Отказ от ареста по просьбе ФСБ, неформальные отношения следователей и бизнесменов, доллары в обувных коробках - РБК собрал детали жизни СКР, ставшие известными в ходе процесса по делу бывшего полковника Михаила Максименко

Михаил Максименко (Фото: Артем Коротаев / ТАСС)

Судья Мосгорсуда Олег Музыченко 20 апреля вынес приговор бывшему начальнику управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следственного комитета Михаилу Максименко. Его приговорили к 13 годам строгого режима, штрафу 165 млн руб. и лишили звания полковника за взятки от представителей криминального мира. Материалы по Максименко выделили из «большого» дела о взятках от криминалитета высокопоставленным офицерам СКР. Часть эпизодов последнего еще расследуется.

По версии гособвинения, весной 2016 года предприниматель Олег Шейхаметов передал Максименко​ $500 тыс. за освобождение из СИЗО Андрея Кочуйкова (Итальянец) — подручного вора в законе Захария Калашова (Шакро Молодой), которого заключили под стражу после перестрелки у ресторана Elements на Рочдельской улице 14 декабря 2015 года. Другой эпизод, вменявшийся Максименко, — взятка $50 тыс. от предпринимателя Бадри Шенгелии за уголовное преследование полицейских, которых он Hublot.

Именно Смычковский в июле 2016 года предупредил Максименко, что «в отношении сотрудников СКР готовится масштабная провокация», на которую выделено $3 млн и к которой сотрудники управления «М» ФСБ (курирует работу правоохранительных ведомств). Об этом звонке Смычковского рассказал суду сам подсудимый. К информации от бизнесмена Максименко, по его словам, отнесся серьезно, но передать ее руководству не успел: на следующий день его задержали.

Прислушивались к просьбе ФСБ

Отдельные решения в СКР принимались при прямом участии ФСБ, следует из показаний свидетелей по делу Максименко. Так, по договоренности с управлением «М» ФСБ следователи выбрали меру пресечения участнику на Рочдельской улице в Москве — адвокату, отставному полковнику КГБ СССР Эдуарду Буданцеву.

Эдуард Буданцев (Фото: Павел Бедняков / ТАСС)

Буданцев во время конфликта с участниками группировки Шакро Молодого убил двух человек из наградного пистолета Beretta и ранил еще нескольких, считало следствие. Ему вменялось превышение необходимой самообороны, ​ и он в отличие от других участников перестрелки отправился не под стражу, а под домашний арест.

Решение выбрать мягкую меру пресечения было принято после того, как к главе московского управления СК «подъехали сотрудники управления «М» ФСБ России и заявили, что Буданцев — их бывший коллега», — рассказал суду генерал Дрыманов. По словам сотрудников ФСБ, Буданцев ранее работал в департаменте оперативной информации ФСБ, имеет опыт службы в спецподразделении. «Мне доложили, что Буданцев имеет награды, у него четверо несовершеннолетних детей. И я сказал Синяговскому, что есть основания избрать ему меру пресечения, не связанную с заключением под стражу», — пояснил глава ГСУ Москвы.

В феврале 2018 года дело Буданцева было прекращено за отсутствием события и состава преступления, 2 апреля «Интерфаксу» его адвокат Максим Борисов.

Максименко и Дрыманов регулярно обсуждали ход следствия по перестрелке на Рочдельской с заместителем начальника управления «М» ФСБ Алексеем Трухачевым. Трухачев в беседе с Дрымановым критиковал Максименко за «неправильное мнение относительно квалификации деяний» участников событий у Elements: особист СКР считал, что Буданцев — «убийца» и «странно, что он не содержится под стражей». Представитель ФСБ настаивал, что в действиях Буданцева нет состава преступления. ​

Хорошие связи с ФСБ были условием эффективной работы сотрудников управления собственной безопасности, следовало из показаний свидетелей. Например, заместителя руководителя управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Александра Ламонова критиковали за плохое взаимодействие с ФСБ — считалось, что он «слаб как оперативник», заявлял Дрыманов.

Пытались уволить коллег с помощью уголовного дела

Суд согласился, что Максименко получил взятку от Шенгелии за возбуждение дела против полицейских, которые, со слов Шенгелии, украли у него часы Hublot. Прежде всего речь шла о начальнике отдела Управления уголовного розыска по Санкт-Петербургу Романе Полозаеве. У Максименко был в этом свой интерес: этот полицейский был тесно связан с начальником ГСУ СКР по Петербургу Александром Клаусом. Создавая Полозаеву проблемы, полковник добивался отстранения начальника петербургского ГСУ, утверждал Шенгелия. Максименко, в свою очередь, говорил, что никакой вражды с Клаусом у него не было.

