, рассмотрение (разрешение) дела по существу всегда означает рассмотрение (разрешение) вопросов материального права, ставших основанием возникновения процессуальной деятельности, поскольку «материальное право» — это и есть «право существа».

В то же время в отличие от деления права на публичное и частное, известного со времен римского права, доктринальное и нормативно-правовое разграничение материального и процессуального права является относительно новым явлением в правоведении. Ни римскому, ни раннему средневековому праву оно известно не было — там вопросы материального и процессуального права оставались перемешаны между собой. В современной науке считается, что решающий вклад в теоретическое осмысление различия между материальным и процессуальным правом принадлежит представителю школы г. Бурж французскому романисту Югу Доно (в латинской транскрипции Донеллус — Donellus), который во второй половине XVI в. отделил субъективные права в материальном смысле от процессуальных способов их защиты и на основании этого разграничил право в материальном смысле от процесса <1>. Впрочем, ничуть не преуменьшая персональных заслуг Ю. Доно, в тот период идея уже витала в воздухе, свидетельством чему являются труды некоторых его современников — другого француза Ф. Коннана, немца Й. Альтузиуса и др. Другое дело, что все эти ученые еще рассматривали право в целом, не уделяя серьезного внимания его делению на гражданское и уголовное, будучи сосредоточены в основном на частноправовых вопросах.

Примерно в тот же период происходило размежевание гражданского и уголовного права, при проведении которого невозможно было, конечно, учесть идею противопоставления материального и процессуального права. Она создавалась в те же дни, какое-то время оставаясь сугубо доктринальной и далеко не общепризнанной. Поэтому уголовное право отделилось от гражданского единым блоком — без деления на материальное уголовное право и уголовный процесс. Понадобилось еще примерно два столетия, чтобы с учетом отмеченных научных достижений окончательно понять разницу между ними и закрепить ее на уровне двух автономных кодексов. Произошло это уже в начале XIX в., когда в ходе наполеоновских кодификаций во Франции были разработаны и приняты два автономных кодекса, один из которых кодифицировал материальное уголовное право, а другой — уголовно-процессуальное. С этого момента их формальное и научное разграничение стало свершившимся фактом. В России оно состоялось в середине XIX в., начавшись с принятия автономного уголовного закона (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.) и завершившись принятием автономного уголовно-процессуального закона (Устав уголовного судопроизводства 1864 г.).

В целом в основу разграничения материального уголовного права и уголовного процесса положены общетеоретические подходы, изложенные выше, но с учетом, разумеется, специфики предмета регулирования. Материальное уголовное право объединяет нормы, касающиеся существа опасного для общества и запрещенного под страхом наказания поведения, т.е. нормы о преступлениях и наказаниях за них. Уголовно-процессуальное право объединяет нормы, касающиеся юридических процедур разрешения и рассмотрения споров, вытекающих из нарушения уголовно-правовых запретов. В то же время в отличие от гражданского права здесь есть еще существенная особенность, связанная со сложностью установления сторон таких споров, в связи с чем становится невозможно сразу же приступить к их судебному рассмотрению. Иначе говоря, если в гражданском процессе ответчик по спору всегда известен, то в уголовном процессе обвиняемого требуется установить. Поэтому уголовно-процессуальное право регулирует не только порядок разрешения и рассмотрения споров о преступлении и наказании, но и порядок расследования уголовных дел. Характерно, что упоминавшаяся выше первая автономная кодификация уголовно-процессуального права, имевшая место во Франции в ходе наполеоновских реформ, называлась не Уголовно-процессуальный кодекс , как принято сейчас, а Кодекс уголовного следствия (1808), действовавший наряду с Уголовным кодексом (1810). Ныне такое наименование не применяется, в том числе в самой Франции, но расследование остается неотъемлемым элементом уголовно-процессуального права.

В то же время, невзирая на четкое нормативно-правовое и доктринальное современное деление уголовного права и уголовного процесса, между ними сохраняется тесная взаимосвязь, причем даже значительно более тесная, чем между другими корреспондирующими друг другу отраслевыми парами, например, гражданским правом и гражданским процессом. Последние не подразумевают абсолютной взаимозависимости: гражданское право может применяться в разных процессуальных формах (гражданское судопроизводство, арбитражное судопроизводство, третейское разбирательство и т.д.), а иногда и вовсе без них (добровольное исполнение и т.п.); гражданский процесс в свою очередь используется для разрешения споров, вытекающих не только из гражданского, но и из иных отраслей права (семейного, трудового и т.д.), включая подчас даже публично-правовые отрасли (административные споры). Для уголовного права и процесса такая ситуация немыслима.

Уголовное право может применяться исключительно в уголовно-процессуальной форме. Только уголовный суд, действующий в порядке уголовного судопроизводства, вправе разрешать по существу вопросы материального уголовного права, т.е. вопросы, связанные с совершением преступления и назначением за него наказания. Такой подход объясняется тем, что при совершении общественно опасного деяния (преступления) государство обязано, с одной стороны, обеспечить обществу и потерпевшему возможность добиться наказания виновного, а с другой стороны — предоставить лицу, обвиняемому в совершении преступления, максимальное число прав для защиты от обвинения. Для достижения указанных целей и обеспечения соответствующих гарантий прав обвиняемого, потерпевшего, да и общества в целом, необходимы специальные процессуальные формы, механизмы и конструкции, которыми располагает только уголовный процесс. Иными словами, только уголовный процесс специально адаптирован в современной правовой системе для рассмотрения вопроса о виновности (невиновности) лица в совершении деяния, запрещенного уголовным законом, и назначении за данное деяние наказания (освобождении от него). Поэтому ни гражданский, ни арбитражный, ни какой-либо иной суд, действующий в рамках иных видов судопроизводства, ни при каких обстоятельствах не вправе разрешать вопросы материального уголовного права, поскольку ни один из видов судопроизводства, кроме уголовного, не предоставляет для этого необходимых гарантий участникам процесса, да и не должен их предоставлять, будучи направлен на достижение других целей. Из этого правила вытекает множество конкретных технических положений, в частности, непризнание за решениями гражданского суда преюдициального значения для суда уголовного по вопросам виновности (невиновности) лица в совершении какого-либо преступления и др. В правовой теории данный подход часто именуют принципом независимости уголовно-правового спора или, что одно и то же, принципом автономии уголовного суда . В самом общем виде он означает исключительную прерогативу уголовного суда, действующего в рамках уголовного судопроизводства, оценивать и разрешать вопросы, касающиеся существа материального уголовного права.

Помимо постулата о том, что уголовное право может применяться только в порядке уголовного судопроизводства, существует и встречное положение, характеризующее особую взаимосвязь этих корреспондирующих друг другу отраслей права, — уголовный процесс существует только для применения материального уголовного права . Поэтому в порядке уголовного судопроизводства нельзя разрешать ни гражданские, ни административные, ни какие-либо иные споры, кроме уголовно-правовых. В этом смысле уголовный суд не может, скажем, признать лицо недееспособным, расторгнуть брак или отменить административное решение должностного лица. Единственным исключением является право уголовного суда разрешить гражданский иск, предъявленный в рамках уголовного дела. Однако это исключение имеет строго ограниченный характер и допускается только тогда, когда уголовное преступление одновременно является гражданским правонарушением.

§ 3. Уголовный процесс и правосудие: полнота судебной власти

Правовое государство основывается на верховенстве объективного права и субъективных прав граждан. Поэтому государство принимает меры по восстановлению нарушенного преступлениями правопорядка, в том числе посредством уголовного и уголовно-процессуального права (с учетом показанной выше специфики их соотношения).

Принципиально важно, однако, определить, какая ветвь государственной власти ответственна за обеспечение законности и охраны прав граждан от преступлений. В правовом государстве это бремя несет судебная власть, так как она, в отличие от иных ветвей власти, строится на началах независимости и самостоятельности .

Независимость судебной власти означает запрет произвольного вмешательства в ее деятельность со стороны иных ветвей власти. Самостоятельность судебной власти — это достаточность принадлежащих ей полномочий, возможность беспрепятственно выполнять свое назначение через систему определенных органов.

Самостоятельность судебной власти гарантируется в первую очередь осуществлением правосудия только судом. Это означает, что основной вопрос или существо уголовного дела (имеет ли государство право на наказание в данном случае и если имеет, то в каком объеме) и связанные с ним вопросы (применение отдельных мер процессуального принуждения, проверка законности, обоснованности и справедливости приговора и др.) могут разрешаться только судом в рамках специальной процедуры, именуемой судопроизводством .

Однако полномочия судебной власти в уголовном процессе не ограничиваются правосудием . Как правило, в качестве самостоятельного полномочия судебной власти рассматривается обеспечение исполнения судебных решений . На судебную власть может возлагаться также полномочие по расследованию преступлений . Перечисленные полномочия также реализуются путем судопроизводства.

Таким образом, идея процесса, процедуры как формы реализации полномочий судебной власти изначально связана с деятельностью суда как ее главного органа и является одной из фундаментальных гарантий ее независимости: упорядоченность действий суда законом препятствует произвольному вмешательству в его работу.

Однако в уголовном процессе могут быть стадии, в которых суд не является основным участником. Формализация несудебной (например, полицейской) деятельности в том же объеме, как судебной, в принципе, необязательна. Более того, при принятии решения о начале расследования формализация может быть вредна, потому что она замедляет проверку информации о преступлении и способствует огласке, нежелательной как для самой проверки (ибо может помочь преступнику скрыться), так и для обеспечения прав граждан (ибо на невиновного может быть возведено неосновательное подозрение).

Сказанное не означает, что полицейская деятельность вообще не нуждается в регламентации. Так, охрана прав личности требует формализации процедур ограничения этих прав и установления действенного судебного контроля над законностью указанных ограничений. Регламентация полицейской деятельности обусловливается и тем, что данная деятельность предшествует судебной и должна создавать предпосылки для дальнейшего использования результатов полицейского расследования.

Однако полномочий по осуществлению правосудия и обеспечению исполнения судебных решений для построения самостоятельной судебной власти недостаточно, поскольку реализация этих полномочий не исчерпывает содержание уголовного судопроизводства. Объем принадлежащих судебной власти полномочий по контролю над всем ходом уголовного процесса отражает полноту судебной власти. Указанные полномочия могут реализовываться не только судами, но и иными органами, если они отнесены к судебной власти. Так, по Судебной реформе 1864 г. судебные следователи, прокуратура, присяжные поверенные и судебные приставы входили в состав судебного ведомства, будучи «вспомогательными органами суда». Следовательно, их полномочия (руководство дознанием, осуществление предварительного следствия, поддержание государственного обвинения, исполнение отдельных судебных решений и надзор за их исполнением, защита по уголовным делам) также могли рассматриваться как делегированные полномочия судебной власти, отражавшие высокую степень ее полноты.

Иначе говоря, такие органы и учреждения, как полиция, прокуратура, адвокатура и др., не будучи частью судебной власти в институциональном (организационном) смысле, выполняют процессуальные функции, без которых осуществление правосудия оказывается невозможным, т.е. становятся частью судебной власти в функциональном смысле. Именно поэтому классической процессуальной теории известны такие понятия, как «судебная полиция» или «судебная адвокатура», которые вовсе не означают организационную принадлежность сотрудников полиции или адвокатов судебному ведомству. Смысл этих понятий в другом — показать, что с точки зрения уголовного судопроизводства любая деятельность полиции, прокуратуры или адвокатуры направлена на достижение целей правосудия, осуществляемого только судом, что и составляет существо понятия «полнота судебной власти» .

