Сегодня в мире отмечается Международный день против смертной казни. Беларусь остается последней страной в Европе, где применяется высшая мера наказания: за последние 3 года в исполнение были приведены 5 смертных приговоров.

По данным правозащитников, с 1990 года в стране были казнены 326 человек, и только один человек помилован главой государства. Правозащитникам известно также об одном случае отмены смертного приговора Президиумом Верховного суда Беларуси в результате надзорной жалобы.

Напомним, в Беларуси санкции четырнадцати статей Уголовного кодекса предусматривают смертную казнь, хотя и ни одна из них не определяет ее как единственно возможное наказание. Смертная казнь не может быть назначена: лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет; женщинам; мужчинам, достигшим ко дню постановления приговора шестидесяти пяти лет.

2014 год

Павел Селюн

12 июня 2013 года Гродненский областной суд Павла Селюна по четырем статьям Уголовного кодекса: убийство двух лиц, совершенное с особой жестокостью; кража; надругательство над трупами; хищение личных документов. До этого молодой человек не имел судимостей. Свои действия он объяснил ревностью: убитые - его жена и ее любовник, которых он застал в одной квартире.

Напомним, двойное убийство произошло в Гродно . Павел не только убил свою супругу и ее любовника: труп последнего он расчленил и выбросил в мусорный бак, а голову забрал с собой. С головой в сумке его и задержали правоохранители в поезде в Волковыске.

Григорий Юзепчук

12 мая Могилевский областной суд сообщил, что в отношении Григория Юзепчука . 45-летний мужчина осужден за убийство сокамерника. Тот якобы проиграл свою жизнь в домино.

Григорий Юзепчук родился в Житомирской области (Украина) в 1969 году, по национальности - цыган, без определенного места жительства. Он был судим семь раз. Последний срок - 25 лет - Юзепчук получил за двойное убийство: он вступил в интимную связь с женщиной, а их собутыльнику это не понравилось. Жертв Юзепчук заколол ножом "на почве ревности".

За это его направили в могилевскую тюрьму № 4, где 5 июня 2012 года он совершил очередное убийство. На этот раз - своего сокамерника. Его очередная жертва, сирота и детдомовец 22-летний Игорь Ходаков, был осужден на 18 лет за то, что во время ссоры убил родного дядю, который ухаживал за ним. Отмечалось, что Юзепчук совершил убийство вместе с еще одним сокамерником. Все трое якобы решили сыграть в домино - на жизнь. Того, кто проиграл, задушили.

Смертный приговор Григорию Юзепчуку, вынесенный 25 апреля 2013 года, не вызвал большого резонанса.

По информации СМИ и правозащитников, в 2013 году смертные приговоры не выносились и в исполнение не приводились.

2012

Игорь Мялик

Мялик был приговорен к высшей мере наказания . Он признан виновным в разбойных нападениях на владельцев дорогостоящих автомобилей, отдыхающих на обочине трассы. По данным следствия, Мялика и его сообщников интересовали автомобили с небелорусской регистрацией. Тех, кто пытался оказывать сопротивление, нападавшие расстреливали. На заседании суда прокурор обнародовал факты убийства четырех человек.

2011

Владислав Ковалев и Дмитрий Коновалов

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Конституция

Осуществление

Смертная казнь осуществляется путём расстрела . Приговор приводится в исполнение в СИЗО № 1 города Минска (Пищаловский замок).

Статистика

В первые годы независимости Белоруссии ежегодно выносилось до 47 смертных приговоров. С 1999 года их количество резко пошло на спад и в 2000-е годы ежегодно по республике к смертной казни приговаривали не более 10 человек. В 2010-е годы ежегодно выносилось не более 5 смертных приговоров, а в течение 24 месяцев к расстрелу в Белоруссии вовсе никого не осуждали. Число смертных приговоров, вступивших в законную силу за 1990-2011 годы (по сведениям Минюста РБ) : Всего с 1991 года вынесено 310 смертных приговоров.