О цели Максименко «привлечь к уголовной ответственности сотрудников Следственного комитета из Санкт-Петербурга» заявлял ФСБ и бывший оперативник петербургского МВД Виталий Федосов. Правда, в суде Федосов от этих показаний отказался.

Просили судей не возвращать дела

Дрыманов обсуждал с председателем Московского окружного военного суда Вячеславом Осиным движение дела о теракте на Дубровке — генерал уговаривал не возвращать его на доследование. Об этом глава московского следствия упомянул во время допроса в Мосгорсуде.

В феврале 2016 года руководство ГСУ по Москве забрало дело о перестрелке на Рочдельской улице из отдела по расследованию особо важных дел, где им занимался следователь Андрей Супруненко, в отдел по расследованию преступлений, совершенных должностными лицами правоохранительных органов. В производстве у Супруненко тогда было также одно из дел «Норд-Оста» — против поставщика «поясов шахидов» для террористов . Начальство пыталось разгрузить следователя, чтобы не допустить ошибок в важном расследовании, пояснил суду Дрыманов.

«Дело уже один раз возвращалось на доследование . Если бы мы допустили это второй раз, были бы негативные последствия для меня как руководителя. Поэтому было принято решение освободить его от всех других дел, чтобы он занимался только «Норд-Остом», — рассказал Дрыманов. — Я лично разговаривал с председателем Московского окружного военного суда, когда они вернули нам дело. Я просил, чтобы они этого не делали, но нарушения были такие, что пришлось его вернуть».​

ТАСС-ДОСЬЕ. 20 апреля 2018 года Московский городской суд признал бывшего начальника Главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности Следственного комитета (СК) РФ полковника юстиции Михаила Максименко виновным в получении взятки. Он приговорен к 13 годам колонии строгого режима, а также штрафу в размере 165 млн руб.

Редакция ТАСС-ДОСЬЕ подготовила справку об истории уголовного дела в отношении высокопоставленных сотрудников СК.

Перестрелка на Рочдельской улице в Москве

14 декабря 2015 года в Москве на Рочдельской улице возле ресторана Elements произошла перестрелка. По данным следствия, организованная преступная группа во главе с Андреем Кочуйковым (по прозвищу Итальянец), действуя по поручению криминального авторитета Захария Калашова (Шакро Молодой), вымогала 8 млн руб. у владелицы ресторана Жанны Ким. В ходе конфликта адвокат Ким, бывший оперативник 9-го управления КГБ СССР Эдуард Буданцев, открыл огонь из наградного пистолета Beretta.

В результате стрельбы двое членов группы Койчукова были убиты, еще несколько человек ранены. Участники перестрелки были задержаны сотрудниками правоохранительных органов. В дальнейшем расследование стрельбы на Рочдельской улице привело к возбуждению целой серии уголовных дел, в том числе в отношении бывших и действующих сотрудников Следственного комитета, которых подозревают в коррупционных связях с криминальной группировкой Калашова.

Арест высокопоставленных сотрудников СК

19 июля 2016 года в Москве сотрудниками ФСБ были задержаны, а впоследствии арестованы полковник юстиции Михаил Максименко, его заместитель полковник Александр Ламонов и первый заместитель начальника Главного следственного управления СК по Москве генерал-майор Денис Никандров. Им были предъявлены обвинения по ч. 6 ст. 290 Уголовного кодекса РФ ("Получение взятки должностным лицом или группой лиц по предварительному сговору в особо крупном размере").

По сообщению следствия, фигуранты получили от Калашова взятку в размере €500 тыс. за переквалификацию обвинения Койчукову на более мягкое и последующее освобождение. В результате обвинение в отношении последнего было изменено с первоначальной ст. 213 УК РФ ("Хулиганство") на менее тяжкую ст. 330 ("Самоуправство"). Позднее по распоряжению Никандрова следователи СК не стали обращаться в суд с ходатайством о продлении ареста Койчукова, который содержался в следственном изоляторе "Матросская Тишина".