В то же время в современном российском уголовном процессе судебная власть далеко не полна , что в значительной мере объясняется историческими причинами. Это в определенной степени объясняет и теоретическое забвение идеи полноты судебной власти в отечественной процессуальной науке, в том числе в ходе современной российской судебной реформы, начавшейся на рубеже 1980-х — 1990-х годов.

§ 4. Уголовный процесс и гражданский процесс

Хрестоматийное для большинства современных правопорядков разграничение уголовного и гражданского процессов не является само собой разумеющимся в исторической перспективе. Оно стало результатом доктринальной и нормативно-правовой эволюции права последних нескольких столетий (начиная примерно с XVI — XVII вв.), прежде всего в континентальной Европе. Если оценивать более ранние периоды, то сама постановка вопроса об автономии друг от друга уголовного и гражданского процессов выглядит невозможной, главным образом в связи с совершенно иным пониманием категории «гражданское право», не имеющим ничего общего с современным. Так, в римском праве гражданское (цивильное) право противопоставлялось отнюдь не уголовному праву, а преторскому праву и праву народов (jus gentium) , т.е. здесь действовал совершенно иной критерий, сопоставимый скорее с сегодняшним делением статутного и прецедентного права, национального и международного права и т.п. В Средневековый период категория «гражданское право» (jus civile) использовалась в том же духе для обозначения корпуса норм, содержащихся в Своде гражданского права (Corpus juris civilis) и включающих книги 47 и 48 Дигест Юстиниана, регулировавшие уголовно-правовые вопросы. В этом смысле гражданское право как автономная правовая система по формальному признаку отделялось уже от двух других правовых систем: канонического (церковного) и кутюмного (обычного) права. Применительно к римскому или Средневековому периоду совершенно корректным будет немыслимое сегодня утверждение, что уголовно-процессуальные вопросы (в нынешнем понимании) регулируются гражданским правом. Более того, в Средневековый период если уголовный процесс и был отделен от гражданского процесса, то только на уровне канонического права, развивавшего свой собственный уголовный процесс. Именно каноническое право сыграло в тот момент колоссальную роль в развитии уголовно-процессуальной техники. Вне церковных судов никакого четкого разделения между гражданским и уголовным процессом не существовало и существовать не могло, поскольку уголовно-правовые вопросы регулировались либо обычным правом, либо гражданским правом, имея в виду Свод гражданского права (Corpus juris civilis) .

Поэтому событием огромного масштаба для формирования современных правовых систем стали выделение уголовно-правовых норм из состава Corpus juris civilis и их кодификация на уровне специальных уголовных законов, пусть и не знавших еще внятного деления, как отмечалось выше, на материальное уголовное право и уголовный процесс. В Германии это произошло с принятием знаменитой Каролины — Уголовного уложения Карла V (Constitutio Criminalis Carolina) 1532 г., во Франции — окончательно с принятием Уголовного ордонанса Людовика XIV 1670 г., хотя отдельные королевские ордонансы, направленные на автономизацию уголовного права, стали появляться еще в XVI в. Не в последнюю очередь формальное отделение уголовного права от гражданского объяснялось экономическими причинами, а именно необходимостью наведения порядка на крупных торговых артериях, т.е. на дорогах, где бесчинствовали грабители, насильники, убийцы — легендарные «разбойники с большой дороги» <1>. Справиться с этим собственными средствами в частно-исковой форме (характерной для Средневековья) торговцы уже не могли, понадобилось (в том числе под их давлением и по их просьбе) вмешательство укреплявшейся политически и экономически центральной власти. Скажем, во Франции целая серия законодательных актов (Парижский эдикт 1532 г., ордонансы 1539, 1560, 1579 гг.) обязала органы юстиции реагировать на преступления ex officio (независимо от частной жалобы), рассматривать такие дела в приоритетном порядке перед остальными (сугубо гражданскими), соединять в одно производство вопросы гражданского и уголовного права. Именно тогда, причем в основном по сугубо экономическим причинам, стала формироваться хорошо знакомая нам сегодня модель автономной уголовной юстиции с публичным уголовным преследованием, активностью следствия и прокурора, институтом гражданского иска в уголовном процессе и т.д. Данные реформы благотворно сказались и на развитии гражданского права. После выделения уголовного права и процесса вместе с некоторыми иными отраслями (торговым правом, гражданским процессом) сохранившаяся часть Corpus juris civilis позволила по остаточному принципу сформировать предметные границы сегодняшнего гражданского права, определить пределы этой фундаментальной отрасли права и подготовить ее важнейшую для современного права кодификацию — Гражданский кодекс Наполеона 1804 г.

При этом произведенное во Франции королевскими ордонансами конца XVII в. размежевание гражданского права, гражданского процесса и уголовного права (вместе с процессом) позволило подготовить окончательное разделение не только уголовного права и процесса (о чем уже говорилось), но и гражданского процесса с уголовным процессом, которое произошло в континентальной Европе в ходе наполеоновских кодификаций начала XIX в. и выразилось в принятии отдельных уголовно-процессуальной и гражданской процессуальной кодификаций . С тех пор возврата к прежнему единству процессов быть уже не могло. В других странах Европы этот процесс происходил несколько сложнее даже после отделения уголовного права от гражданского права. Так, первые в современном понимании кодексы, принятые в Баварии (Германия), включали Уголовный кодекс 1751 г., Гражданский кодекс 1756 г. и единый Судебный кодекс 1756 г., сводивший вместе уголовный и гражданский процессы в духе теории единого судебного права, не забытой до сих пор, к чему мы еще вернемся. Уже с учетом французского опыта четкое разделение уголовного и гражданского процессов, в том числе на уровне автономных кодификаций, стало общепринятым в основных европейских правопорядках только в течение XIX в. В России оно выразилось в принятии отдельных друг от друга Устава уголовного судопроизводства и Устава гражданского судопроизводства в ходе Судебной реформы 1864 г.

В то же время уголовное судопроизводство и гражданское судопроизводство ныне существуют абсолютно автономно друг от друга только на процессуальном уровне. С точки зрения судоустройства и статуса судей, существует противоположный принцип — единства гражданской и уголовной юстиции. Он проявляется в наличии единых судов общей юрисдикции, призванных разрешать как гражданские, так и уголовные дела. В результате один и тот же судья компетентен рассматривать и гражданские, и уголовные споры. Часто так и происходит, например при производстве у мировых судей, в малосоставных районных судах или, допустим, в Президиуме Верховного Суда РФ. Существует, конечно, и определенная специализация, проявляющаяся, в частности, в наличии во многих судах особых коллегий по уголовным делам и по гражданским делам. Однако она в любом случае имеет сугубо технический характер и не отражается на статусе судей судов общей юрисдикции, одновременно являющихся и гражданскими, и уголовными судьями. Иными словами, ни уголовное судопроизводство, ни гражданское судопроизводство не рассматриваются в качестве специализированных видов производства, ограничивающих предметную компетенцию судьи.

Но сугубо судоустройственным принципом единства гражданской и уголовной юстиции взаимосвязь уголовного процесса с гражданским не ограничивается. Она существует и на процессуальном уровне, пусть и в гораздо более скромном объеме. Так, например, можно упомянуть институт межотраслевой преюдиции, когда, допустим, обстоятельства, установленные приговором по уголовному делу, не нуждаются в доказывании в рамках гражданского судопроизводства (ст. 61 ГПК РФ) или когда по некоторым делам обязательным условием уголовного преследования является соответствующее решение гражданского суда (допустим, уголовное преследование по ст. 157 УК РФ за «злостное уклонение родителя от уплаты по решению суда средств на содержание несовершеннолетних детей» требует обязательного решения гражданского суда о взыскании алиментов). Другим примером служит обязанность суда приостановить производство по гражданскому делу в случае невозможности его рассмотрения до разрешения другого дела в порядке уголовного судопроизводства (ст. 215 ГПК РФ) или право суда удовлетворить гражданский иск, предъявленный в уголовном процессе, и передать вопрос о размере возмещения на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства (ст. 309 УПК РФ).

Историческая, судоустройственная и отчасти содержательная близость уголовного и гражданского процессов приводит даже к тому, что периодически в отечественном правоведении обсуждается идея о конструировании некоей новой отрасли права — единого судебного права , состоящего из общей части, где можно сгруппировать общие для уголовного и гражданского судопроизводства институты, и особенной части, где можно закрепить специфические институты, присущие каждому из этих видов судопроизводства. Надо признать, что определенные исторические (как мы видели), теоретические и сравнительно-правовые основания у так называемой «теории единого судебного права» есть. Скажем, в отдельных европейских странах (Дания, Швеция), не испытавших французского влияния, процессуальное регулирование осуществляется на уровне единых процессуальных (судебных) кодексов, т.е. без четкого формального деления на уголовный и гражданский процессы. В то же время в нашей стране существование автономных уголовного и гражданского процессов, урегулированных на уровне отдельных кодексов (УПК и ГПК ), давно уже стало устоявшейся традицией, отказываться от которой нет ни малейшего резона. К тому же в последние десятилетия тенденцией стало скорее расщепление гражданского процесса и появление специализированных видов судопроизводства (арбитражный процесс, административный процесс), нежели создание единого судебного права.

§ 5. Уголовный процесс и производство по делам об административных правонарушениях: новые тенденции

В соответствии с господствующим в современном российском праве представлением уголовный процесс и производство по делам об административных правонарушениях, регулируемое КоАП РФ, составляют совершенно автономные правовые явления. Считается, что производство по делам об административных правонарушениях, которое иногда даже называют административным процессом и неправильно смешивают с административной юстицией (оспариванием частными лицами неправомерных действий государственной администрации — должностных лиц), не имеет никакого отношения к уголовному процессу, поскольку является процессуальной формой реализации не уголовного права, а административно-деликтного права (в рамках концепции административной ответственности, противопоставляемой уголовной ответственности). Их пересечение может происходить только на уровне так называемого института административной преюдиции , когда обязательным условием уголовного преследования лица является его предварительное привлечение за то же деяние к административной ответственности в порядке, установленном КоАП РФ. В свое время административная преюдиция получила широкое распространение в советском праве, затем в постсоветский период от нее отказались, но не так давно этот институт был реанимирован в современной России. Так, например, после принятия Законов от 29 июля 2009 г. и от 21 июля 2011 г. уголовное преследование за розничную продажу несовершеннолетним алкогольной продукции (ст. 151.1 УК РФ) либо за недопущение, ограничение или устранение конкуренции в форме неоднократного злоупотребления доминирующим положением на рынке (ст. 178 УК РФ) допускается только в отношении лиц, ранее привлекавшихся за совершение указанных деяний к административной ответственности. Институт административной преюдиции существует и в некоторых других постсоветских странах, хотя отношение к нему специалистов остается неоднозначным.

В то же время соотношение уголовного процесса и производства по делам об административных правонарушениях остается более сложным, чем иногда принято думать, причем далеко не только в аспекте административной преюдиции. Чтобы его понять, необходимо кратко проследить исторический генезис развития концепции «административных правонарушений» (в материально-правовом и процессуальном плане).