В 2012-2015 годах число вынесенных смертных приговоров по данным Генеральной прокуратуры Белоруссии составило :

Реакция Комитета ООН по правам человека

С 1992 года Белоруссия является участницей Факультативного протокола к МПГПП , который дает право Комитету ООН по правам человека принимать к рассмотрению индивидуальные жалобы от лиц, осужденных белорусским судом. Комитет имеет право в случае получения жалобы обратиться к белорусским властям об отсрочке исполнения смертного приговора. Однако несмотря на протесты представителей Комитета, смертные приговоры даже по находящимся на рассмотрении в Комитете жалобам, белорусские власти приводят в исполнение. Например, в 2014 году в Белоруссии были казнены П. Селюн и А. Горюнов, несмотря на то, что они подали жалобы в Комитет и Комитет просил белорусские власти отложить исполнение их приговоров . В октябре 2015 года Комитет постановил, что казнь В. Юзепчука (расстрелянного в 2010 году) была нарушением его права на жизнь, его признание вины в преступлении было получено под пытками , а сам судебный процесс, завершившийся вынесением ему смертного приговора не соответствовал критериям независимости и беспристрастности . В 2015 году белорусские власти, согласившись провести широкую общественную кампанию по отмене смертной казни, отвергли рекомендации Комитета: о введении моратория на исполнение смертных приговоров, о разрешении родственникам смертников посещать их перед расстрелом и о выдаче родственникам для погребения тел казненных .

Напишите отзыв о статье "Смертная казнь в Белоруссии"

Примечания

Ссылки

• Василевич Г. А.
• заключение Конституционного суда РБ № З-171/2004

Зависимые территории Непризнанные и частично признанные государства

Отрывок, характеризующий Смертная казнь в Белоруссии

– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.

В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.

В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..

Тема смертной казни в Беларуси до сих пор остается за семью печатями. Общество практически ничего не знает об условиях содержания осужденных к высшей мере. Известно лишь то, что они некоторое время после вынесения приговора находятся в центре Минска, в СИЗО на Володарского. Поэтому правозащитники всегда стараются отыскать и собрать по зёрнах эту информацию. Представителями кампании собираются воспоминания и свидетельства бывших сотрудников СИЗО №1 и бывших заключенных, родственников расстрелянных, часть которых и положены в основу данной публикации. Эти люди по понятным причинам попросили сохранить их имена в секрете.

В третьей части публикации собраны свидетельства о смертные приговоры последних лет, описания психологического состояния осужденных и те немногие сведения об их жизни перед расстрелом, которые пришлось разыскать правозащитникам.

Затяжной прыжок без парашюта

Почти все приговоренные к смертной подают прошение о помиловании на имя президента Беларуси с маленькой надеждой, что тот сохранит им жизнь. На сегодня известно, что Александр Лукашенко помиловал только одного приговоренного к смерти.

Что же происходит с узником и его психикой в ​​условиях постоянного давления, ожидания расстрела?

По свидетельствам сотрудников СИЗО №1 многие из осужденных к высшей мере пытаются покончить жизнь самоубийством. Об этом когда-то рассказывал в интервью бывший начальник минского СИЗО Олег Алкаев. Он вспоминал, как однажды в камере оказались два осужденных к смертному приговору.

"Смерть всегда страшна. Даже естественная. Но когда жизнь забирают другие люди, смерть становится безмерно страшной. И не надо верить тем, кто сетует на пожизненное заключение, уверяя, что было бы лучше, если бы его расстреляли. Право уйти из жизни добровольно у человека никто не отбирал. И даже в тюрьме есть десятки способов совершить суицид. Но самоубийство в тюрьме - редкий случай. Я помню только один случай, когда двое осужденных за несколько дней до исполнения приговора повесились по очереди на одной веревке. Вычислив периодичность обхода камер постовым, примерно через 8-10 минут. Сначала повесился один. Второй успел его вынуть из петли, положить на кровать и лечь сам. Затем после обхода также залез в петлю, где и был найден" . (Из книги "Смертная казнь в Беларуси")

Глазок в камере смертников на Володарке.