14 июня 2016 гогда он вышел из СИЗО, однако сразу же был задержан сотрудниками ФСБ и вновь помещен под стражу. В отношении него было возбуждено дело по ч. 3 ст. 163 УК РФ ("Вымогательство совершенное организованной группой"), расследование которого передано в Главное следственное управление МВД.

Приговор членам преступной группы Калашова

13 июля 2016 года Тверской суд Москвы арестовал Калашова по делу о вымогательстве у Жанны Ким. 29 марта 2018 года Никулинский суд Москвы признал лидера криминальной группировки виновным по двум эпизодам вымогательства: 8 млн руб. у владелицы кафе Elements и 10 млн руб. у директора компании "Норднефтьгаз" Льва Гарамова. Калашов был приговорен по пунктам "а" и "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ ("Вымогательство, совершенное с применением насилия организованной группой в целях получения имущества в особо крупном размере") к 9 годам и 10 месяцам заключения в колонии строгого режима.

Кочуйков (Итальянец) получил 8 лет и 10 месяцев, а еще 11 сообщников Калашова судья приговорил к срокам от 7 лет 4 месяцев до 9 лет 4 месяцев колонии строгого режима. Уголовное дело в отношении адвоката Ким Эдуарда Буданцева, по информации СМИ, было прекращено.

Расследование дела в отношении сотрудников СК

21 августа 2017 года в отношении Максименко и Ламонова было возбуждено еще одно уголовное дело по ч. 1 ст. 290 УК РФ ("Получение взятки"). Оно было соединено с основным обвинением. По данным следствия, Максименко при участии Ламонова получил за освобождение Кочуйкова еще $500 тыс. от бизнесмена Олега Шейхаметова, который ранее владел сетью ресторанов "Якитория". Деньги были собраны по указанию Калашова. Посредниками сделки выступили бывший сотрудник Управления собственной безопасности СК Денис Богородецкий и бывший сотрудник Главного управления собственной безопасности МВД Евгений Суржиков (входил в преступную группировку Калашова).

Осенью 2017 года уголовное дело в отношении Никандрова и Ламонова было выделено в отдельное производство, так как, по информации источников, близких к следствию, они признали свою вину. Также СМИ со ссылкой на следствие сообщали, что с Ламонова снято обвинение в получении взятки от Калашова в размере €500 тыс.

26 декабря 2017 года Генпрокуратура утвердила обвинительное заключение и направила в Московский городской суд уголовное дело в отношении Максименко. Помимо взятки от Калашова Максименко обвиняется в получении в 2015 году $50 тыс. и автомобиля от предпринимателей Бадри Шенгелия и Дмитрия Смычковского (последний объявлен в международный розыск и арестован заочно Лефортовским судом Москвы за дачу взятки).

По данным следствия, Максименко за взятку организовал незаконное уголовное преследование сотрудников Главного управления МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, с которыми у Шенгелия был конфликт. 23 января 2018 года в Мосгорсуде началось слушание дела Максименко по существу, в ходе которого он заявил о своей невиновности.

25 января 2018 года в ходе судебного допроса Никандрова стало известно, что следствие исключило из обвинения в отношении него эпизод получения взятки от предпринимателя Шейхаметова. В марте 2018 года СМИ сообщили, что дело Никандрова будет рассмотрено в суде в особом порядке.

29 марта гособвинение попросило признать Максименко виновным в получении взятки и назначить ему наказание в виде 15 лет колонии строгого режима и штрафа в 165 млн руб.

Новые фигуранты дела

27 декабря 2017 года Лефортовский районный суд арестовал бывшего главу следственного управления СК по Центральному административному округу Москвы Алексея Крамаренко по обвинению в получении взятки. Его также подозревают в связях с Калашовым. Ранее Крамаренко являлся главным свидетелем обвинения по делу Никандрова.

23 января 2018 года во время заседания по делу Максименко в Московском городском суде гособвинитель Борис Локтионов заявил, что в переговорах по решению вопроса о переквалификации дела в отношении Кочуйкова участвовал также Александр Дрыманов, руководитель Главного следственного управления СК по Москве. Он проходит по делу свидетелем. 6 марта 2018 года в суде были оглашены показания Никандрова, в которых он утверждает, что давал взятку Дрыманову в размере около €10 тыс. В свою очередь руководитель московского главка СК свою вину не признает.