Напомним, что классический для Европы французский УК 1810 г., заложивший основы современного европейского уголовного права, содержал трехчленную классификацию преступных деяний (нарушений уголовного закона), выделяя наряду с собственно преступлениями (crimes) также «уголовные проступки»и «уголовные правонарушения» (contraventions). Уголовными правонарушениями являлись мелкие нарушения уголовного закона, наказуемые исключительно «полицейскими наказаниями», прежде всего штрафом, дела о которых рассматривали так называемые «полицейские суды», уголовными проступками — более серьезные нарушения уголовного закона, наказуемые так называемыми «исправительными наказаниями», включавшими уже более строгие санкции вплоть до лишения свободы на несколько лет, дела о которых рассматривали так называемые «исправительные суды», состоявшие из нескольких профессиональных судей, а уголовными преступлениями — самые опасные нарушения уголовного закона, наказуемые так называемыми «уголовными наказаниями» (смертная казнь, каторга, длительное лишение свободы), дела о которых рассматривали суды присяжных. При этом процессуальный порядок возложения уголовной ответственности за совершение преступлений, проступков и правонарушений регулировался единым Уголовно-процессуальным кодексом. Заложенная во Франции при проведении первых европейских кодификаций уголовного и уголовно-процессуального права концепция исходила из того, что любое нарушение закона, наказуемое государством, входит в состав уголовного права независимо от строгости наказания (от штрафа до смертной казни), а ответственность за него может реализовываться исключительно в уголовно-процессуальном порядке. Само уголовное право являлось уже не только и не столько правом о преступлениях, сколько правом о наказаниях (публично-правовых санкциях, налагаемых на индивида), что нашло отражение в большинстве языков (фр. droit ; ит. diritto penale; нем. Strafrecht; серб. или болг. наказателно право ). Французская концепция очень быстро стала господствующей в Европе. Не обошла она стороной и Российскую империю, где наряду с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. действовал также Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., считавшийся полноправным источником уголовного права, заключавшим «в себе постановления о сравнительно менее важных преступных деяниях, подлежащих юрисдикции единоличных судей». При применении обоих источников уголовного права действовал единый уголовно-процессуальный закон — Устав уголовного судопроизводства 1864 г.

В XX столетии классические уголовное право и процесс столкнулись с новыми вызовами — колоссальной технологизацией общественной жизни (дорожное движение, транспорт, промышленность, строительство и т.д.), в результате которой число наказуемых штрафом мелких «уголовных правонарушений» (превышение скорости, неправильная парковка автотранспорта и т.д., и т.п.) стало расти как снежный ком. Классическая уголовная юстиция, построенная на традиционных судебных процедурах, справиться с ними уже не могла.

Со сравнительно-правовой точки зрения, обнаружились два варианта решения проблемы резкого роста числа мелких уголовных запретов, наказуемых штрафом.

Вариант первый. Некоторые страны (Франция, Бельгия и др.) сохранили трехчленную классификацию преступных деяний, оставив «уголовные правонарушения» в формальных границах своих УК. Но в качестве противовеса они максимально упростили производство по ряду «уголовных правонарушений», часто переводя их из судебной компетенции в компетенцию административных органов (прежде всего полиции). Именно так, например, выглядит современный французский уголовно-процессуальный институт amende forfaitaire, когда полицейский предлагает нарушителю правил дорожного движения добровольно уплатить фиксированный размер штрафа. Другой вопрос, что в случае отказа дело должно слушаться судом по вполне традиционным правилам со всеми уголовно-процессуальными гарантиями. Как бы то ни было, предлагая уплатить штраф, полицейский действует на основании УПК (нормы об упрощенных процедурах), так как никакого КоАП во Франции нет. В такой ситуации речь идет не о материально-правовой, но о сугубо уголовно-процессуальной технике преодоления проблемы роста числа уголовных правонарушений и перегруженности судов (за счет большей дифференциации уголовного процесса.

Вариант второй. Другие страны (Германия, Италия и т.д.), к числу которых относится и Россия, поступили иначе. Они официально вывели мелкие «уголовные правонарушения» из своих УК. При этом бывшие «уголовные правонарушения» превратились просто в «мелкие правонарушения», которые иногда начали обозначать в качестве «административных» в той мере, в какой санкции за их совершение стали возлагать не суды, а сугубо административные органы. Так, в Германии после ряда локальных реформ (1952, 1962, 1968 гг.) данная идея получила окончательное закрепление в Законе от 2 января 1975 г., создавшем отдельный от формального уголовного права институт мелких правонарушений — Ordnungswidrigkeiten (OWi). В Италии все уголовные правонарушения, наказуемые исключительно штрафом, также постепенно были выведены за пределы УК на основании, в частности, Законов от 3 мая 1967 г., от 24 декабря 1975 г., от 25 июня 1999 г. Таким образом, в этих странах уголовное право разделилось на две подсистемы: а) классическое уголовное право; б) уголовно-административное право или «право мелких санкций», когда наказание в виде штрафа за определенные неопасные правонарушения стали возлагать не судебные, но административные органы (при сохранении гарантии последующей судебной защиты). Традиционный уголовный процесс ко второй подсистеме применяться уже не мог — требовался автономный процессуальный порядок ввиду «производства по делам о мелких правонарушениях».

Но здесь возникла другая опасность: полное забвение уголовно-правовой природы так называемых «мелких» или «административных» правонарушений, что было чревато, с одной стороны, риском утраты фундаментальных гарантий прав личности, а с другой стороны — непомерным разрастанием «административно-уголовного права» и полным размыванием его границ. В Европе этого не произошло во многом благодаря деятельности Европейского суда по правам человека в Страсбурге (ЕСПЧ), который в ряде важнейших решений (например, «Дело Оцтюрка против Германии» — решение ЕСПЧ от 21 февраля 1984 г. и др.) напомнил, что любые «административные правонарушения» остаются частью уголовного права в широком смысле или, используя примененную ЕСПЧ терминологию, частью «уголовно-правовой сферы» (criminal matter или). Иными словами, государство вправе декриминализировать и вывести за границы формального уголовного права определенные деяния, терминологически обозначив их, как ему угодно, но при этом оно обязано сохранить при производстве по ним всю полноту классических уголовно-процессуальных гарантий, закрепленных, в частности, в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (презумпция невиновности, право на защиту, право на обжалование и др.).

Таким образом, даже в тех странах, которые обособили административно-деликтное законодательство, или «право мелких санкций», выведя его за пределы уголовного права в собственном смысле слова, данное обособление не могло зайти слишком далеко. Некогда единое уголовное право (первый этап) сначала разделилось на две части с выделением в отдельную автономную отрасль права мелких правонарушений (второй этап), чтобы затем вновь воссоединиться с уголовно-правовой материей на уровне некоего «уголовного права в широком смысле», или «уголовно-правовой сферы» (третий этап). Ясно также, что в такой ситуации ответственность индивида за совершение мелкого правонарушения, с одной стороны, может считаться «административной» в том смысле, что нестрогую санкцию иногда могут на него возложить административные органы, но, с другой стороны, она остается ответственностью прежде всего «уголовной» с точки зрения необходимости соблюдения государством всей полноты фундаментальных уголовно-процессуальных гарантий.

Как уже было сказано, отечественное право также вместе с правом германским или итальянским еще в советский период выделило из сферы уголовного права так называемые «административные правонарушения», начав развивать их в рамках концепции «административной ответственности», не имеющей отношения к уголовной ответственности. Соответствующие материально-правовые и процессуальные нормы оказались объединены на уровне единой автономной кодификации (КоАП РСФСР 1984 г., действующий КоАП РФ). Более того, современные требования, предъявляемые в частности ЕСПЧ, вынудили законодателя максимально насытить производство об административных правонарушениях принципами и институтами, всегда считавшимися по своей природе уголовно-процессуальными (презумпция невиновности, право на защиту, защитник, расследование и др.). Однако уголовный процесс и производство по делам об административных правонарушениях, будучи все более похожи друг на друга, пока еще развиваются в России параллельно, т.е. в качестве двух автономных и не зависящих друг от друга видов процесса, что не совсем соответствует не только их историческому единству, но и современным представлениям об их соотношении. Поэтому нельзя исключать, что в ближайшей перспективе российское право выйдет в этом плане на третий этап развития, что вынудит пересмотреть устоявшиеся в последние десятилетия подходы. Производство об административных правонарушениях должно будет тогда рассматриваться в качестве одного из видов ускоренного уголовного судопроизводства, а соответствующие положения КоАП РФ в качестве одного из источников уголовно-процессуального права. Это в свою очередь потребует пересмотреть отношение к дифференциации уголовного судопроизводства, видам ускоренного производства по уголовным делам, системе уголовного судопроизводства, источникам уголовно-процессуального права и т.д. Однако такая «переоценка ценностей» возможна, конечно, только тогда, когда она последует не только на процессуальном, но и на материально-правовом уровне — с точки зрения соотношения УК РФ и КоАП РФ, которые в России сегодня все еще не рассматриваются в качестве двух источников единого «уголовного права в широком смысле». Поэтому в данной работе уголовное судопроизводство также пока рассматривается в традиционном для последних десятилетий понимании, т.е. без учета производства об административных правонарушениях.

§ 6. Задачи и назначение уголовного процесса

Юридико-технические задачи уголовного процесса определяются его местом в системе права и особым характером соотношения материального уголовного права и уголовно-процессуального права. Поскольку уголовный процесс представляет собой единственно допустимую форму реализации норм уголовного права, то лежащая на нем целевая нагрузка обусловлена необходимостью справедливого разрешения по существу уголовно-правового спора (о преступлении и наказании) и ничем иным. Если представить себе некое фантастическое общество, всем членам которого при каждом совершении преступления автоматически становилось бы достоверно известно о том, является ли это преступление мнимым или реальным, кто его совершил (если оно реально), как такое преступление следует юридически квалифицировать, какого наказания заслуживает виновный и т.п., то такому обществу оказался бы совершенно не нужен уголовный процесс. Однако в реальности таких обществ не бывает. Поэтому любая ставшая известной информация о преступлении, каким бы очевидным это преступление не казалось, является лишь гипотетической, т.е. a priori спорной (отсюда выражение «уголовно-правовой спор»). Для того чтобы сделать юридически значимые выводы о наличии преступления, виновности конкретного лица и т.п., требуется соответствующий факт расследовать, установить причастных к нему лиц, выдвинуть против них официальное обвинение, обеспечить им возможность защищаться, передать материалы независимому и беспристрастному органу (суду) и т.д. Иначе говоря, требуется создать институциональный механизм, который, с одной стороны, обеспечивал бы получение всей необходимой информации для разрешения вопросов о преступлении и о наказании по существу, а с другой стороны, гарантировал бы такие процедуры, которые позволяли бы справедливо разрешить все вопросы на основании полученной информации. Таким механизмом и является уголовный процесс, с помощью которого решаются соответствующие задачи, возникающие в каждой правовой системе без исключения. Именно в данном ракурсе выдающийся российский процессуалист Н.Н. Полянский отмечал, что целью уголовного процесса является установление «для конкретного случая существования… права государства на наказание и эвентуально… тех пределов, в которых оно подлежит осуществлению».

С этой точки зрения достаточно точное определение задач уголовного процесса можно было обнаружить в ч. 1 ст. 2 УПК РСФСР 1960 г. Здесь указывалось, что задачами уголовного судопроизводства «являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден». Достоинство данной формулировки заключается прежде всего в том, что она четко показывает направленность уголовного процесса на разрешение по существу вопросов уголовного права, т.е. на «правильное применение закона» о преступлениях и о наказаниях.