Люди, которые ожидают исполнения смертного приговора, постоянно находятся в высшем нервном напряжении. Как отмечал Олег Алкаев, это что-то вроде затяжного прыжка без парашюта, где есть слабая надежда на стог сена. Естественно, что во время исполнения приговора напряжение доходит до высших пределов человеческого организма:

"Стадию безумия определить сложно, но неадекватность и прострация наблюдаются практически у всех. Для осужденных характерны покорность и полное безволие. Трудно выделить что-то индивидуальное. На моей памяти лишь несколько человек перед исполнением приговора выглядели более-менее и осознавали, что с ними происходит".

Во время своего пребывания в СИЗО на Володарке, обреченный на расстрел Григорий Язепчук потерял разум. Как рассказывали сотрудники и бывшие узники, он "валялся по полу, перакатывался из угла в угол по камере и пел песни, но его никак не успокаивали".

Интересен и тот факт, что дальний родственник Григория - Василий Юзепчук, который также был приговорен к смертной казни был неграмотным человеком. Писать и читать его учил другой приговоренный к высшей мере Андрей Жук. Он в свое время отправлял письма правозащитникам. Благодаря ему стало известно, что с ним в камере сидит Юзепчук. Этот факт описывается в книге "Смертная казнь в Беларуси":

"Из писем Андрея Жука следовало, что его сокамерник Василий Юзепчук, который был почти неграмотный, пытался преодолеть ужас смерти, напевая время от времени строки из песни "А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь...". Хотя уехать оттуда нельзя, можно только "убыть по приговору".

Эдуарда Лыкова все свидетели характеризовали, как очень импульсивного человека, который много жестикулировал и говорил.

"Лыков всегда что-то рассказывал, махал руками. Его сокамерник Селюн напротив сидел очень тихо. Он был самым тихим и самым спокойным. Но время от времени им все-таки приходилось меняться, тогда Селюн вставал и ходил по комнате, а Лыков сидел. Для осужденных ходить, курить - вот и все развлечения. Еще они могли сесть и написать письмо за небольшим столиком".

Другой приговоренный к высшей мере Александр Грунов пытался вскрыться [Нанести телесные повреждения. Ред .] , когда расстреляли его соратников по камере:

"Было ЧП на Володарке. Все заключенные бреются, для этого им выдают одноразовые бритвы. Сотрудник выдал одноразовый станок и не смотрел в камеру как он бреется. А потом заметил, что Грунов стал разбирать бритву. А среагировать он быстро не может - открыть камеру и помешать этому. Пока сообщили начальнику СИЗО, пока прибежали - он успел раскрыть лезвие и хотел резать руки или шею, а когда залетели сотрудники - сбросил лезвие в туалет. После вызывали сантехников, брали магнит и доставали это лезвие."

Cхематическое расположение камер смертников в корпусе СИЗО №1.

Иногда показания сотрудников СИЗО становятся обрывистыми, установить точную хронологию довольно трудно, но вот что рассказали свидетели о нахождении осужденных в новых камерах.

"Одновременно расстреляли Селюна и Лыкова. Был момент, когда Григория Язепчука повели, скорее всего на расстрел. Тогда остальных расселили по одному в каждую камеру. В 102 камере сидел Язепчук. Потом Грунова и Селюна посадили в 104 камеру. Когда не стало соседей у Грунова - Лыкова и Селюна, он и пытался совершить самоубийство".

К этим трем изолированным камерам смертников, расположенным сейчас в новом коридоре, примыкают другие. Рядом с осужденными к высшей мере есть еще несколько камер для отбывающих пожизненное заключение, а также особо опасных преступников.

Один из недавних узников этого корпуса - правозащитник Андрей Бондаренко. Перед тем, как перевести его сюда, окно камеры было дополнительно защищено мелкой сеткой, а на кормушку, которая обычно закрывается на засов, навесили замок. Все это было сделано с целью недопущения контактов Бондаренко с другими заключенными и волей, а также усилением психологического давления.

Также неподалеку находилась камера, где некоторое время удерживали одного из белорусских криминальных авторитетов Дмитрия Галеева.