Тайны взяток в Следственном Комитете

Бой возле Белого дома в декабре 2015 года - перестрелка из-за кафе Elements, в которой погибли два и были ранены восемь человек, - спровоцировал сразу несколько сногсшибательных скандалов. Обычный финансовый конфликт между владелицей кафе Жанной Ким и дизайнером Фатимой Мисиковой вылился чуть ли не в развал Следственного комитета.

Участники стычки и их покровители - криминальный авторитет Шакро Молодой и его приятель Андрей Кочуйков по кличке Итальянец - обвиняются в вымогательстве денег у Жанны Ким. Приговор им уже начал выносить Никулинский суд. Адвокат Эдуард Буданцев обвиняется в убийстве людей Итальянца - его дело пока расследуется. Двоих полицейских отправили в колонию за бездействие во время схватки. А руководителей Следственного комитета, вроде как согласившихся за мзду развалить дело в отношении Шакро и Ко, судят поодиночке.

Со стороны СК единственный, кто не признал вину даже частично, - глава УСБ Следственного комитета РФ полковник Михаил Максименко. Он до сих пор пьет воду в СИЗО только из-под крана, не ест тюремную пищу (боится отравления) и подозревает, что над ним проводили некие воздействующие на психику эксперименты. Но все это могло быть и способом привлечь внимание, и линией защиты.

В четверг в суде пройдут прения по делу Максименко (самая интересная часть процесса), увы, за закрытыми дверями. Своим видением этого дела с «МК» поделился бывший следователь по особо важным делам СК РФ Андрей Гривцов, вставший на позицию защиты.

Андрей, почему вы встали на защиту Максименко? Солидарность с бывшим коллегой, который попал в такую же ситуацию, как когда-то вы?

Профессиональный интерес. Противостояние лучшим следователям, лучшим обвинителям - колоссальная удача. Вместе с тем мотив сочувствия к подзащитному, безусловно, присутствовал и присутствует. Я вижу, в каком состоянии находится Максименко и как тяжело ему переносить уголовное преследование. Мы были немного знакомы до всей этой истории, но не более того. До того как я увидел Максименко в следственном изоляторе, мы не виделись порядка 7 лет.

С чем связана закрытость ряда судебных заседаний по делу, в том числе прений? Что за сведения, якобы составляющие тайну, содержатся в деле, если их надо прятать от общественности?

Из-за того что определенным документам в деле присвоен соответствующий гриф, я не могу раскрывать их содержание. Но, на мой взгляд, ничего секретного в них нет. Защита неоднократно ходатайствовала о рассекречивании. Увы, закон о государственной тайне позволяет должностному лицу засекречивать что угодно. И ведь это влияет не только на проведение разбирательства в закрытом режиме, но и на возможное изменение подсудности уголовного дела. Уголовные дела, содержащие в себе сведения, составляющие государственную тайну, подсудны не районным, а судам субъектов РФ.

Какое отношение к делу Максименко все-таки имеет нынешний глава московского СК Дрыманов, и почему его фамилия неоднократно упоминалась государственным обвинителем?

Вот смотрите. Максименко обвиняется в получении двух эпизодов взяток. Первый - период с конца декабря 2014 года по 23 октября 2015 года в Санкт-Петербурге в сумме 50 000 долларов от Шенгелии за возбуждение Главным следственным управлением Следственного комитета РФ уголовного дела по факту изъятия у последнего часов. Второй эпизод - в апреле-мае 2016 года в сумме 500 000 долларов от Шейхаметова при посредническом участии Суржикова, Богородецкого, Ламонова за переквалификацию действий Кочуйкова и Романова по делу, находившемуся в производстве СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве.

Так вот обвинение по второму эпизоду сконструировано таким образом, что содержит утверждения о том, что Дрыманов, Крамаренко, Смычковский и Никандров в марте-апреле 2016 года из корыстной заинтересованности принимали меры по освобождению Кочуйкова из-под стражи путем переквалификации его действий. Получается, что приговор в отношении Максименко может повлиять и на их судьбу.

- И что будет с Дрымановым после приговора?

Но мы пока не знаем, какой будет приговор. Вдруг Максименко оправдают?

- Неужто есть основания для таких радужных надежд?