В действующем УПК РФ мы подобной нормы о «задачах уголовного процесса» не обнаруживаем, что никак не умаляет ее общетеоретического значения. Российский законодатель просто решил взглянуть на проблему под иным углом зрения — не с точки зрения юридико-технических задач уголовного процесса, которые, разумеется, остались неизменны, а с точки зрения социального предназначения уголовного судопроизводства. В этом плане можно поставить вопрос о позитивных социальных результатах, которые общество вправе ожидать от оптимально сконструированной и успешно функционирующей системы уголовного процесса.

Так, в соответствии со ст. 6 УПК РФ, именуемой «Назначение уголовного судопроизводства», уголовный процесс, с одной стороны, должен обеспечивать «защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений», а с другой стороны — «защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод «. При этом здесь же подчеркивается, что уголовный процесс достигает своих позитивных социальных целей как в случае наказания виновного, так и в случае отказа от уголовного преследования невиновного. Иначе говоря, соответствующее закону решение о приостановлении уголовного дела в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, в большей мере соответствует социальному предназначению уголовного судопроизводства, нежели предъявление лицу обвинения при наличии определенных сомнений в его виновности, хотя юридико-технические задачи уголовного процесса в данном примере решить не удается, так как при приостановлении уголовного дела по указанному основанию данное дело невозможно рассмотреть и разрешить по существу (вопросы материального уголовного права остаются без ответа).

В то же время нельзя не признать, что ст. 6 УПК РФ сформулирована неполно, поскольку при ее буквальном толковании может возникнуть ошибочное представление, что уголовное преступление составляет конфликт исключительно частных лиц (потерпевшего и обвиняемого). На самом деле, во-первых, существуют уголовные преступления, где конкретного потерпевшего вовсе нет (преступления против интересов государства, налоговые преступления, некоторые экономические преступления). Во-вторых, любое преступление, даже если оно направлено против конкретного лица, общественно опасно . Иначе говоря, оно причиняет вред всему обществу, понижая в нем уровень безопасности, создавая дополнительные риски и угрозы, ослабляя государство и вынуждая его отвлекаться от решения насущных социальных проблем, повышая нагрузку на государственный бюджет, снижая инвестиционную привлекательность экономики и т.п. Поэтому социальное предназначение уголовного судопроизводства проявляется не только в защите интересов конкретных потерпевших, как указано в ст. 6 УПК РФ, но в защите интересов общества в целом , от имени которого и осуществляется уголовное преследование уполномоченными на то государственными органами. В этом проявляется публично-правовой характер уголовного судопроизводства, в социальном и правовом смыслах стоящего на страже публичных интересов.

Вопрос о социальном предназначении уголовного процесса, который должен быть одновременно направлен как на защиту публичных интересов всего общества, так и на обеспечение индивидуальных прав и свобод частных лиц, подводит нас к проблеме основных направлений современной уголовно-процессуальной политики.

§ 7. Современная уголовно-процессуальная политика: основные направления

Комплексный характер решаемых в рамках уголовного процесса юридико-технических задач, которые выглядят однородными только на самом общем уровне, но в действительности многообразны и часто даже конкурируют друг с другом (необходимо установить обстоятельства дела, гарантировать право на защиту обвиняемому, обеспечить права потерпевшего, не допустить уклонения участников процесса от исполнения их обязанностей и т.д., и т.п.), в силу чего приходится говорить не о «задаче», а о «задачах» уголовного процесса, а также разноплановость социального предназначения уголовного судопроизводства, направленного на защиту как публичных, так и индивидуальных интересов, неизбежно приводят к своего рода естественному «конфликту интересов». Как обеспечить защиту интересов общества и не ущемить интересы частных лиц? Как добиться раскрытия опасного преступления и не ограничить при этом гарантированные права и свободы частного лица, подозреваемого в совершении данного преступления? Как пресечь обвиняемому любую возможность уклониться от следствия или суда и предоставить ему одновременно самые широкие возможности для защиты? В реальной ситуации на эти вопросы ответить не всегда просто. Поэтому возникает проблема приоритетов развития уголовного процесса, т.е. выбора тех ценностей, защита которых на данный момент по тем или иным причинам представляется первоочередной, что особенно важно в условиях естественной конкуренции защищаемых ценностей между собой.

Определение соответствующих приоритетов развития уголовного процесса происходит в рамках выработки уголовно-процессуальной политики, которую следует отличать от уголовно-процессуальной техники. Уголовно-процессуальная политика является относительно новым для отечественного правоведения понятием, хотя уже и достаточно прочно вошедшим в научный оборот. Более известен термин «уголовная политика», впервые употребленный в начале XIX в., как считается в современной литературе, выдающимся немецким профессором уголовного права Ансельмом Фейербахом. Впрочем, А. Фейербах еще не претендовал на разграничение уголовного права и уголовной политики — для него они сводились в единое целое. Такое разграничение появилось позже, когда в отличие от уголовного права как системы норм под уголовной политикой стали понимать «выработку методической стратегии реакции на преступное поведение».

Что касается уголовно-процессуальной политики, то в значительной мере она остается частью общей уголовной политики, поскольку в политической сфере (при выработке стратегии реакции на преступление) границы между уголовным правом и уголовным процессом не столь очевидны, как в сфере юридико-технической. В то же время отраслевая автономия уголовно-процессуального права, окончательно обособившегося от уголовного права, методологически позволяет рассматривать уголовно-процессуальную политику и в качестве самостоятельного феномена. Более того, в уголовном процессе, пожалуй, даже в большей степени проявляется определенный конфликт ценностей при столкновении общественных и индивидуальных интересов, поскольку уголовное право оперирует санкциями (наказанием) за виновное поведение (преступление), тогда как уголовно-процессуальные средства и меры принуждения применяются к лицу, официально презюмируемому невиновным. В такой ситуации спор о «стратегиях», т.е. о допустимых в уголовном процессе средствах и методах ограничения прав личности для обеспечения публичных интересов, становится намного более острым. При этом на уровне юридической техники его подчас решить невозможно — он решается только путем достижения всегда в той или иной степени временного консенсуса на уровне уголовно-процессуальной политики.

В теоретическом плане наиболее заметный вклад в осмысление гипотетически возможных и полезных для общества направлений развития современной уголовно-процессуальной политики внесли научные работы профессора Стэнфордского университета (США) Герберта Пакера, прежде всего его статья «Две модели уголовного процесса», опубликованная в 1964 г. и ныне считающаяся классической. Г. Пакер выделил две модели уголовно-процессуальной политики: а) модель «надлежащей правовой процедуры» (Due Process Model) , когда основным приоритетом становится защита индивидуальных прав и свобод, обеспечиваемая предоставлением максимального числа гарантий лицу, защищающемуся от уголовного преследования; б) модель «контроля над преступностью» (Crime Control Model), когда во главу угла ставится защита общества и его членов (потенциальных или реальных потерпевших) от преступлений, допускающая во имя достижения максимальной эффективности существенное ограничение индивидуальных прав и свобод. Опираясь на эту концепцию, признаваемую сегодня хрестоматийной, можно сказать что основными, причем постоянно конкурирующими, направлениями уголовно-процессуальной политики являются, с одной стороны, всемерная защита прав человека, а с другой стороны — жесткая борьба с преступностью. Заслугой Г. Пакера следует признать также то, что он показал невозможность абсолютной монополии любого из этих направлений уголовно-процессуальной политики. Они хотя и находятся в естественной конкуренции между собой, тем не менее постоянно взаимодействуют, заставляя каждую конкретную уголовно-процессуальную систему находиться в вечном поиске необходимого для общества баланса. В этом смысле уголовно-процессуальную политику можно сравнить с маятником, который находится в постоянном движении, но, как только достигает крайней точки (опасного для общества рубежа), сразу же начинает обратный ход. Другое дело, что в отличие от механически раскачивающегося маятника уголовно-процессуальная политика требует постоянной оценки со стороны специалистов и общества на предмет своей адекватности — малейшие неверные законодательные или правоприменительные шаги здесь способны привести к длительной утрате необходимого баланса.

Постоянные колебания между моделью «надлежащей правовой процедуры» и моделью «контроля над преступностью» характерны для всех государств без исключения. Иногда они происходят даже одновременно, когда в одном уголовно-процессуальном законе можно обнаружить признаки как той, так и другой модели; иногда имеют характер достаточно хаотичных и быстро сменяющих друг друга «реформ» и «контрреформ»; иногда растягиваются на относительно долгие периоды явного господства одной из двух моделей. Скажем, в США 1960-е годы считаются олицетворением модели «надлежащей правовой процедуры», символом которой стала уголовно-процессуальная политика Верховного суда США, сформулировавшего легендарные «правила Миранды» (обязанность полиции предупреждать задержанного о его правах). Напротив, после печально известных террористических актов (прежде всего 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке) 2000-е годы прошли под знаком борьбы с терроризмом, когда сначала в США, а потом и в других западных странах принимались специальные уголовно-процессуальные законы, ограничивающие права личности при расследовании и рассмотрении преступлений террористического характера (более длительные сроки задержания, ограничения на допуск адвоката, специальные составы суда и т.п.). Это уже явное проявление доминирования модели «контроля над преступностью».

В России в целом наблюдаются аналогичные тенденции, фазы начала и завершения которых, конечно, по сугубо историческим причинам далеко не всегда совпадают с «колебаниями маятника» на Западе. Допустим, советский период отечественной истории уголовного процесса характеризовался очевидным перекосом в сторону модели «контроля над преступностью», за что его вполне справедливо критикуют. В 1990-е годы вместе со становлением демократического государства и рыночной экономики произошло резкое изменение уголовно-процессуальной политики в направлении модели «надлежащей правовой процедуры». Данный период завершился разработкой и принятием действующего УПК РФ. Достаточно напомнить, что, как уже отмечалось выше, ст. 6 УПК РФ о назначении уголовного судопроизводства вовсе не упоминает о защите интересов общества и государства, что свидетельствует о полном забвении законодателем модели «контроля над преступностью». Такой односторонний подход также вряд ли способен привести к искомому балансу.

Сегодня российская уголовно-процессуальная политика характеризуется отсутствием стабильности и частой сменой одного направления другим, иногда происходящей едва ли не одновременно. Так, Закон от 30 декабря 2008 г. о внесении изменений в УПК РФ, изъявший из компетенции суда присяжных дела о некоторых опасных преступлениях, предстает в виде явного проявления модели «контроля над преступностью». С другой стороны, Закон от 7 апреля 2010 г., дополнивший УПК РФ запретом применять меру пресечения в виде заключения под стражу по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, является уже примером колебания уголовно-процессуальной политики в сторону модели «надлежащей правовой процедуры». Впрочем, такого рода поиск искомого баланса одновременно в обоих направлениях уголовно-процессуальной политики сам по себе совершенно нормален, поскольку ни одно из них не может и не должно обладать монополией при построении отечественной уголовно-процессуальной системы. Однако пока российская уголовно-процессуальная политика находится в стадии становления — говорить о ее концептуальном оформлении сегодня еще рано.