Камера в которой, вероятно, находился Андрей Бондаренко. Фото из телесюжета канала "Беларусь-1" "История одной тюрьмы"

"Я хочу, чтоб меня расстреляли"

Через переписку правозащитники получили стихи, которые написал расстрелянный Павел Селюн, во время своего заключения в СИЗО на Володарке. Этот, как его описывали, внешне спокойный и самый тихий из всех заключенных, в ожидании расстрела писал сразу на двух языках. Ниже помещаем стихотворение по-русски [На языке оригинала. Ред .], Но через письма дошли и белорусскоязычные произведения осужденного.

Я хочу, чтоб меня расстреляли,

Чтобы пулю в затылок пустили.

Никогда вы, ублюдки, не знали,

Грязной лапой кого погубили.

Не осталось во мне человека.

Из-за вас превратился я в зверя,

В душегуба, убийцу и зека!

Это ваше взошло во мне семя.

Я своих палачей презираю,

Мне плевать на судью, прокурора.

Свысока я за тем всем взираю,

Что запишут в листы приговора.

Не меня посадили вы в клетку,

А свою обнищавшую совесть!

И на ней вы поставите метку,

Когда выстрелом кончите повесть!

На первый взгляд кажется, что перед нами стихотворные строки упорного в своей ненависти человека: столько в них обиды и злости! Но стоит на этом остановиться и задуматься: почему он так написал? Он что, жил вне общества, не с нами рядом? Расстрелянный именем государства Павел Селюн - тоже часть нашего социума, часть нас самих. Видимо, обществу нужно об этом помнить.

Об этом отмечал и координатор кампании "Правозащитники против смертной казни" Андрей Полуда в одном из последних интервью:

"Надо понимать, что люди, приговоренные к смертной казни, это не пришельцы с другой планеты, а такие же граждане нашей страны, которые живут рядом с нами. И всегда нужно анализировать, почему человек пошел на жестокое преступление. Если посмотреть на портрет осужденного к смертной казни, чаще всего это человек, который ранее уже был судим. И тут возникает вопрос к нашей пенитенциарной системе. Что делают с людьми в колониях, что они выходят на свободу еще более жестокими? Кроме того, остро стоит проблема пьянства. Большинство убийств в Беларуси совершается в состоянии алкогольного опьянения. Государство, отправляя на расстрел Кулеша, одной рукой борется с преступностью в обществе. Но другой рукой этому же обществу наливает - тем, что накануне выборов позволяет продажу спиртного в ночное время".

Роба Алексадра Грунова. Фото Виктора Третьякова

Один из смертников Александр Грунов, который некоторое время сидел в одной камере с Павлом Селюном, после расстрела Селюна и Лыкова был на некоторое время переведен в 73 камеру на вторых этаж в Психушку [Так называют корпус, где содержатся осужденные за нетяжкие преступления. Ред ]. Это произошло после того, как Грунову Верховным судом был отменен смертный приговор. Для него была возвращена былая мера пресечения - под стражей, а дело отправлено на доработку. Это беспрецедентный случай - человек вышел из коридора смерти. Однако позже Грунова снова приговорили к смертной казни. Его сокамерники рассказывали, что он всегда тихий, ни о чем не говорил, ничем не интересовался и держал сложенные вещи в сумке, как будто был всегда готов куда-то идти.

Не обошло Володарку и нашумевшее дело о теракте в Минском метро, ​​после которого были расстреляны два парня – Дмитрий Коновалов и Владислав Ковалев. По прежним данным, они постоянно до расстрела находились в СИЗО КГБ, но как стало известно теперь, на непродолжительное время их все-таки привозили на Володарку, очевидно для совершения приговора.

"Коновалов и Ковалев один день находились на Володарке. Их привезли буквально на час. Среди сотрудников бытовало мнение, что расстреляли не тех."

Тема смертной казни остается актуальной в белорусском обществе. Информация об исполнении смертных приговоров от имени Республики Беларусь остается под грифом секретности. Родственники не знают ни времени, ни места захоронения расстрелянных и не могут посетить их могилы. С другой стороны, родственники жертв преступников, которые часто просят у суда высшей меры наказания для убийц их близких, также не получают должной психологической помощи со стороны государства, а их желание мести не помогает преодолеть тяжесть утраты.

Беларусь продолжает использовать своё советское наследство - смертную казнь. Учитывая попытки страны наладить отношения с Европой исполнение смертных приговоров в ее сердце выглядит сегодня более чем абсурдно.