Есть. По эпизоду №1 речь идет о показаниях Шенгелии, который утверждает, что передавал Максименко деньги в ходе встречи в гостинице в Санкт-Петербурге. Есть еще показания его охранника, что тот якобы деньги в гостиницу привозил, но очевидцем передачи не являлся. Максименко же заявляет, что никаких денег не получал. Самих денег нет, каких-либо следов их получения тоже. Шенгелия с заявлением о том, что якобы передавал деньги, обратился через несколько лет после описываемых им событий. Сумма якобы переданных денег за возбуждение дела по факту изъятия часов сопоставима со стоимостью самих часов, то есть возможные действия Шенгелии с точки зрения экономической целесообразности (а он все-таки предприниматель) обосновать как-то сложно.

К тому же Максименко не имел никакого отношения к возбуждению дела, за которое якобы получил деньги, и на этот вопрос никаким образом не влиял. Кстати, аналогичная ситуация сложилась и по другому эпизоду обвинения, где все лица, имеющие отношение к переквалификации действий Кочуйкова и Романова, заявили, что это решение было основано на доказательствах, Максименко к нему не имел ни малейшего отношения, воздействия на них не оказывал и не обладал такими полномочиями.

В части полномочий, в особенности с первым эпизодом обвинения, тоже есть загвоздка. Дело в том, что Максименко состоял в конкретной должности с 10 февраля 2015 года, определенными полномочиями, на которые ссылается обвинение, обладал с 23 октября 2015 года (в этот день было утверждено положение об управлении, которым он руководил), но при этом якобы все инкриминируемые ему действия совершал до этих дат.

Во втором эпизоде вообще все строится фактически на показаниях Ламонова.

- Именно он писал открытые письма президенту и рассказывал о невиновности…

Да. Ламонов после длительного содержания в следственном изоляторе, многочисленных жалоб о давлении вдруг изменил свою позицию и заявил, что он получил 500 000 долларов за воздух, зная, что решение о переквалификации уже принято, и при этом 400 000 долларов США отдал Максименко. При этом Ламонов сообщает, что он изначально обратился с этим вопросом к Максименко, назвав меньшую сумму - 300 000 долларов, тот ничего на это не ответил, не сказав ни да, ни нет, и поэтому он посчитал, что этой суммы мало, повысив в переговорах с лицами, предлагавшими деньги до 500 000 долларов и посчитав, что Максименко на это почему-то согласится. Затем он, получив деньги, сказал об этом Максименко, но тот опять на это никак не отреагировал, и тогда он по собственному усмотрению разделил сумму, отведя Максименко ее большую часть - 400 000 долларов, которые в коробке привез в квартире Максименко и оставил там возле мусорного ведра. О том, что в коробке деньги, он Максименко не говорил. На вопросы же защиты, знал ли Максименко о том, что в квартире оставляют какие-то деньги, Ламонов только засмеялся и сказал, мол, Улюкаев тоже ничего не знал. Есть подтверждение этому?

А как же с многочисленными записями разговоров, знаменитом самоваре, при помощи которого осуществлялась прослушка?

Никаких неопровержимых доказательств нет. Определенные записи есть, но из них невозможно сделать какого-либо вывода о том, что Максименко деньги получал. Ни слова о деньгах, в том числе и в завуалированной форме, он не говорит.

Да, сам Максименко в суде рассказал, что Ламонов сообщал ему о получении денег и о том, что эти деньги находятся у него в сейфе. Но никаких вопросов передачи части этих денег Максименко они не обсуждали. И Максименко сказал Ламонову вернуть деньги тем, у кого он их взял. Со слов Ламонова, он эти деньги вернул.

- Почему Максименко изначально ничего никому не сказал о словах Ламонова про получение им денег?

Потому что у него изначально не было этому подтверждений и он думал, что Ламонов его может обманывать и провоцировать. Кроме того, чего скрывать, ему было жалко Ламонова, к которому он относился по-товарищески. Ровно по этим же причинам Максименко ничего не говорил об этом следователям и вообще не давал показания, считая, что Ламонов способен сам разобраться со своим поступком, если он, конечно, его совершал.

Много говорили о том, что дело не может расследоваться ФСБ и должно быть передано в Следственный комитет. Вы согласны?