§ 8. Система уголовно-процессуального права

Как и многие другие отрасли права, уголовно-процессуальное право также имеет свои общую и особенную части. В то же время здесь это деление не приобрело столь хрестоматийного и универсального характера, как, допустим, в уголовном праве, что скорее всего объясняется меньшей однородностью «особенного», которое невозможно выделить по какому-то одному критерию. Поэтому в законодательстве и в доктрине часто противопоставляются не общая и особенная части уголовно-процессуального права, а «общие положения» уголовного процесса (судопроизводства) и остальные его положения, формирующие некую условную «особенную часть» по остаточному принципу. В конечном счете на данном этапе развития одинаково корректным выглядит как разграничение общей и особенной частей уголовно-процессуального права, так и общих и остальных положений уголовного судопроизводства. По сути, в обоих случаях речь идет об одном и том же.

Чтобы понять критерий разграничения общего и особенного, в том числе в уголовно-процессуальном праве, всегда методологически необходимо отталкиваться от особенного . Во-первых, выделение общего в праве всегда напоминает арифметическую операцию вынесения за скобки по принципу XN + XN + XN = X (N + N + N), производимую из теоретических соображений и законодательной экономии. В этом смысле никакое вынесение за скобки невозможно, если в скобках остается пустота, в силу чего общее может иметь место только по отношению к уже наличествующему особенному. Во-вторых, выделение в праве общего происходит только после необходимой доктринальной обработки и систематизации соответствующего правового материала, т.е. на определенном уровне развития отраслевой юридической науки. Иными словами, сначала в праве развиваются отдельные конкретные положения соответствующей отрасли, затем они изучаются, осмысливаются и т.д. в научно-теоретическом плане, после чего удается выделить и доктринально обработать соответствующую общую часть (общие положения), что в свою очередь влияет уже на последующие кодификации данной отрасли права. Таким образом, исторически и хронологически особенное также всегда предшествует общему. Так происходило в свое время в уголовном праве, где появление конкретных запретов (убивать, красть и т.п.) и наказаний за них предшествовало много более позднему появлению сформировавшихся под влиянием теории институтов «общей части» (соучастие, стадии преступления и т.д.). Так происходит сегодня в уголовно-процессуальном праве, где общая часть только формируется в последние два столетия, дополняя издревле существующие конкретные институты расследования, судебной тяжбы, обжалования и т.д.

Особенным в уголовно-процессуальном праве являются нормы и институты, регулирующие производство по уголовному делу в различных стадиях уголовного процесса. Соответственно, уголовно-процессуальные положения, применяемые только в ходе предварительного расследования (например, привлечение в качестве обвиняемого), только в ходе судебного разбирательства (например, прения сторон в суде) или только в ходе рассмотрения апелляционной жалобы по второй инстанции (например, виды решений апелляционного суда), относятся к особенной части уголовно-процессуального права. В свою очередь общие положения возникают путем выделения тех норм и институтов, которые являются общими по отношению ко всем или нескольким стадиям уголовного процесса, т.е. которые не предстают в качестве специфических норм (институтов) отдельно взятой стадии. Таким образом, положения об участниках уголовного судопроизводства, о доказательствах и доказывании, о гражданском иске в уголовном процессе, о мерах процессуального принуждения и др. относятся к общей части уголовно-процессуального права. При этом с учетом того, что общая часть уголовно-процессуального права стала формироваться относительно недавно, она пока имеет достаточно гибкий характер — происходит постоянное осмысление и выделение новых «общих положений», которые еще недавно к таковым не относились.

В свою очередь особенная часть уголовного процесса, как отмечалось выше, не является гомогенной (однородной), в силу чего также нуждается в собственной автономной систематизации. Прежде всего необходимо отделять друг от друга два вида или две последовательные части производства по уголовному делу: досудебное и судебное. При этом следует иметь в виду, что суд участвует не только в судебном, но и в досудебном производстве, принимая, например, решение о производства обыска в жилище и заключении под стражу в качестве меры пресечения. Критерий здесь другой и сводится он к ответу на вопрос, в чьем производстве находится уголовное дело — несудебных органов (следователь, дознаватель) или суда? Иначе говоря, именно полный переход дела из производства несудебных органов в производство суда представляет собой границу, отделяющую досудебное производство от судебного. В такой ситуации нормы и институты, применяемые в стадии возбуждения уголовного дела и в стадии предварительного расследования (даже если они предполагают участие суда), относятся к досудебному производству по уголовному делу. Соответственно, нормы и институты, применяемые в стадиях подготовки дела к судебному разбирательству, судебного разбирательства, апелляционного рассмотрения или даже исполнения приговора <3>, где все вопросы управления процессом могут решаться только судом, относятся к судебному производству по уголовному делу.

Кроме того, в рамках особенной части уголовно-процессуального права необходимо отличать, с одной стороны, некое стандартное движение уголовного дела по стадиям, когда оно последовательно проходит досудебное и судебное производства, и, с другой стороны, особые уголовно-процессуальные механизмы, которые предназначены для автономного рассмотрения специальных вопросов, либо возникающих лишь по отдельным категориям уголовных дел, либо вовсе имеющих иное существо, не связанное с проблемой совершения преступления и назначения за него наказания. В первом случае принято говорить об общем порядке уголовного судопроизводства, во втором — об особых порядках уголовного судопроизводства. Таким образом, нормы и институты, регулирующие движение уголовного дела по стадиям досудебного и судебного производства, относятся к общему порядку уголовного судопроизводства. В то же время нормы и институты, регулирующие особенности производства в отношении несовершеннолетних, особенности производства по применению принудительных мер медицинского характера или порядок разрешения вопросов, возникающих в рамках международного сотрудничества государств (о выдаче или о передаче лица иностранному государству или из иностранного государства), относятся к особым порядкам уголовного судопроизводства.

В результате российское уголовно-процессуальное право состоит из четырех частей, каждая из которых объединяет соответствующие нормы и институты. К этим частям относятся: 1) общие положения (Общая часть); 2) положения о досудебном производстве; 3) положения о судебном производстве; 4) положения об особых порядках уголовного судопроизводства. Три последние из указанных частей в своей совокупности формируют единую особенную часть уголовно-процессуального права, противопоставляемую общей части (общим положениям). Остается добавить, что действующий УПК РФ отражает систему уголовно-процессуального права, которая, разумеется, не просто учитывалась при проведении кодификации, но была положена в ее основу.

Уголовный процесс представляет собой деятельность компетентных государственных органов и должностных лиц по расследованию и рассмотрению уголовных дел, основанную на принципах уголовного судопроизводства и регламентированную уголовно-процессуальным законом. Именно эта деятельность органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, направленная на защиту граждан и общества от преступных посягательств, составляет содержание уголовного процесса. Свойства уголовно-процессуальной деятельности:

а) представляет собой разновидность государственной деятельности; б) может осуществляться только определенными субъектами – специально на то уполномоченными государственными органами и должностными лицами. Граждане и общественные объединения могут участвовать в ней и активно влиять на ее ход; в) протекает в определенной, четко установленной законом форме; г) имеет свои задачи.

Назначением уголовного процесса в соответствии со ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса является защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод.

Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.

Таким образом, уголовный процесс – это вид государственной деятельности, основанной на принципах уголовного судопроизводства и регламентированной уголовно-процессуальным законом, которая осуществляется в определенной законом форме компетентными государственными органами и должностными лицами при участии граждан и общественных объединений и направлена на защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения и осуждения.

Уголовный процесс иначе называют уголовным судопроизводством. Этим понятием охватывается вся деятельность по делу, последовательно осуществляемая органами дознания, следователем, прокурором и судом.

1.2. Стадии и производства в системе уголовного процесса

Уголовно-процессуальная деятельность осуществляется в определенном порядке, поэтапно. Такие этапы (части) процессуальной деятельности называют стадиями уголовного процесса. Они сменяют одна другую в строгой последовательности и тесно связаны общими задачами и принципами судопроизводства. Вместе с тем для каждой стадии свойственны и свои непосредственные задачи, свой круг субъектов, определенная форма процессуальной деятельности, специфический характер уголовно-процессуальных правоотношений и итоговое процессуальное решение (постановление о возбуждении уголовного дела, обвинительное заключение, приговор и т. п.), завершающее деятельность на данной стадии и знаменующее переход дела на следующую ступень, стадию процесса. Каждая предыдущая стадия является предпосылкой для последующей, а каждая последующая – содержит контрольные механизмы для проверки деятельности на предыдущей стадии. В совокупности стадии образуют систему уголовного процесса.

Стадийное построение уголовного судопроизводства обеспечивает глубокое исследование обстоятельств уголовного дела и установление истины по нему.

Выделяют следующие стадии российского уголовного процесса: 1) возбуждение уголовного дела; 2) предварительное расследование; данные стадии процесса составляют досудебное производство (ч. 2 Уголовно-процессуального кодекса); все остальные стадии процесса закон относит к судебному производству (ч. 3 Уголовно-процессуального кодекса): 3) подготовительные действия судьи к судебному заседанию; 4) судебное разбирательство; 5) производство в суде второй инстанции (пересмотр судебных решений, не вступивших в законную силу в апелляционном и кассационном порядке); 6) исполнение приговора.

Кроме этих шести основных существуют две исключительные стадии уголовного процесса. Их исключительность объясняется тем, что они могут осуществляться после вступления приговора в силу и его исполнения. Это производство в надзорном порядке и возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.

Задачи

Студент юридического факультета Вагин обратился к своему дедушке, ветерану органов юстиции с просьбой разъяснить ему, почему назначением уголовного судопроизводства является защита личности и необоснованности обвинения и осуждения, по сути - защита обвиняемого. Дедушка объяснил Вагину, что на самом деле такой задачи у уголовного процесса нет - содержание этой нормы носит декларативный характер и имеет цель -придать УПК РФ видимость соответствия международным стандартам. На самом деле уголовный процесс всегда носит идеологическую окраску и является инструментом борьбы с преступностью.

Решение:

Сущность уголовного процесса, его цель, указана в ст. 6 УПК РФ:

• · Защита прав и законных интересов лиц, организаций, потерпевших от преступлений
• · Защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. (приоритет личности ее защиты, согласно К. РФ.)

• 1. Каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно.
• 2. Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения.

• 1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
• 2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
• 3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

• 1. Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление.
• 2. При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.
• 3. Каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, а также право просить о помиловании или смягчении наказания.

• 1. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.
• 2. Федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания.

Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

• 1. Закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет.
• 2. Никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон.

Между студентами юридического факультета Масловым и Репиным по сути возник спор. Репин утверждал, что уголовный процесс - вспомогательная часть уголовного права, позволяющая привлекать лицо, совершившее преступление, к уголовной ответственности. Маслов же отстаивал противоположную позицию, утверждая, что уголовный процесс имеет главенствующую роль, позволяя осуждать преступные элементы, конкретные им статьи УК РФ не имеют существенного значения, поскольку важен сам факт осуждения преступника, а не статья, по которой он осужден.

Разрешите возникший спор. Определите соотношение уголовного и уголовно-процессуального права.

Решение:

УП и УПП различные отрасли права, имеют свой предмет и метод правового регулирования. Тем не менее эти отрасли права тесно взаимосвязаны между собой.

Уголовное право представляет собой совокупность уголовно-правовых норм,которые устанавливают перечень деяний, - признаваемых преступлениями; их квалификацию; юридические признаки конкретных видов преступлений; виды и размеры наказаний, подлежащих назначению за эти преступления.