за и против, камеры для смертников, помилование и что пишут расстрелянным в графе «причина смерти»

Сегодня смертная казнь – высшая мера наказания виновных в особо тяжких преступлениях. В СССР до 1947 года такое наказание применялось довольно часто. Однако 26 мая Сталин подписал указ об отмене смертной казни в СССР. В Республике Беларусь такой вид наказания закреплен законодательно и продолжает применяться на практике.

10 страшных фактов о смертной казни в Беларуси

1. Беларусь – последняя страна в Европе и на всем постсоветском пространстве, где до сих пор применяют высшую меру наказания в виде расстрела. Споры об отмене этой меры наказания не утихают и сегодня. Напомним, что годом ранее в «Витебском курьере» был открыт , а также опубликована статья . Результаты опроса показали, что большинство, а это 39 % проголосовавших, выступили ЗА сохранение смертной казни. На втором месте шел пункт об отмене смертной казни (33%), затруднились ответить 15 %, и 13 % высказались за объявление временного моратория.

В вопросе отмены смертной казни белорусская власть зачастую апеллирует к результатам референдума 20-летней давности. В 1996 году против отмены смертной казни высказались 80,44% проголосовавших, за – 17,93%.

2. Камера смертников находится в самом центре Минска в СИЗО №1. Для приговоренных к расстрелу предусмотрены три камеры. Размеры 6 на 3 метра. Все помещения оснащены приборами видеонаблюдения, чтобы постоянно следить за заключенными. В любое время дня и ночи у камер смертников находится пост.

Фото pixabay.com

3. После вынесения приговора судом первой инстанции у смертников есть право обжаловать его в Верховном суде. Если же тот оставит приговор в силе, у осужденного к расстрелу остается единственный шанс на спасение – помилование от имени Президента.

4. На данный момент известно только одно решение Александра Лукашенко о помиловании осужденного к смертной казни — Дмитрия Хархаля . Он провел в камере смертников в минском СИЗО более года. Как сообщает spring96.org, , в июне 2003-го ему заменили смертный приговор на лишение свободы сроком на 15 лет. Дмитрий рассказал своему адвокату, что пока он находился в камере смертников, тюремные надзиратели часто били его. Причем после каждого избиения заставляли его говорить «большое спасибо». Заявления о жестком обращении власти не расследовали.

5. В день казни смертников в Беларуси проводят по одному через подземный переход, зачитывают отказ Президента в помиловании, уточняют анкетные данные, завязывают глаза и уводят в соседнее помещение. По сигналу двое сотрудников СИЗО опускают приговоренного на колени, затем исполнитель стреляет в затылок.

6. На казни, кроме расстрельной команды, присутствуют только прокурор и врач. Дата и время исполнения приговора держатся в секрете. О том, что человека казнили, семья узнаёт из свидетельства о смерти: в графе «причина смерти» стоит прочерк.

7. Согласно Уголовному Кодексу смертная казнь может назначаться за подготовку и ведение агрессивной войны, террористический акт против представителя другого государства, международный терроризм, геноцид, преступления против безопасности человечества, применение оружия массового поражения, нарушение законов и обычаев войны, убийство, терроризм, измену государству, заговор или иные действия, совершенные с целью захвата государственной власти, убийство сотрудника милиции. Смертная казнь не может быть назначена лицам, совершившим преступления в возрасте до 18 лет, женщинам, и мужчинам, достигшим ко дню вынесения приговора 65-ти лет.

8. Тело и вещи казненного родственникам не выдают, место захоронения не сообщают. Несколько лет назад правозащитники попытались отстоять право семьи получить личные вещи расстрелянного – государство начало присылать тюремные робы.

9. Сколько осужденных казнили в Беларуси, точно не известно. Информация о смертных казнях засекречена. Узнать, приведен приговор в исполнение или нет, правозащитники могут лишь от родственников расстрелянных, только им выдается свидетельство о смерти. В законе не предусмотрено, сколько времени человек может ждать казни.

10. Сейчас расстрела в Беларуси ожидают двое приговоренных: 39-летний Кирилл Казачек за убийство двух собственных детей и 32-летний Алексей Михаленя за убийство двух пенсионеров.