В данном случае все очень просто. Этот вопрос четко разрешен двумя законами - Уголовно-процессуальным кодексом РФ и Законом РФ «О Следственном комитете РФ». По этим законам любые уголовные дела в отношении сотрудников Следственного комитета должны расследоваться только Следственным комитетом. Кроме того, в УПК сказано, что дела о получении взяток также должны расследоваться только Следственным комитетом РФ. Никаких изъятий из этих норм закон не предусматривает. В нашей ситуации эти нормы закона нарушены под предлогом объективности расследования. Вместе с тем не понятно, о какой объективности расследования может идти речь при нарушении закона. По сути, речь идет о том, что все следственные действия в отношении Максименко проведены незаконно и не тем должностным лицом, которое должно осуществлять законное расследование. Этот довод мы тоже использовали в своей аргументации. Услышал ли нас суд, покажет время.

Справка «МК»

Андрей Гривцов обвинялся во взятке, причем едва ли не самой большой на тот момент в истории России - 20 миллионов долларов. Полностью оправдан, после чего в СК не вернулся, а занялся юридической практикой.

Также подписывайтесь и читайте новости на нашем Telegram-канале:

Ева Меркачева

СКР Михаилу Максименко. Осужденный в двух словах объяснил прессе, почему не собирается впадать в отчаяние, его адвокаты демонстративно повернулись задом к телекамерам, не проронив почти ни слова, а прокурор Борис Локтионов был куда красноречивее - он рассказал о полутора десятках таинственных женщин Максименко и поделился информацией о том, будут ли к ответственности начальника московского главка СКР Александра Дрыманова.

Когда заметно прихрамывающего фигуранта вводили в «аквариум», представители СМИ наперебой закричали: «Как здоровье, Михаил Иванович?!» Максименко, одетый в нежно-розовый пуловер, который смотрелся на нем несколько нелепо и лишь подчеркивал болезненную худобу, грустно улыбнулся, затем поморщился и ничего не ответил. На свое место он так и не сел: было заметно, что полковник нервничает. Когда он слишком близко подошел к прозрачной стене и оперся на нее, конвойный немедленно одернул арестованного, и тот был вынужден встать в центр замкнутого пространства.

В зал вошел бодрый судья Олег Музыченко. Он пояснил, что зачитает лишь вводную и резолютивную части приговора (в мотивировочной присутствует засекреченная информация) - и приступил к делу, которое отняло у него ровно пять минут. Приговором Максименко был признан виновным в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 6 ст. 290 УК РФ, - получении взяток от граждан Шейхаметова и Шенгелии.

По первому эпизоду он был приговорен к 12 годам лишения свободы и штрафу в пятикратном размере суммы взятки - 162 904 500 руб. Второй эпизод вылился для Максименко в 10 лет лишения свободы и штраф в трехкратном размере суммы взятки - 9 418 320 руб. По совокупности же совершенных преступлений Музыченко окончательно назначил экс-начальнику главка СКР 13 лет колонии строгого режима со штрафом 165 млн руб. Кроме того, он был лишен права занимать должности в правоохранительных органах сроком на 3 года и звания «полковник юстиции». В срок заключения Максименко зачтено пребывание под стражей с 19 июля 2016 года.

Что касается ценных вещдоков по делу, то, согласно приговору, они будут оставлены на хранение в Следственном управлении ФСБ РФ. Олег Музыченко также решил сохранить арест на эти денежные средства и на некие часы, принадлежащие Максименко, для последующего обращения на них взыскания в счет штрафа.

Осужденный встретил приговор вполне стойко, даже со своей «фирменной» легкой полуулыбкой. Зато безутешно расплакались две женщины средних лет, находившиеся в зале суда. «Жена-то как убивается!» - заметил кто-то из пресс-пула. Когда представители СМИ покидали зал, один из журналистов под неодобрительными взглядами приставов успел перекинуться парой слов с приговоренным.

Как воспринимаете приговор? Вы ожидали такого срока? - спросил корреспондент.

Ожидал! А чего мне было еще ожидать… - совершенно спокойно ответил Максименко.

«Ожидал даже побольше!» - едва различимо пробормотал после этого разжалованный полковник и вновь улыбнулся, давая понять, что он не сломлен.

Когда его выводили из зала, женщины-родственницы продолжали всхлипывать, утирая глаза, а бывший с ними статный мужчина выкрикнул: «Мишаня, держись!» Максименко неловко попытался поднять скованные руки, но у него толком не получилось.

Следом в холл выбрался один из гособвинителей - многоопытный прокурор Борис Локтионов, начинавший работать еще в советские времена. Пресса окружила его с просьбой «сказать пару слов». «Пойдемте на улицу! Там скажу!» - рубанул воздух рукой Локтионов.