УПП - это строго урегуированный нормами УПК вид государственной деятельности специально на то уполномоченных ГО и должностных лиц (следователей, прокуроров, дознователей и т.д.) , которые реализуют нормы УП в ходе производства в связи с поступившим сообщением о преступлении. Основанием для возникновения уголовно-правовых отношений является юридический факт, который именуется преступлением.

В квартиру гражданки Сорокиной позвонили двое сотрудников милиции и пригласили ее стать участницей уголовно-процессуальной деятельности, объяснив, что в соседней квартире совершено преступление.

Что такое уголовно-процессуальная деятельность? В каком качестве Сорокина может быть привлечена к участию в уголовном судопроизводстве? Какую роль она может осуществить? Будет ли ее деятельность носить характер уголовно-процессуальной деятельности?

Решение:

Уголовно-процессуальная деятельность - это деятельность ГО и должностных лиц,по осуществлению дознания, следствия, а так же иных процессуальных действий в связи с совершением преступления, предусмотренные УПК. Сорокину привлекают к участию в уголовном судопроизводстве в качестве - понятой. Она не заинтересованное лицо, которое привлечено следователем или дознователем, для удостоверения факта производства следственных действий. Она будет является участником уголовного судопроизводства (т.е. лицо принимавшее в отдельном процессуальном действии), субъект служащий интересам доказывания (к ним относят: свидетель, эксперт, специалист, понятой) .

Должностные лица и органы государства, ответственные за расследование и разрешение уголовного дела, привлекают к участию в уголовном деле многих лиц:

• · которые защищают свои интересы (обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик) или представляемые ими интересы (защитник, представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика)
• · являются источниками сведений о фактах (свидетель, эксперт),
• · выполняют вспомогательные функции в уголовном процессе (переводчик, секретарь судебного заседания, специалист и др.)
• · или участвуют лишь в отдельных процессуальных действиях (опознаваемые, понятые и др.). Эти привлекаемые к участию в уголовном процессе лица тоже осуществляют деятельность (заявляют ходатайства и отводы, участвуют в следственных действиях, выступают в суде и т. д.) в предусмотренном законом порядке.

Во время драки был вызван наряд милиции. После прекращения драки сержант милиции Парусинов потребовал ее участников и очевидцев оставаться на месте, поскольку с этого момента все они, включая сержанта милиции Парусинова, становятся участниками уголовно-процессуальных правоотношений.

Верно ли утверждение сержанта Парусинова? Что такое уголовно-процессуальные правоотношения? Каков момент возникновения уголовно-процессуальных правоотношений?

Решение:

Уголовный процесс - есть установленная законом система действий и решений должностных лиц и органов государства, ответственных за расследование и разрешение уголовного дела, а также действий привлекаемых ими для участия в уголовном деле граждан и юридических лиц и система правоотношений, возникающих между ними, служащие недопущению осуждения невиновных, защите прав и законных интересов потерпевшего, обвиняемого и других участвующих в деле лиц, раскрытию преступлений, установлению и наказанию виновных.

Гражданка Антипова обратилась в милицию с заявлением о краже. Через 2 дня Антипова пришла на прием к начальнику ОВД Хохлову с жалобой на бездействие и пассивность милиции в раскрытии данного преступления Антипова указала, что в соответствии с п.1 ч.1 ст.6 УПК РФ милиция должна осуществить защиту ее правовых и законных интересов, т.к. она является потерпевшей от кражи. Начальник милиции Хохлов объяснил Антиповой, что потерпевшей в соответствии с данной статьей она не является, поскольку уголовное дело еще не возбуждено и уголовное судопроизводство. Защищать же ее права и законные интересы они будут обязаны тогда, когда:

• а) будет возбуждено уголовное дело;
• б) будет внесено постановление о признании ее потерпевшей.

Решение:

Моментом возникновения уголовного судопроизводства является заявление устное или письменное потерпевшего. (ст. 141 УПК). Согласно ст. 144 УПК РФ заявление рассматривается в течении 3 суток и принимается по нему решение одно из следующих:

• 1. о возбуждении уголовного дела
• 2. об отказе в возбуждении уголовного дела
• 3. о передачи сообщения по подследственности

Возбуждение уголовного дела - начальная стадия уголовного процесса, задачей которой является установить, усматриваются ли признаки преступления из сообщения, поступившего в правоохранительный орган, т. е. имеются ли основания для начала предварительного расследования. Данная стадия делится на три этапа:

• 1) получение сведений о вероятно совершенном преступлении;
• 2) проверка этих сведений;
• 3) возбуждение уголовного дела или отказ в его возбуждении.

Значение данной стадии в том, что только возбуждение уголовного дела открывает возможность проведения следственных действий, в том числе связанных с ограничением конституционных прав граждан (обыски, освидетельствования и др.).

Вся система уголовно-процессуальных действий и каждое отдельное действие производятся в предусмотренном законом порядке. Порядок уголовного судопроизводства устанавливается УПК, основанным на Конституции РФ (ч. 1 ст. 1 УПК). Порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК, является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия, органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 1 УПК). Соблюдение порядка производства по уголовному делу обеспечивает права, интересы и свободы лиц, участвующих в деле, создает гарантии обоснованности и справедливости принимаемых решений.

Уголовное судопроизводство - это осуществляемая в установленном законом порядке деятельность государственных органов, должностных лиц и иных участников уголовного судопроизводства по возбуждению, расследованию, рассмотрению и разрешению уголовного дела, направленная на достижение назначения уголовного судопроизводства.

В теории чаще всего отождествляются понятия уголовное судопроизводствои уголовный процесс. Уголовный процесс - это движение (деятельность), связанное с уголовным преследованием, судебным разбирательством. «Уголовное судопроизводство», как следует из сочетания слов, - это производство по уголовному делу в суде. Очевидно, что производство по уголовному делу не ограничивается только судебным разбирательством, ему предшествует досудебное производство в форме следствия или дознания, но окончательное решение по делу принимает только суд.

Уголовный процесс называют уголовным судопроизводством. Это понятие используется в УПК (ст. 6, 11 и др.).

Понятия уголовный процесс и правосудие теснейшим образом связаны между собой, но не равнозначны по содержанию. В ч. 1 ст. 118 Конституции РФ сказано: «Правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом». Правосудие в

форме уголовного судопроизводства является одним из путей осуществления судебной власти (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ).

Отсюда следует, что уголовное судопроизводство, понимаемое как одна из форм осуществления правосудия, выражается в деятельности суда по уголовным делам, где судебная власть реализуется через действия и решения суда. Только суд может

признать лицо виновным и назначить ему наказание. По задачам, предмету деятельности понятие «правосудие» шире понятия «уголовный процесс», поскольку судебная власть осуществляется не только посредством уголовного судопроизводства (ст. 118 Конституции РФ).

Сущность уголовного судопроизводства можно определить в виде его признаков: 1.Носит государственный характер.2.Осуществляется государственными органами и должностными лицами (органы дознания, начальник подразделения дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа, прокурор, судья, суд, коллегия судей).3. Государственные органы и должностные лица наделены властными полномочиями (ст. 21 ч. 4 УПК).4. Участвуют физические и юридические лица.5.Осуществляется в уголовно-процессуальной форме (разделен на стадии, последовательность стадий безусловна).6.Направлена на выявление расследование и разрешение правонарушений, носящих преступный характер.7.Реализуется в форме правоотношений.8.Ограничена во времени (сроки). Именно эта деятельность органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, направленная на защиту граждан и общества от преступных посягательств, составляет содержание уголовного судопроизводства.

Согласно ст. 6 УПК уголовное судопроизводство имеет своим назначением:

1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления;

2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, обеспечивает реализацию положений ст. 52 Конституции РФ, гарантирующей охрану прав потерпевших от преступлений и обеспечение им доступа к правосудию.

Защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, осуществляется посредством обнаружения и уголовного преследования лиц, совершивших преступление, их осуждения й справедливого наказания, устранения причин совершения преступлений. Средствами достижения этой цели уголовного судопроизводства выступают: процессуальные правила доказывания, возможность применения мер уголовно-процессуального принуждения и другие процессуальные гарантии защиты прав и интересов всех участников судопроизводства.

Защита прав и законных интересов лиц и организаций не может достигаться за счет необоснованного и незаконного ограничения прав личности, нарушения ее свобод. Поэтому назначением уголовного судопроизводства является защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод (п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК).

Очевидна связь между этими «назначениями» уголовного судопроизводства: только проведенное в соответствии с порядком, установленным законом, расследование, рассмотрение и разрешение судом дела может привести к раскрытию преступления, установлению и наказанию лиц, действительно виновных, и тем самым обеспечить защиту прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступления.

Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ч. 2 ст. 6 УПК).

Назначение уголовного судопроизводства с полной определенностью свидетельствует о том, что законные и обоснованные действия и решения, принятые в ходе и в результате этой деятельности, должны способствовать укреплению законности и правопорядка, обеспечению прав и свобод граждан. Вместе с тем уголовное судопроизводство нельзя рассматривать как деятельность, имеющую своей непосредственной задачей борьбу с преступностью, поскольку преступность - социальное явление, имеющее различные причины и множество факторов, ее определяющих, а в уголовном процессе речь идет о конкретном преступлении и человеке, его совершившем. Поэтому уголовное судопроизводство недопустимо использовать для борьбы с преступностью путем ограничения прав лиц, подозреваемых или обвиняемых в преступлениях, упрощения форм судопроизводства или ужесточения назначаемых судом наказаний. Не рассматривая борьбу с преступностью как непосредственную социальную цель уголовного судопроизводства, надо учитывать, что стратегия борьбы с преступностью реализуется в социально-экономической, политической, правовой практике.

С точки зрения структуры уголовный процесс можно рассматривать как систему стадий и как систему производств.

Стадии уголовного судопроизводства можно подразделить на досудебные и судебные.

К досудебным стадиям относятся:

1) возбуждение уголовного дела - начальная стадия уголовного судопроизводства. Задача стадии возбуждения уголовного дела заключается в определении (при появлении сообщения о преступлении) возможности начать производство по уголовному делу. Из этого, как следствие, вытекает, что стадия ограждает последующие этапы уголовного судопроизводства от рассмотрения фактов, которых в реальности не было, а также безусловно не являющихся преступными. Срок стадии - 3 суток - может быть продлен до 10 суток, а при необходимости производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, судебных экспертиз, а также проведения оперативно-розыскных мероприятий - до 30 суток;

2) предварительное расследование - основной задачей стадии является сбор доказательств, на основе которых устанавливается, было ли совершено преступление, и если было совершено, то какое лицо виновно в его совершении. Предварительное расследование может проводиться в форме предварительного следствия (срок - 2 месяца, может быть продлен до 3 месяцев, до 12 месяцев; дальнейшее продление срока предварительного следствия может быть произведено только в исключительных случаях) и дознания, которое может осуществляться в общем порядке (срок - 30 суток, может быть продлен на 30 суток, до б месяцев, а в исключительных случаях, связанных с исполнением запроса о правовой помощи, - до 12 месяцев) и в сокращенной форме (срок - 15 суток, может быть продлен до 20 суток).