19 мая в Белоруссии был вынесен третий с начала нынешнего года смертный приговор. Несмотря на осуждение со стороны международного сообщества, республика по-прежнему остается последним государством в Европе, где за особо тяжкие преступления лишают жизни. В чем особенность белорусской ситуации и почему в Минске не считают необходимым менять свою систему правосудия, разбиралась «Лента.ру».

Казнить

Очередной приговор к высшей мере наказания прозвучал в Белоруссии в отношении 33-летнего жителя Гомеля Сергея Вострикова, признанного виновным в жестоком убийстве двух девушек. А чуть ранее, 6 мая, стало известно, что был расстрелян 22-летний Сергей Иванов, приговоренный к смертной казни в марте прошлого года за то, что изнасиловал и зверски убил 19-летнюю девушку. Белорусское правосудие, которое многие в Европе считают одним из самых жестких на постсоветском пространстве, в очередной раз подтвердило свое реноме. За четверть века независимости республики лишь однажды смертный приговор был заменен на 15 лет колонии - в 2003 году. Все остальные приговоры к высшей мере наказания (а их с начала 1990-х годов в Белоруссии вынесено более 400) приведены в исполнение.

Вопрос о том, нужна ли белорусам смертная казнь или следует пойти по европейскому пути, заменив ее пожизненным сроком, обсуждался в республике на заре ее независимости. Вплоть до середины 90-х годов руководство страны рассматривало возможность отмены смертной казни при принятии новой Конституции или как минимум оформления ее в качестве временной меры для обуздания криминогенной обстановки в республике. Однако с приходом к власти Александра Лукашенко отношение государства к данной проблеме четко определилось: смертной казни быть. Такая позиция белорусского президента базировалась на том же, что и сегодня - общественном мнении, официально выраженном в ходе республиканского референдума 1996 года. Тогда на вопрос «Поддерживаете ли вы отмену смертной казни в Республике Беларусь?» более 80 процентов участников референдума ответили отрицательно. По мнению властей, настроения простых граждан и сегодня не изменились - общество по-прежнему считает смертную казнь необходимым инструментом наказания за особо тяжкие преступления.

Фото: Сергей Васильев / «Коммерсантъ»

Пик смертных приговоров пришелся на вторую половину 1990-х, когда в год расстреливали до 47 человек (как в 1998-м). Но в 2000-х к смерти приговаривали от 2 до 9 человек в год. Более того, в прошлом году в республике не было ни одной казни, а Уголовный кодекс Белоруссии даже претерпел некоторые изменения. Теперь, если обвиняемый заключил досудебное соглашение о сотрудничестве и не только признал собственную вину, но и помог следствию, к нему не может быть применена высшая мера наказания. Конечно, все это может свидетельствовать о том, что белорусские власти в 2015 году хотели наладить отношения с Евросоюзом, однако факт остается фактом - в Белоруссии хоть и применяют смертную казнь, но все реже.

Возможность смертной казни закреплена в республике статьей 24 Конституции в отношении лиц, совершивших особо тяжкие преступления. По официальной версии, внесение в Основной закон высшей меры как вида уголовного наказания было обусловлено обострением криминогенной ситуации в 90-х годах. Согласно нынешнему законодательству, смертная казнь может быть применена не только за убийство, но и при обвинении в ведении агрессивной войны, геноциде, применении оружия массового поражения, измене государству, захвате государственной власти или терроризме. К слову, именно за террористические действия в 2011 году были приговорены к расстрелу два гражданина Белоруссии - Дмитрий Коновалов и Влад Ковалев, которых суд признал виновными в организации взрыва в минском метро 11 апреля того же года.

Исключительная мера наказания не применяется к лицам моложе 18 лет, женщинам, а также мужчинам старше 65 лет. Президент республики может помиловать приговоренного к смерти. Правда, за все годы своего правления Александр Лукашенко помиловал лишь одного человека, а его жесткая позиция по этому вопросу была подтверждена еще несколько лет назад: «Если ты, негодяй и подонок, идешь и уже не первый раз совершаешь преступление - убиваешь человека - какое ты имеешь право жить на этой земле?»