У центрального входа в Мосгорсуд прокурор устроил полноценный пресс-выход. На вопрос «Как прокуратура расценивает вынесенный приговор?» Локтионов, не скрывая удовлетворения, ответил дежурной фразой: «Считаем приговор законным, обоснованным и справедливым», - и отметил, что «суд дал надлежащую оценку всем исследованным в заседании доказательствам».

Вы называли фамилию Дрыманова как одного из соучастников, - напомнила одна из журналисток. - Будете ли добиваться его привлечения к уголовной ответственности?

Довожу до вашего сведения, уважаемая женщина, что прокуратура не является органом, который расследует уголовные дела, - четко произнес Локтионов. - Дрыманов является свидетелем по данному делу, мы не вправе предрешать его судьбу, этим должно заниматься Следственное управление ФСБ. А уголовное дело против данного лица возбуждает председатель СКР.

Но вы не раз называли его фамилию, вы - надзирающий орган! - не сдавалась корреспондент.

Я вам говорю, что зеленое - это елка, а вы - нет, она черная! - разозлился прокурор. - Я все объяснил.

А в этом деле в каком-то контексте звучало имя Захария Калашова, Шакро? - поинтересовался кто-то из журналистов. - Взятку-то Максименко взял у Шейхаметова…

Да, он, как и Кочуйков, был свидетелем, - сообщил Локтионов. - Мы их не стали вызывать, поскольку они не имели отношения к тем событиям, которые непосредственно поставили в вину Максименко. Деньги собирал Шейхаметов, он и был инициатором, главным звеном во всей этой цепочке.

Отвечая на вопрос о том, «что именно секретного было в деле», гособвинитель подчеркнул: речь шла о прослушке телефонных переговоров.

Там упоминаются определенные фамилии, которые я не имею права называть! - отчеканил Локтионов. - Мы пригласили в судебное заседание только тех свидетелей, которые что-либо поясняли конкретно по обстоятельствам дела. А кто не имеет отношения - в том числе и тех пятнадцать… женщин, мы решили не приглашать…

После этой фразы прокурор как будто осекся, досадуя, что сказал лишнее. Но новая порция вопросов уже посыпалась со всех сторон - всем было интересно, что это за таинственные полтора десятка дам.

Ну послушайте, - старался сгладить момент Локтионов, - есть же нормы морали, порядочности… существуют определенные пределы, которые надо соблюдать, наконец.

Так это возлюбленные Максименко, что ли? Мы не понимаем! - шумела пресса.

Широко жил мужик… - завистливо протянул один из телеоператоров

Вы это сами сказали, - первый раз за день улыбнулся в усы Локтионов.

А вот адвокатам осужденного было явно не до улыбок - Андрей Гривцов и Александр Вершинин (последний нервно курил сигарету в изящном длинном мундштуке) фактически отказались общаться со СМИ и быстро пошли к выходу с территории, буквально повернувшись спиной к камерам. Они бросили только, что приговор будет обжалован.

Все равно мы вас сняли! - под общий смех сообщил корреспондент какого-то телеканала.

Фото ТАСС

Приговор главе Управления собственной безопасности СКР Михаилу Максименко стал ярчайшим проявлением правового нигилизма. Суд закрыл глаза на требования УПК и закона о Следственном комитете о соблюдении подследственности при возбуждении и расследовании уголовного дела в отношении сотрудников следственного органа.

Мосгорсуд 20 апреля приговорил главу УСБ СК России Михаила Максименко к 13 годам колонии строгого режима по делу о взятках. Также полковник приговорен к штрафу в 165 млн руб и лишен звания. Кроме того, суд запретил Максименко на протяжении трех лет занимать должности в правоохранительных органах.

Не ваше дело

Между тем суд вообще данного дела из-за нарушений, допущенных при его возбуждении и расследовании . По букве закона, уголовные дела в отношении сотрудников Следственного комитета имеет право возбуждать и расследовать только Следственный комитет . Более того, руководители подразделений центрального аппарата СК РФ приравниваются по статусу к руководителям следственного органа, а значит и возбуждать уголовные дела в их отношении может непосредственно руководитель СКР Александр Бастрыкин . Об этом прямо говорится в УПК и в законе о Следственном комитете. Но дело против Михаила Максименко и его заместителя Александра Ламонова возбудила Федеральная служба безопасности . В отношении третьего фигуранта - замначальника ГСУ СК РФ по Москве Дениса Никандрова - дело возбудил глава СК Александр Бастрыкин , но заместитель генпрокурора РФ Виктор Гринь своим распоряжением объединил оба дела в одно и передал его в следственное управление ФСБ. По его мнению, это было целесообразно по этическим соображениями, а также необходимо для независимого расследования и исключения возможного конфликта интересов.