Судебные стадии:

1) подготовка к судебному заседанию - стадия уголовного процесса, главной задачей которой является определение наличия необходимых процессуальных условий для судебного разбирательства в суде первой инстанции. Срок стадии - не более 30 суток со дня поступления уголовного дела в суд (в случае, если в суд поступает уголовное дело в отношении обвиняемого, содержащегося под стражей, - не более 14 суток). Частью стадии подготовки к судебному заседанию является предварительное слушание;

2) судебное разбирательство в суде первой инстанции -это центральная и главная стадия уголовного процесса. Только в ходе судебного разбирательства лицо может быть признано виновным и ему может быть назначено уголовное наказание. Основная задача стадии - разрешение дела по существу;

3) производство в суде второй (апелляционной)инстанции - это стадия, задачей которой является проверка законности и обоснованности приговоров, постановлений и определений, не вступивших в законную силу, для выявления и устранения судебных ошибок. Апелляционный порядок пересмотра судебных решений применяется ко всем не вступившим в законную силу судебным решениям, вынесенным судом первой инстанции.

4) исполнение приговора - на данной стадии приговор обращается к исполнению, а также разрешаются правовые вопросы, связанные с исполнением приговора (например, вопросы об отсрочке исполнения приговора, об освобождении осужденного от наказания и ряд других);

5) производство в суде кассационной инстанции - это стадия, задачей которой является проверка законности приговоров, постановлений и определений, вступивших в законную силу, с целью выявления и устранения судебных ошибок;

6) надзорное производство - на этой стадии проверяется законность приговоров, определений и постановлений суда, вступивших в законную силу. Основные отличия стадии надзорного производства от производства в суде кассационной инстанции заключаются в следующем: а) если при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке суд не связан доводами кассационных жалобы или представления и вправе проверить производство по уголовному делу в полном объеме, то при рассмотрении уголовного дела в порядке надзора проверяется правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального законов нижестоящими судами, по общему правилу, только в пределах доводов надзорных жалобы, представления; б) надзорное производство осуществляется только Президиумом Верховного Суда РФ; в) в порядке надзора не обжалуются судебные решения, вынесенные в ходе досудебного производства по уголовному делу (они могут быть обжалованы в апелляционном и кассационном порядке); г) если по итогам кассационного производства выносится определение или постановление суда (ст. 401.14 УПК), то по итогам надзорного - только постановление (ст. 412.11 УПК);

7) возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств - исключительная стадия уголовного судопроизводства, в рамках которой проверяются факты, неизвестные суду при постановлении приговора или иного судебного решения, но имеющие значение для разрешения уголовного дела по существу.

Если рассматривать уголовный процесс как систему производств, можно выделить общий порядок производства и особые процедуры уголовного процесса, к которым относятся:

1) производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних;

2) производство о применении принудительных мер медицинского характера;

3) производство по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, судей, прокуроров и др.);

4) особые порядки судебного разбирательства: а) производство в суде присяжных; б) производство у мирового судьи по уголовным делам частного обвинения; в) особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением; г) особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве; д) особый порядок принятия судебного решения но уголовным делам, расследуемым путем производства дознания в сокращенной форме.

Система действующего уголовно-процессуального законодательства. Общая характеристика основных нормативно-правовых актов. Правовая природа решений Конституционного Суда РФ и их значение в правовом регулировании уголовно-процессуальной деятельности.

Под источниками уголовно-процессуального права следует понимать тс или иные формы юридического выражения норм права, которые носят законодательный характер и регулируют порядок уголовного судопроизводства.

Источники уголовно-процессуального права закреплены в ч. 1 ст. 1 УПК. К ним относятся: Конституция, УПК, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры РФ.

Приоритет Конституции РФ обусловлен существующей в России иерархией законов, основным из которых является Конституция, обладающая высшей юридической силой и прямым действием на всей территории страны. Все иные законы не могут содержать норм, противоречащих положениям, закрепленным Конституцией, в том числе и в сфере уголовно-процессуальной деятельности. Таким образом, если возникает ситуация, при которой нормативно-правовые акты, регулирующие уголовно-процессуальные отношения, будут содержать нормы, противоречащие положениям Конституции, то они, во-первых, должны быть приведены в соответствие с требованиями Конституции, а во-вторых, возможно непосредственное применение соответствующих норм самой Конституции.

В Конституции закреплены основные права и свободы человека и гражданина в уголовном судопроизводстве: равенство всех перед законом и судом, неприкосновенность личности, частной жизни, тайна переписки и сообщений, защита чести и доброго имени, неприкосновенность жилища, право на получение квалифицированной юридической помощи и т.д. (гл. 2). Одновременно в Конституции установлены: компетенция Российской Федерации в сфере формирования уголовно-процессуального законодательства; порядок включения в правовую систему общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров, заключаемых Российской Федерацией; основы судебной власти. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" сформулированы разъяснения о применении Конституции РФ как источника всех отраслей российского права и законодательства.

Вторым по значимости источником уголовно-процессуального права, определяющим порядок уголовного судопроизводства на территории РФ, является Уголовно-процессуальный кодекс РФ , основанный на Конституции (ч. 1 ст. 1 УПК). Этот Кодекс представляет собой систематизированный свод правовых норм, обеспечивающий единообразие и согласованность регулирования уголовно-процессуальных отношений в сфере уголовного судопроизводства.

Действующий УПК принят Государственной Думой 22 ноября 2001 г., одобрен Советом Федерации 5 декабря 2001 г., подписан Президентом РФ 18 декабря 2001 г. (Федеральный закон № 174-ФЗ).

УПК содержит принципиально новые положения, определяемые изменившимся предназначением уголовного судопроизводства, ориентированным прежде всего на состязательное построение уголовного процесса. Это в значительной степени отличает его от предыдущих уголовно-процессуальных кодексов РСФСР (1922, 1923, 1960 гг.). В УПК выделены принципы уголовного судопроизводства, определены процессуальные функции каждого из его участников, расширены диспозитивные права граждан, в том числе право на обжалование действий и решений, принимаемых судом и лицами, осуществляющими уголовное судопроизводство, а также право заявлять ходатайства; детально регламентированы процессуальные процедуры досудебных и судебных стадий в зависимости от категорий уголовных дел или отдельных категорий лиц и т.д.

Структурно УПК состоит из шести частей, которые подразделяются на 19 разделов, 57 глав.

Юридическая значимость УПК обусловлена тем, что установленный им порядок уголовного судопроизводства является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 1 УПК). Приоритет УПК перед другими федеральными законами, регламентирующими отдельные вопросы уголовного судопроизводства, определяется также тем, что содержащиеся в них уголовно-процессуальные нормы не должны противоречить УПК.

К общепризнанным международно-правовым принципам в сфере уголовного судопроизводства относятся такие принципы, которые: не позволяют распространять юрисдикцию одного государства на территорию другого; делают невозможным использование силы или угрозы се применения при решении вопросов о выдаче лиц, обвиняемых в совершении преступления и находящихся на территории других государств; обязывают государства выполнять взятые на себя обязательства в сфере уголовно-процессуальной деятельности; предусматривают практику заключения межгосударственных договоров об оказании помощи по уголовным, гражданским и семейным делам и т.д.

Нормы международного права находят отражение в различных международно-правовых актах: декларациях, конвенциях, пактах, резолюциях, сводах принципов, минимальных стандартных правилах, итоговых документах различных международных форумов и иных документах. К такого рода актам следует отнести, в частности, Всеобщую декларацию прав человека 1918 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Минимальные стандартные правила обращения с заключенными 1955 г., Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых любой форме задержания или тюремного заключения 1988 г., Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и др. Содержащиеся в них нормы закрепляют отдельные положения, касающиеся порядка производства по уголовным делам, а также права лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство, и гарантии соблюдения этих прав. В частности, это касается обеспечения гуманного отношения и уважения достоинства личности, презумпции невиновности, права на защиту и квалифицированную юридическую помощь, права не свидетельствовать против себя и своих близких и т.д.

Международные договоры, заключаемые Российской Федерацией в сфере уголовного судопроизводства, могут быть:

Двусторонними (например, договоры о правовой помощи в уголовно-правовой и уголовно-процессуальной сферах, которые заключены Россией с Азербайджаном (1994 г.), Египтом (1997 г.), Латвией (1993 г.) и другими государствами);

Многосторонними (например, Европейская конвенция о выдаче 1957 г., Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г., Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 и 2002 гг. (между странами СНГ) и др.

Международные договоры с иностранными государствами в сфере уголовного судопроизводства заключаются от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), Правительства РФ (межправительственные договоры), федеральных органов исполнительной власти (межведомственные договоры). Значение указанных договоров велико: если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (ст. 15 Конституции РФ, ч. 3 ст. 1 УПК).

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международных договоров РФ" сформулированы разъяснения о применении общепризнанных принципов и норм международного договоров РФ как источника всех отраслей российского права и законодательства.

К источникам уголовно-процессуального права следует также отнести федеральные конституционные и федеральные законы, содержащие нормы, регламентирующие уголовно-процессуальные отношения, при условии, что они не противоречат УПК (ч. 1 и 2 ст. 7 УПК). В настоящее время действуют многие федеральные законы, содержащие нормы, имеющие отношение к уголовному судопроизводству, в их числе: от 31.12.1996 № 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"; от 07.02.2011 № 1-ФКЗ "О судах общей юрисдикции в Российской Федерации"; от 15.07.1995 № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"; от 12.08.1995 № 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"; от 17.01.1992 № 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации"; от 31.05.2001 № 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации"; от 07.02.2011 № 3-ФЗ "О полиции"; от 17.12.1998 № 188-ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации"; от 20.08.2004 № 113-ФЗ "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации"; от 20.08.2004 № 119-ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства"; от 29.11.2001 № 160-ФЗ "О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов" и др.

В теории уголовного процесса нет единого мнения об отношении постановлений и определений Конституционного Суда РФ, а также разъяснений, содержащихся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, с точки зрения отнесения их к источникам уголовно-процессуального нрава.

Как известно, Конституционный Суд РФ при принятии постановления лишь решает, соответствует ли Конституции РФ та или иная норма права, но не создает новых норм права. Однако принимаемое Конституционным Судом решение может признать норму права не соответствующей Конституции и, тем самым, фактически изменить содержание того или иного нормативного акта. К определениям Конституционного Суда РФ это не относится.

Трудно переоценить роль Конституционного Суда РФ в приведении уголовно-процессуального законодательства в соответствие с Конституцией РФ. Решения Конституционного Суда РФ по вопросам особых полномочий суда в уголовном судопроизводстве, гарантий прав на защиту обвиняемого, потерпевшего, расширения возможности обжалования действий и решений должностных лиц и органов в уголовном процессе и другие повлекли за собой отмену или изменение норм УПК РСФСР затем были учтены при подготовке УПК РФ и в дальнейшем его совершенствовании.

В связи с жалобами граждан и запросами депутатов Государственной Думы, судей Конституционный Суд РФ в своих постановлениях и определениях дал важные для применения УПК разъяснения, касающиеся полномочий суда в уголовном судопроизводстве, обеспечения права подозреваемого, обвиняемого на защиту, прав потерпевшего на доступ к правосудию. Некоторые нормы УПК были признаны не соответствующими Конституции РФ. Конституционный Суд РФ принял решения по важным для теории уголовного судопроизводства, законодательной и правоприменительной деятельности вопросам. См источник- http://mobile.studme.org/1408010213266/pravo/istochniki_ugolovno-protsessualnogo_prava#795

Разъяснения Верховного Суда РФ, содержащиеся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, касаются прежде всего толкования норм уголовно-процессуального права и способствуют единообразному их пониманию и применению судами в процессе судебного разбирательства однотипных преступлений. Свои разъяснения Верховный Суд РФ дает на основе обобщения результатов деятельности судов.