Нельзя помиловать

В последние годы Белоруссию не раз просили рассмотреть вопрос об отмене смертной казни или хотя бы введении моратория, как это было сделано, например, в России. Однако власти республики по-прежнему стоят на своем, считая , что не вправе решать за общество, «оставлять эту меру наказания, отменять ее или вводить мораторий». Более того, Минск не обращает внимания и на призывы Комитета по правам человека ООН хотя бы изменить процедуру приведения приговора в исполнение и решить вопрос о выдаче тела родственникам. Никто точно не знает, когда расстреливают преступников и что в дальнейшем происходит с их телами. Известно только, что приговоренных к смерти убивают выстрелом в затылок, а о дате приведения приговора в исполнение никому не сообщается. О том, что человека уже нет в живых, его родные узнают, как правило, из пришедшего им извещения о смерти из ЗАГСа. Такая таинственность, официально закрепленная законодательством, заставляет многих еще сильнее критиковать Белоруссию. Некоторые высказывают мнение, что в действительности в стране за годы ее независимости было расстреляно гораздо больше человек, чем указывается в официальных источниках.

В Минске неоднократно заявляли о том, что высшая мера наказания способствует удержанию криминогенной обстановки в стране на допустимом уровне, хотя статистика это не подтверждает. Например, в «пиковый» 1998 год, когда к расстрелу были приговорены 47 человек, количество убийств в стране достигло 1228, а в 2003 году соотношение этих показателей было 4 к 1057. То есть серьезной корреляции между уровнем свершения особо тяжких преступлений и количеством приговоров к смертной казни не наблюдается. Поэтому вопрос о сохранении или отмене высшей меры наказания в Белоруссии сегодня вряд ли можно считать относящимся к сфере морали и этики. Это уже политической аспект жизни государства и его взаимоотношений с международным сообществом.

Вопрос торга с ЕС

Не секрет, что проблема смертной казни в некоторой степени является предметом торга между Минском и Брюсселем. По словам белорусских чиновников, еще в 2010 году был момент, когда в Белоруссии действительно задумались над мораторием. Однако события, последовавшие после президентских выборов, и ухудшение отношений с ЕС, вынудили отказаться от этой идеи. В настоящее время власти страны и вовсе не скрывают того, что могут обменять свою позицию по данной проблеме на некоторые послабления со стороны Европы. И для этого не понадобится референдум - для введения моратория достаточно решения президента или парламента страны. Правда, чтобы придать драматизм ситуации, в Минске продолжают упирать на то, что такое решение, если оно и будет принято, пойдет вразрез с общественным мнением. То есть «обмен» между Евросоюзом и Белоруссией должен быть соразмерным.

Справедливости ради нужно сказать, что в республике действительно больше сторонников смертной казни, чем противников. Это подтверждают не только официальные исследования, но и соцопросы оппозиционных структур, заподозрить которые в любви к белорусскому режиму крайне сложно. Впрочем, учитывая политическую аморфность белорусского общества, власти в любой момент могут совершенно безбоязненно проигнорировать подобные исследования и сделать так, как им будет выгодно.

Так что же в действительности мешает Белоруссии отказаться от высшей меры наказания, если ни общественное мнение, ни криминогенная обстановка в стране тому не слишком препятствуют? К тому же есть различные варианты отмены смертной казни, которые так или иначе вписываются в конституционные рамки и не требуют серьезного изменения Основного закона. По всей видимости, тут сказываются два фактора. Во-первых, в Белоруссии для решения данного вопроса нет политической воли руководства страны и в первую очередь ее президента. Александр Лукашенко тверд в своих убеждениях, и нужны весьма веские основания, чтобы он их поменял. Во-вторых, Минску, пока он ведет торг с Евросоюзом, удобнее заморозить проблему, чтобы иметь у себя на руках козырь в разговоре с еврочиновниками.

В общем, ждать отмены смертной казни или моратория на ее применение в Белоруссии в ближайшей перспективе не приходится. А значит, республика продолжит оставаться последней страной на европейском континенте, где абсолютно законно человека можно лишить жизни.