Защитники Никандрова обратились с жалобой сначала к генеральному прокурору Юрию Чайке , а потом и в Лефортовский районный суд столицы на неправомерное решение Гриня. Им, а затем и адвокатам Ламонова и Максименко, было отказано в удовлетворении жалобы. Тем самым суд узаконил прямое нарушение заместителем генерального прокурора сразу двух российских законов - Уголовно-процессуального кодекса России и закона о Следственном комитете.

Адвокат Максименко Андрей Гривцов заявлял ранее ПАСМИ, что нарушение подследственности делает возбуждение дела незаконным и попирает права его подзащитного. «Такое обстоятельство - это очень веское основание для подачи жалобы в ЕСПЧ », - указывал Гривцов.

Могло быть иначе

Видя нестыковку с законом действий ФСБ и замгенпрокурора, суд должен был признать доказательства, собранные в рамках незаконного следствия, недопустимыми, прекратить уголовное дело или вернуть его прокурору . Прокурор, в свою очередь, или закрыл бы дело , или передал материалы для возбуждения нового дела все в тот же Следственный комитет. Поскольку суд не пошел на такие единственно возможные по закону действия и вынес обвинительный приговор, то вердикт можно оспорить в вышестоящих инстанциях, отстаивая права обвиняемых на законное следствие.

Если вынесенный приговор, несмотря на нарушение подследственности на досудебном этапе, не отменяется и жалобы остаются без удовлетворения, то решение Виктора Гриня о передаче дела на расследование в ФСБ вопреки УПК России и закону о Следственном комитете получает законную силу. Адвокатам осужденных остается только писать жалобы в ЕСПЧ, но нет гарантий, что Россия исполнит решение международного суда, если оно будет в пользу бывших офицеров Следственного комитета.

Отзвуки перестрелки

В основе громкого разоблачения генералов Следственного комитета лежит «дело Шакро Молодого» - история вымогательства, которое привело к перестрелке в центре Москвы, закончившейся двойным убийством. Стрельба возле ресторана Elements, что на Рочдельской улице столицы, произошла в декабре 2015 года. Тогда, напомним, отставной офицер ФСБ Эдуард Буданцев выступил в роли «крыши» хозяйки вышеназванного заведения и схлестнулся с боевиками так называемого вора в законе Захария Калашова , отправившего на разговор с Жанной Ким (директором ресторана) группу бойцов под руководством Алексея Кочуйкова по кличке Итальянец.

В ходе выяснения отношений завязалась потасовка, переросшая в перестрелку, в результате Буданцев из огнестрельного наградного пистолета застрелил двух человек со стороны Кочуйкова, которые использовали в конфликте только травматическое оружие, но перед стрельбой успели сломать Буданцеву челюсть. Всего были убиты двое и ранены восемь участников «переговоров». Следственный комитет по факту перестрелки возбудил уголовное дело сразу по четырем статьям Уголовного кодекса - убийство, хулиганство, незаконный оборот оружия и халатность. Эдуард Буданцев остался на свободе с самого начала, а Итальянца и его команду поместили под стражу.

Когда участники преступного сообщества Шакро Молодого оказались под стражей, на высокопоставленных сотрудников столичного главка Следственного комитета стали выходить люди, просившие о переквалификации преступления, совершенного боевиками Итальянца, на более мягкое с целью последующего изменения им меры пресечения. Так, в ходе судебных заседаний обвиняемый генерал СК РФ Денис Никандров признал, что получил вместе со своим сослуживцем Александром Ламоновым взятку в размере €500 тыс. от Захара Калашова за освобождение из-под стражи его соратника Андрея Кочуйкова. Другой обвиняемый по делу - глава УСБ СК РФ Михаил Максименко - обвинение в получении этих денег отрицает и заявляет о своей невиновности, указывая на то, что никаких доказательств его причастности к вменяемому преступлению у следствия нет, а к попытке переквалификации обвинения бригаде Итальянца и попытке их освобождения он отношения не имеет.