Таким образом, определения Конституционного Суда РФ, равно как и разъяснения Верховного Суда РФ, нельзя отнести к источникам уголовно-процессуального права.

Не являются источниками уголовно-процессуального права приказы, указания, распоряжения, издаваемые Генеральной прокуратурой РФ, Следственным комитетом РФ, иными ведомствами. Вместе с тем они (как определения Конституционного Суда РФ и постановления Пленума Верховного Суда РФ) имеют важное теоретическое и практическое значение в толковании норм права и единообразном их применении.

Проблема сущности уголовного процесса - одна из фундаментальных и дискуссионных в уголовно-процессуальной теории.

Поэтому в правовой литературе существует множество определе­ний понятия уголовного процесса (авторы насчитали их около десяти).

Модель (тип, форма) российского уголовного процесса нашла отражение в следующих его определениях.

Уголовный процесс (уголовное судопроизводство) - деятельность органа дознания, следователя, прокурора и суда по возбуждению, расследованию и разрешению уголовного дела; деятельность соот­ветствующих органов и их правоотношения; регламентированный нормами права порядок возбуждения, расследования и разрешения уголовного дела; надлежащая правовая процедура возбуждения, рас­следования и разрешения уголовного дела и т.п.

При изучении различных точек зрения на природу, сущность и содержание уголовного процесса студентам нужно учитывать, что современное законодательство запретило суду возбуждать уголовные дела, т.е. брать на себя функции стороны обвинения (уголовного преследования). В связи с этим некоторые изложенные определения понятия уголовного процесса подлежат соответствующей корректи­ровке (коррекции)".

" В связи с созданием Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации уголовно-процессуальный закон запретил возбуждать уголовные дела прокурору (подробнее о системе Следственного комитета при прокуратуре Рос­сийской Федерации см.: Правоохранительные органы: Учебник для студентов вузов. 7-е изд., перераб. и доп. / Под ред. И.И. Сыдорука, А.В. Ендольцевой, О.А. Галустьяна. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2010. С. 163-172).

1 Понятие, сущность и задачи российского уголовного процесса

Представляется, что уголовный процесс - урегулированные уго­ловно-процессуальным законом правоотношения и деятельность всех его участников при определяющей роли в пределах своих пол­номочий (компетенции) органа дознания, дознавателя, следователя, руководителя следственного органа, прокурора и суда по установле­нию наличия или отсутствия фактических и юридических основа­ний для наступления уголовной ответственности за совершение деяния с признаками состава преступления.

Вместе с тем содержательное определение понятия уголовного процесса должно отражать его специфические задачи и метод их решения, чтобы разграничить эту отрасль права (или законодатель­ства) от других отраслей права (или законодательства).

В самом общем виде уголовный процесс призван решать задачи справедливого наказания виновных и реабилитации невиновных.

Методом решения этих задач служит уголовно-процессуальная форма, т.е. совокупность процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.

В связи с этим можно утверждать, что уголовный процесс - над­лежащая юридическая форма (надлежащая правовая процедура), в рамках которой устанавливается наличие или отсутствие фактических и юридических оснований для наступления уголовной ответственно­сти за совершение деяния с признаками состава преступления.

Юридическая форма регламентируется уголовно-процессуаль-ным законом.

Этот закон регулирует общественные отношения (связь между участниками уголовного процесса) в сфере уголовного судопроиз­водства.

Широко распространено мнение о том, что общественные от­ношения существуют в уголовном процессе не иначе как в форме правоотношений.

В этом случае правовое отношение как взаимосвязь прав и обя­занностей по поводу фактического отношения является лишь «по­средником» между фактическим общественным отношением и нор­мой права.

В большинстве случаев моменты возникновения фактического отношения и правоотношения совпадают, что не умаляет того фак­та, что объектом правового регулирования в уголовном судопроиз­водстве являются фактические общественные отношения.

Значительная часть процессуалистов считает, что в уголовном процессе основным является императивный метод правового регули­рования, т.е. метод власти и подчинения.

В этом случае власть принадлежит государственным органам и должностным лицам, осуществляющим уголовное судопроизводст­во. Деятельность всех иных участников уголовного процесса носит подчиненный характер.

Этот метод имеет принудительный характер и противоположен диспозитивному методу, занимающему в уголовном судопроизвод­стве скромное место, в отличие от иных процессуальных отраслей права.

В рамках диспозитивного метода правового регулирования (лат. dispono - распоряжение) субъект правоотношения обладает полной свободой в распоряжении своими правами, которая в гражданском процессе является, например, движущей силой к достижению его конечных целей.

Думается, что данный взгляд на механизм правового регулирова­ния в уголовном судопроизводстве не отражает объективных реалий.

Этот вывод подтверждается принятием, например, судебными органами решений о заключении под стражу и продлении срока содержания под стражей в стадии предварительного расследования, допустимости в уголовном процессе производства следственных и иных процессуальных действий, которые ограничивают конститу­ционные права, свободы и законные интересы личности и т.п.

В указанных случаях достижение целей уголовного судопроиз­водства и охрана прав личности осуществляются в рамках не дву­стороннего (императивного или диспозитивного), а трехстороннего правоотношения с участием судьи. При таком подходе волеизъявле­ние сторон правоотношения направлено друг к другу не непосред­ственно по горизонтали (диспозитивный метод) или по вертикали (императивный метод), а по так называемой «дуге» (А.И. Макаркин, А.В. Смирнов, С.Д. Шестакова и др.).

Таким образом, в рамках философского принципа единства и борьбы противоположностей диалектически «снимаются» (или ис­чезают, ликвидируются, уничтожаются) диспозитивный и импера­тивный методы. В этом случае они преобразуются в качественно новый метод, получивший название в уголовно-процессуальной ли­тературе судопроизводственного (состязательного или арбитрального).

Разумеется, указанные методы правового регулирования реали­зуются в рамках решения задач уголовного судопроизводства.

К сожалению, отечественный законодатель отказался от норма­тивного закрепления задач уголовного процесса.

Он предложил теоретикам и правоприменителям руководство­ваться не задачами уголовного судопроизводства, а его назначением.

В соответствии со ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса Рос­сийской Федерации 1 , находящейся без достаточных научных и прак­тических обоснований в главе, устанавливающей принципы уго­ловного процесса, уголовное судопроизводство имеет своим на­значением:

1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, по­страдавших (потерпевших) от преступлений;

2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвине­ния, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

При этом уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уго­ловного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.

Отказ от закрепления в уголовно-процессуальном законе задач уголовного судопроизводства представляется ошибочным решением разработчиков его проекта.

Этот вывод базируется на том, что термин «назначение» по сво­ему содержанию ближе к термину «цель» 2 .

Под целью в уголовном процессе понимается комплекс кон­кретных целей, определяющих направление практической деятель­ности не только государственных органов и должностных лиц, осу­ществляющих уголовное судопроизводство, но и иных участников уголовного судопроизводства по возбуждению, предварительному расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел о дея­ниях с признаками состава преступления 3 .

Разумеется, между целями и задачами нет непроходимых гра­ниц, поскольку термин «задача» чаще всего употребляется в право­вых актах в смысле конкретизации, актуализации цели 4 .

" Здесь и в дальнейшем имеются в виду нормы отечественного законодательства, если иное не оговорено особо.

2 Назначение: 1) назначить; 2) область, сфера применения кого-нибудь, чего-нибудь; 3) цель, предназначение. Ожегов С.И. Словарь русского языка. 18-е изд. М., 1986. С. 324.

3 Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л., 1976. С. 29.

4 Морщакова Т.Г., Петрухин И.Л. Социологические аспекты изучения эффектив­ности правосудия // Право и социология. М., 1973. С. 254.

I. Общие положения уголовно-процессуальной науки и законодательства

В этом плане в лучшую сторону отличаются, на наш взгляд, но­вые Уголовно-процессуальные кодексы Белоруссии, Казахстана и некоторых других государств на территории бывшего Советского Союза.

Так, ст. 7 УПК Республики Беларусь указывает на то, что зада­чами уголовного судопроизводства являются защита личности, ее прав и свобод, интересов общества и государства путем быстрого и полного расследования преступлений, общественно опасных дейст­вий невменяемых, изобличения и привлечения к уголовной ответст­венности виновных; обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый, кто совершил преступление, был подвергнут справедливому наказанию, и ни один невиновный не был привле­чен к уголовной ответственности и осужден.

Думается, что задачами отечественного уголовного процесса явля­ются:

1) охрана прав, свобод и законных интересов физических и юри­дических лиц;

2) своевременное, полное и быстрое раскрытие подготавливае­мых и совершенных преступлений;

3) изобличение лиц, виновных в совершении преступлений, и реабилитация невиновных;

4) правильное применение в уголовном процессе всех общепри­знанных принципов и норм международного права, договоров Рос­сийской Федерации с иностранными государствами, норм отечест­венного законодательства и подзаконных актов;

5) воспитательно-предупредительное воздействие на участников уголовного судопроизводства и других лиц, обладающих кримино-генно-виктимогенным комплексом.

Эти задачи можно разделить на две группы: задачи, решаемые по каждому уголовному делу (тактические), и задачи, решаемые уголовным судопроизводством как социально-правовым явлением (стратегические, перспективные).

К первой группе относятся первые четыре из перечисленных задач.

Вторую группу составляет последняя из указанных задач.

С учетом сформулированных задач и назначения (целей) уго­ловного судопроизводства вряд ли справедливы суждения некото­рых авторов о том, что новый уголовно-процессуальный закон «от­вергает репрессивную направленность процессуальной деятельно­сти», поскольку репрессивный характер уголовного процесса никто

1. Понятие, сущность и задачи российского уголовного процесса

не может по объективным причинам ни «отвергнуть», ни отменить, ни ликвидировать 1 .

По всей вероятности, при оценке норм нового уголовно-процес­суального закона следует обращать внимание на оптимальное сочета­ние репрессивных и реабилитационных начал в уголовном судопроиз­водстве, интересов личности, общества и государства в зависимости:

а) от наличия или отсутствия условий и оснований для наступ­ления уголовной ответственности и методов (или способов) дости­жения этого сочетания;

б) условий и оснований для освобождения виновного лица от уголовной ответственности или наказания.

Значение уголовно-процессуального законодательства определя­ется его местом в системе российского права и неразрывной, гло­бальной связью с материальным - уголовным правом 2 .

Во-первых, уголовно-процессуальное право представляет собой механизм принудительного разрешения предполагаемого уголовно-правового отношения между государством и лицом, совершившим деяние с признаками состава преступления.

Во-вторых, нормы уголовно-процессуального законодательства определяют рациональные (или оптимальные) формы и способы реализации требований норм уголовного закона, что предопределяет достаточно противоречивый процесс унификации и дифференциа­ции форм уголовного судопроизводства.

В-третьих, уголовный закон без уголовно-процессуального законо­дательства - бессилен, бессмысленен, а уголовно-процес-суальный закон без уголовного закона - беспредметен и бесцелен, на что справедливо указывают многие авторы.